Политическая система России должна быть перестроена

По сравнению с фокус-группами, проводившимися в апреле и октябре 2018 г. негативистский тренд по отношению к власти и персонально к В.Путину усилился. Это подтверждают также данные других организаций (ВЦИОМ, Левада центр). Вместе с тем очень значимо вырос запрос на демократию, под которой в первую очередь понималось прозрачное и публичное обсуждение важных вопросов. Сегодняшнюю власть упрекали в непрозрачности и принятии важных вопросов без широкого обсуждения. 

По мнению респондентов, в стране сложилось абсолютно неприемлемое социальное расслоение, которое становится наследственным, поскольку родители, имеющие власть и деньги, дают своим детям хорошее образование (часто за рубежом) и устраивают их в различные «теплые» места. Без так называемого «блата» на хорошую (и даже не очень хорошую) работу устроиться трудно. Общество расслоилось на наследственную «номенклатуру» и обнищавший народ. Люди, не имеющие денег, не имеют шансов дать свои детям хорошее образование.

Среди мотивов критики Владимира Путина люди говорили, что в последние месяцы он совсем перестал появляться на людях, ездить в регионы и напрямую общаться с людьми. Сюжеты по ТВ в основном касаются участия Путина в различных заседаниях, общении с чиновниками и единоличных выступлениях, которым уже никто не верит. Некоторые говорили, что Путин стал бояться общения с людьми. Звучало также мнение, что президент не должен замыкаться в кабинете и читать бумаги, а реально знать, как живет страна.
Начальству даже небольших бюджетных учреждений, даны слишком большие права, что позволяет этим чиновникам бесконтрольно повышать зарплату себе, а недовольных увольнять. 

Все эти негативные моменты не воспринимались бы столь серьезно, если бы обществу был дан ответ на вопрос «Куда мы идем и ради чего терпим все эти неудобства?» Ответа на этот вопрос нет ни у самих респондентов, ни, по их мнению, у власти. В этом заключается главная проблема и главный источник кризиса.

Внешняя милитаристская политика, которая еще год назад вызывала одобрение у значительной чести респондентов, ныне не одобряется практически никем. Основные аргументы, высказываемые респондентами: Сирия и Венесуэла нам не нужны, это не наши проблемы и не наши войны, мы вкладываем туда огромные деньги, а сами сидим в нищете, причем, нищета усугубляется. Про Донбасс говорили, что нам надо оттуда уходить, возможно, выдав части населения российские паспорта. Массово звучала фраза «Раньше кормили Кубу, теперь будем кормить Сирию, Венесуэлу и Донбасс (про Крым речи не было)». И если в 2018 году такое мнение звучало лишь у части респондентов, то в настоящее время его разделяют практически все респонденты. Более того, отдельные респонденты выражали страх, что Россия сама способна развязать большую войну. Респонденты категорически возражают против такой стратегии.

Милитаристская политика привела к возникновению санкций. Был период, когда говорили, что санкции – это хорошо, потому начнется внутреннее развитие, разовьется производство и прочее. Но сейчас уже протрезвели, ведь ничего позитивного не начинается. Среди респондентов были люди, знакомые с производством, они говорили, что основную часть комплектации мы все равно закупаем за рубежом.

Иллюстрацией снижения значимости милитаризма может служить тот факт, что на протяжении 90-х, «нулевых» и «десятых» годов среди литературных персонажей, которых респонденты выбрали бы президентом РФ, на первом месте с большим отрывом фигурировал Штирлиц, тогда как в исследованиях 2018 – 2019 гг. – профессор Преображенский. Что же касается Штирлица, то он опустился на уровень ниже середины списка.

Респонденты практически единогласно настаивают на том, что России нужна миролюбивая внешняя политика. С одной стороны, это речь о ценности мира, которая очень высока. С другой стороны, это ценность развития, от которого нас отрезали. Нам надо со всеми надо дружить, не надо конфронтации. Снятие санкций важно, потому что нам нужно развиваться. Респонденты ЗА снятие санкций.

Говорилось также, что внешних военных угроз для нашей страны с ее ядерным оружием нет, а вот изнутри угроза дестабилизации очень реальна.

Телевизионная пропаганда перестает действовать. К примеру, спорт, который раньше был одной из наиболее популярных телепередач, ныне уже «надоел». Особенно возмущает респондентов тот факт, что во время значимых спортивных передач принимаются наиболее «антинародные» законы (например, повышение налогов), т.е. спорт становится ширмой, прикрывающей такие решения.

Основную причину такого развития событий респонденты видят в единоличном принятии решений, закрытости процедуры их принятия, единодушная поддержка их парламентами всех уровней (как говорил Г.Хазанов, «одобрям»). Вспоминалась известная фраза Грызлова «парламент не место для дискуссий». В противоположность этому некоторые респонденты вспоминали Терезу Мей, которую безжалостно «треплют» ее коллеги по парламенту. Отсюда требование открытости власти, дискуссий, гласной процедуры принятия решений и контроля за их исполнением.

Наиболее важным результатом фокус-групп стало преобладающее мнение, что политическая система России должна быть радикально перестроена в сторону демократизации. На вопрос, что было бы лучше – президентская или парламентская республика, в московской группе (респонденты без высшего образования) большинство высказались за парламентскую республику, поскольку она более открыта и в ней идут реальные дискуссии. Практически дословно звучало, что в 2000 году нам предложили президентскую республику и пообещали, что президент «твердой рукой» наведет порядок в стране. Поскольку это обещание не было выполнено, следует попробовать парламентскую республику.

Во Владимире и Гусь-Хрустальном мнения распределились несколько иначе. Образовались три приблизительно равных по численности сегмента: часть респондентов затруднилась ответить или не поняла вопроса, мнения остальных разделились поровну: некоторые высказались за парламентскую республику, некоторые за президентскую. Аргументы за парламентскую совпадали с теми, которые были изложены выше. Что же касается сторонников президентской, то их мнение можно выразить фразой: «При ТАКОМ парламенте будет еще хуже».
В целом можно сказать, что российский народ ищет выход из положения, и эти поиски чем-то напоминают синусоиду: требование демократии при позднем СССР, затем требование «твердой руки» после разгула демократии в 90-е годы, и теперь, на пороге 20-х годов, вновь нарастает требование радикальной демократии.

К сожалению, ни одна форма правления, даже если предположить, что на первый план выйдут ее позитивные стороны, не сможет быстро преодолеть накопившиеся кризисные явления. Тем не менее, поскольку прежняя форма правления исчерпала себя не только с управленческой, но и с идеологической точки зрения, требование кардинальных реформ со стороны населения усиливаются. Результаты нарастания этого требования требуют отдельного анализа.