Ай, моська! Сергей Алексашенко: соавтор дефолта в роли обличителя

Сегодня господин Алексашенко очень часто даёт интервью, выступает по радио, по ТВ – в общем, являет собой чрезвычайно лёгкую добычу для журналистов. То ли дело в середине 90-х годов ........

Сегодня господин Алексашенко очень часто даёт интервью, выступает по радио, по ТВ – в общем, являет собой чрезвычайно лёгкую добычу для журналистов. То ли дело в середине 90-х годов, когда он был первым замом председателя Центробанка и вершил судьбами отечественных финансов. В ту пору дозвониться до него было непросто – Сергей Алексашенко парил на вершинах российской финансовой власти, и о его выдающихся руководящих способностях лучше всего свидетельствует тот факт, что печальнознаменитый дефолт 1998 года случился как раз в тот период.

И более того, никто иной, а именно первый зампред ЦБ Сергей Алексашенко был одним из главных соавторов дефолта, который обрушил экономику страны и привёл к обнищанию десятки миллионов наших сограждан. Ведь именно Алексашенко отвечал в ЦБ за денежную и валютную политику; именно он горячо настаивал на том, чтобы допустить на рынок ГКО (государственные краткосрочные облигации) иностранцев. И в этой связи немаловажно напомнить, что на ГКО можно было наживаться со «скоростью» 200(!) процентов в год – поистине клондайк! О финансовых «художествах» господина Алексашенко очень красноречиво рассказывают те, кто был несогласен с его денежной политикой, и это предмет особого разговора. Но всем очень хорошо известно, что эти-то «художества» Алексашенко в огромной степени и способствовали стремительному накоплению госдолга и августовской финансовой катастрофе 1998 года. Вовсе не случайно уже в сентябре того же года, сразу после прихода в Центробанк Геращенко Алексашенко попросту сбежал из ЦБ, чтобы не нести ответственности за страшный провал, во многом случившийся по его вине.

Но зато в 90-е годы пожил Алексашенко всласть. Скромный кандидат наук, только в 1986 году закончивший МГУ, он всего-навсего уже через семь(!) лет стал заместителем министра финансов Российской Федерации, курировал – ни много, ни мало — макроэкономическую политику, а также, что особенно примечательно, переговоры с Международным валютным фондом, который в тот период держал Россию за горло. Кстати, в ЦБ он тоже отвечал за связи с МВФ. А помыкавшись после дефолта по нескольким финансовым учреждениям и нигде не зацепившись надолго, прочно пристроился не где-нибудь, а в московском представительстве американского банка «Мэрилл Линч», и не кем-нибудь, а руководителем его российской конторы. Правда, произошло это только в 2006–м, а уже через два года именно этот банк стал одним из главных «инициаторов» всемирного финансового кризиса, и Алексашенко потерял доходное место. Впрочем, не стоит удивляться, что после этой неудачи он, так и не защитив докторскую диссертацию, стал членом научного совета Московского Центра Карнеги – давние связи с МВФ и американскими финансистами поддерживают его на плаву.

Мне приходилось бывать в вашингтонской штаб-квартире фонда Карнеги – неподалёку от памятника Тарасу Шевченко, который ещё в советские, точнее, в антисоветские времена на свои средства поставили американские украинцы. Разговоры были откровенными, и я хорошо понимаю предназначение московского отделения фонда Карнеги. А потому ничуть не удивился, когда несколько лет назад на одном из круглых столов в Страсбурге некий российский гражданин, представитель московского Центра Карнеги, со страстью разносил российские начинания нулевых годов, представив Россию в глазах иностранцев дикой и антидемократической страной.

И я вообще не стал бы уделять внимание отставному банкиру Алексашенко, если бы сегодня в тех же страсбургских традициях этот деятель, один из главных авторов жуткого дефолта 1998 года, не превратился бы в пламенного трибуна, бичующего экономические пороки нулевых годов. И скучно, и грустно.

А между тем, именно этим заголовком – «И скучно и грустно…» Алексашенко сопроводил свой анализ экономической статьи В.Путина, опубликованной в газете «Ведомости». Правда, никакого анализа в его заметках вовсе и нет. Зато есть целая обойма оскорбительных оборотов (начиная с заголовка), призванных продемонстрировать «смелость» автора, подыграть оранжевым ораторам с Болотной площади и обратить на себя внимание тех, кто поощряет движение к российской смуте. А кроме того, заметки эти, как и всё, что успел сотворить Алексашенко в период своей бурной карьеры 90-х годов, просто вопиют нечестностью. Соавтор развала российской экономики и финансов беспардонно и мелко критикует тех, кому пришлось разгребать авгиевы конюшни, оставшиеся в наследство от деятельности, в том числе, самого Алексашенко. Ведь сначала приходилось собирать в единое управляемое целое формально принадлежавшие государству разрозненные активы, потерявшие связь с научными и конструкторскими центрами. Но этот развал экономики, как и дефолт, опрокинувший в нищету миллионы людей, на совести процветавшего в 90-е годы Алексашенко.

Не сумев найти себя в крупном деле после своего провала 90-х годов, когда ослабла чья-то мохнатая рука, стремительно двигавшая вверх молоденького и неопытного кандидата наук, бывший банкир Алексашенко вдруг ударился в бурную журналистскую деятельность. Расчёт простой и двойной. Во-первых, без крикливых оранжевых комментариев Алексашенко моментально забудут. А во-вторых, глядишь, удастся выслужиться перед теми, кто финансирует фонд Карнеги, и в случае победы оранжевых получится повторить тот же карьерный взлёт, который удался шустрому кандидатику наук в период смуты 90-х годов. И потому наш новоиспечённый обличитель тех, кому выпало исправлять его собственные огрехи, берёт все круче и круче, видимо, по забывчивости следуя принципу, когда-то провозглашённому дедушкой Крыловым: «Ай, Моська, знать она сильна…»

А за дефолт всё равно ответить придётся, не отвертеться…

АНАТОЛИЙ САЛУЦКИЙ