Зона политического отчуждения

Об особом статусе Донбасса

Вслед за подписанием минского протокола после встречи трехсторонней контактной группы по урегулированию украинского кризиса, актуализировался вопрос особого статуса Донбасса. Что неудивительно: украинская власть и ополченцы воспринимают его по-разному. 

Совершенно очевидно, что Киев не собирается расставаться с Донбассом. Косвенно это подтверждают последние высказывания советника президента Украины Юрия Луценко о том, что Донбасс, если и может рассчитывать на особый статус, то далеко не весь, а лишь та часть его территорий, которая подконтрольна ополченцам. По словам Луценко, киевская власть планирует создавать на Донбассе «специальную зону», «изолированную и обнесенную инженерными сооружениями».

Лидеры самопровозглашенных союзных Донецкой и Луганской народных республик надеются, что подписанный в Минске протокол даст свободу народному самоуправлению, закрепит право жителей Донбасса самостоятельно формировать органы власти, местного самоуправления, народные отряды вооруженных граждан для охраны общественного порядка и т.п. Но все, на что готов пойти сегодня Киев – это создание некоей «зоны отчуждения» для «сепаратистов», на подконтрольных им территориях, и не более того.

«Минский протокол означает, что Украина является целостной. Даже временно неподконтрольные нам районы «лугандона» все равно являются частью Украины. Граница становится нашей, и мы должны изолировать эту специальную зону, взять ее под контроль, в том числе инженерными сооружениями, и предложить им соревноваться не только оружием – уровнем жизни».

Юрий Луценко, советник президента Украины.

         Когда советник президента страны, делая официальное заявление, презрительно называет подконтрольные ополченцам Донбасса территории «лугандоном», становится совершенно понятно, что цивилизованный «развод» Украины и Новороссии маловероятен. Донбасс уже давно готов к выстраиванию с Киевом принципиально новых отношений. Но сам Киев до сих пор так и не дорос до этого.

         В руководстве ДНР и ЛНР признают, что по некоторым пунктам заключенного в Минске договора остаются спорные пункты, на которые больше вопросов, чем ответов. Однако народные республики согласились включить их в протокол ради скорейшего начала мирного процесса, освобождения заложников и улучшения гуманитарной ситуации в республиках. 

         При этом никто в ДНР и ЛНР не говорит об аннулировании республик, а это означает, что обретение Донбассом особого статуса неизбежно и является лишь вопросом времени. И очень многое будет зависеть не только от поведения Киева, но и от позиции Европы. Хотя, конечно, дипломатический тон украинской столицы будет определять степень стремления Донбасса к государственному обособлению.

В качестве примера можно вспомнить Республику Сербскую, появление которой напрямую связано с отделением Боснии и Герцеговины от Югославии в 1992 году. Республика Сербская, как и сегодняшние ДНР и ЛНР, принимала ключевое участие в кровопролитной боснийской войне и оставалась самопровозглашенной и непризнанной вплоть до ноября 1995-го.

Тогда под давлением ООН и НАТО были заключены известные Дейтонские соглашения и создано федеративное государство Босния и Герцеговина в составе двух образований – Республики Сербской и Федерации Боснии и Герцеговины.

         Самопровозглашенные народные республики Донбасса явно претендуют на нечто подобное – они вполне могли бы стать частью федеративного украинского государства, получив особый государственный статус. Но подобный вариант развития событий полностью противоречит заявленному политическому курсу Пера Порошенко, придерживающегося унитарной модели государственного устройства Украины.

         В этой связи нельзя исключать, что народные республики Донбасса могут пойти по иному пути, например, повторив опыт Турецкой Республики Северного Кипра, частично признанной и фактически контролирующей свою территорию. ТРСК объявила о своей независимости еще в 1983 году, но, невзирая на это, в 2004-ом была формально включена в состав Европейского союза как часть Республики Кипр. При этом суверенитет Северного Кипра признан Турцией и Абхазией.

         Точно так же и республики Донбасса в случае неуклонной позиции поддерживаемого Западом Киева рискуют оказаться в состоянии политической изоляции, когда практически всеми членами ООН Донбасс будет безоговорочно рассматриваться как часть Украины, но при этом получит поддержку, скажем, России, которая признает независимость и суверенитет образованных там республик.

         Впрочем, вариантов решения вопроса об особом статусе самопровозглашенных республик Донбасса может быть куда больше. Как правило, истоки европейского сепаратизма связаны с культурно-этническими, историческими и языковыми аргументами. Это легко наблюдать на примере таких европейских регионов, как Испания со Страной Басков, Фландрия в Бельгии, Северная Италия, Корсика или, скажем, Шотландия.

Все процессы, протекающие там, неизбежно влияют на соседние регионы. В частности, путь разрешения балканского кризиса, связанного с отделением Косово, может послужить прецедентом для многих других государств, знакомых с угрозой сепаратизма.

Лейбористское правительство Великобритании предоставило шотландцам и североирландцам право созыва региональных парламентов с достаточно широким кругом полномочий. Несколько лет назад Лондон пошел на уступки Эдинбургу в вопросах финансовой и налоговой самостоятельности.

И шотландцы, и баски, и каталонцы, и фламандцы десятилетиями борются за свои референдумы. Они делают все возможное, чтобы остаться в рамках легального поля. И отношение к ним со стороны государства соответственное: никто не расстреливает, не сжигает и не бомбит их.

         В Шотландии полным ходом идет подготовка к проведению референдума об отделении, намеченного на 18 сентября. И нет сомнения в том, что он состоится – цивилизованно, открыто, при всесторонней правительственной поддержке. Результаты его будут признаны, а решения претворены в жизнь.