Доктор, который никогда не ошибался

16 июля исполнилось 180 лет со дня рождения харьковского патологоанатома, профессора Владимира Платоновича Крылова.

16 июля исполнилось 180 лет со дня рождения харьковского патологоанатома, профессора Владимира Платоновича Крылова. До сих пор его выводы и разработки актуальны и используются на практике, особенно снятие антропометрических показателей. Но мы попробуем рассмотреть личность этого незаурядного учёного.

Загадка прозекторской

Труды о жизни и научных работах профессора Крылова издаются в Харькове и за его пределами до сих пор, но из монографии в монографию, из статьи в статью переносятся одни и те же загадки и недосказанности. Например, уже более ста лет остаётся загадкой место рождения будущего профессора (дата известна и разночтений не вызывает). Мы знаем, что происходит он из семьи духовенства. Но где и как он жил и учился до того, как поступить в петербургскую Медико-хирургическую академию, была ли до этого гимназия или духовная семинария, биографы и коллеги умалчивают.
Судя по тому, что мы знаем, получил он диплом лекаря в 27 лет, а два года спустя защитил докторскую диссертацию на тему об исследованиях патологоанатомических изменений легких у сифилитиков. Затем два года Владимир Платонович работал прозектором в варшавском университете. И уже оттуда он переезжает в Харьков, чтобы занять место экстраординарного профессора (то есть без заведования кафедрой) на медицинском факультете Императорского Харьковского университета.
Вот как он сам описывал обстановку, сложившуюся с его специальностью в Харькове на момент его приезда: «В конце 1872 года я был избран и утвержден экстраординарным профессором патологической анатомии в Харькове, другими словами, мое служебное положение вполне определилось, я попал в свою колею и на свое место. Теперь, казалось мне, все зависит от личной энергии и труда, но не так было на деле. Патологическая анатомия не имела даже отдельного помещения для музея и кабинета, трупов было мало, вскрытия приходилось ожидать целыми неделями, вести борьбу со всеми за каждый труп, да и само вскрытие даже студентами считалось диковинкой, — словом, опять окраина с явными признаками некультурности и дикости».
Современник Крылова, профессор физиологической антропологии Митрофан Попов не соглашался со своим коллегой: «Никогда студенты того времени не считали вскрытия диковинкой; напротив, мы слишком привыкли к ним и с большим вниманием посещали их, сознавая их громадное научное значение».
Известно также, что профессор Крылов никогда не был женат и не имел собственного дома в Харькове, хотя жалование ему это позволяло. Если перелистать подборку «Харьковских календарей» за разные годы, то мы находим три адреса съёмных квартир, где проживал Владимир Платонович. Это ул. Немецкая, дом Масловича (ныне на этом месте ТЦ «Никольский»), затем — Петровский (Короленко) пер., 12, где на первом этаже был магазин «Тов. чайной торговли К. и С. Поповых», а далее он квартировал у присяжного поверенного Василия Гурова на Кокошкинской, 6 (ныне — Гоголя, там теперь отель «Чичиков»).
Мы знаем и о том, где работал профессор Крылов. «Вспоминается небольшая, бедная секционная комната при Александровской больнице, теснота и духота битком набитой аудитории и среди всех этих воспоминаний — светлый образ того, кто на полуразложившихся органах учил находить признаки еще недавно протекавшей жизни. Кто на разрозненных, изрезанных частях человеческого тела учил создавать идею цельного живого организма», — писал его ученик, профессор Анатолий Концовский. Затем кафедра была переведена в один из незаселённых на тот момент корпусов технологического института, откуда и переехала на Сумскую.
Крылов читал множество курсов как до, так и после ухода на пенсию. Особенно запомнился курс антропометрии, который очень помог в работе не только судмед­экспертам и полицейским, но и конструкторам одежды. Фотографирование в профиль, анфас и полный рост стало обязательным. Создать таблицы размеров одежды стало возможно, ознакомившись с расчетами соотношений роста, веса и т. д..
Скончался профессор Крылов 7 февраля 1906 года. Ныне его прах покоится на 13-м кладбище Харькова, куда он был перенесён после смерти из Иоанно-Усекновенского некрополя.

Профессор Крылов славился абсолютно несносным характером и запредельной для тех времён грубостью. Вот как доктор Пётр Иванович Шатилов (тот самый, в честь которого район называется Шатиловкой) видел своего учителя: «Его или любили, или ненавидели, но никто никогда не смотрел на него сверху вниз. Эта величественная фигура могла вызывать только сильные, хотя и самые противоположные ощущения. Натура его была чрезвычайно сложна, соткана из противоречий. В нем уживались такие крайности, которые могут встречаться только у русского человека, вечно ищущего, вечно куда-то стремящегося, ни в чем и ни в ком не находящего удовлетворения. Он искал общества близких людей, и в то же время они же были предметом его насмешек, порой и издевательства. Грубость его доходила временами до непозволительных пределов».
Так, по словам того же Шатилова, он обращался со студентами: «Когда к Крылову обратились два студента с просьбой разрешить им работать у него по патологической анатомии, он ответил им такой грубостью, повторить которую, особенно в печати, невозможно. Студенты удалились ни с чем, но решили однако скандала не поднимать — «не стоит связываться с сумасшедшим».
Он же вспоминает, как Крылов производил патологоанатомическое исследование покойника, умершего на операционном столе у профессора В. Ф. Грубе в присутствии самого хирурга, преподавателей и студентов факультета. .«Крылов вскрывал умершего после операции, сделанной профессором Грубе. Грубе сам явился на вскрытие. Крылов, не различавший ни пола, ни звания, ни состояния, начал отпускать остроты по адресу хирургов. Грубе, сам отличавшийся остроумием, принял вызов. Два достойных соперника скрестили шпаги — и начался бой титанов. Искрометное, меткое, изящное, с французским пошибом остроумие Грубе налетало на крыловское — тяжеловесное, забористое, банальное, чисто русское. Студенты с интересом, затаив дыхание, следили за поединком. Наконец Грубе напомнил о вскрытии, и тогда Крылов приступил к работе, которая продолжалась несколько часов подряд, причем добрая половина времени ушла на наружный осмотр. Крылов представил такой полный и всесторонний разбор случая, что умиленный Грубе в конце вскрытия подошел, искренне начал благодарить его:
— Нигде, никогда, ни в России, ни за границей я не слыхал такого патологоанатомического разбора, никогда за такой короткий промежуток времени я не приобретал такого количества знаний. Спасибо Вам, Владимир Платонович!
Крылов, видимо, был тронут, но боязнь обнаружить «слабость» и тут заставила его неожиданно для всех отмочить в ответ такую пулю, что Грубе, безнадежно махнув рукой, заметил только, что Владимир Платонович неисправим, и вышел из секционной», — пишет П. Шатилов.
Такое могли простить только профессору Крылову.