Последний парад на майдане

Андрей Саенко, журналист, публицист

Правы те, кто называет киевскую власть опереточной. Фальшь, напыщенность, лживость  этого жанра давно проникли в украинскую политическую жизнь. Однако, при всей схожести с какой-нибудь «Свадьбой в Малиновке», в нашем дилетантском спектакле, за приклеенными носами и бутафорскими пейзажами, сегодня проглядывает подлинная, страшная реальность. Проглядывают кровь и смерть. И участникам этой мрачной любительской постановки, их режиссёрам и меценатам нужно постоянно за размалёванным фасадом прятать, подчищать следы преступлений. А значит, нужна всё новая ложь.

Нужно лгать, что армия успешно наступает на Донбассе, когда она вдруг начинает полномасштабное отступление. Нужно лгать о блицкриге и тут же готовить «зимнюю фазу» карательной операции. Нужно бесчеловечно лгать матерям о том, что их сыновья –  солдаты мощной армии, и при этом тайно, как мусор, зарывать несчастных мальчишек, даже не успевших узнать, за что и за кого они отдали жизнь.

В это подлое время приснился мне отвратительный и смешной сон. Знаю, что не время нынче шутить. Но в том бездарном провинциальном фарсе, который ставят на земле Украины «наши западные партнёры», всё перемешалось – горе и слёзы, смешное и уродливое. Да и не сон это был, а некое видение между сном и явью.

Словом, сижу я однажды за компьютером. За окном тёплая киевская ночь. И является мне министр обороны Украины Гелетей. Тот самый, который обещал провести парад победы в Севастополе. Я тряхнул головой, но явление не исчезло, а наоборот, стало жалобно просить о помощи. Тут сквозь дрёму я вспомнил о том, что руководство страны теперь, как никогда, нуждается в новых «фантазиях». Потом припомнил свои скромные таланты, видимо, известные военной разведке. Не знаю, как, но министру Гелетею удалось меня уговорить (о гонораре речь не шла, поскольку денег в казне нет) написать сценарий грандиозного парада победы на главном майдане страны. Наверное, друзья меня осудят. Но сил преодолеть наваждение не было. Я глянул в тёмное окно, словно из далёкого советского детства, услышал мощный голос теледиктора и, как под диктовку, застучал по клавиатуре…

Десять часов утра. Майдан празднично украшен. На трибуне стоят  П.А.Порошенко с группой товарищей. Все –  в шоколаде.

Здание Главпочтамта покрыто гигантским банером: «Нам тэпэр одна дорога – пэрэмога!».

До начала парада осталось несколько секунд. Работники мэрии во главе с В.Кличко поспешно освобождают Крещатик от последнего мусора и революционеров. Возмущённые революционеры по привычке кричат «Ганьба!».

Вот на Крещатик, покрытая пятнистым брезентом, въезжает мощная колонна американской помощи. Несмотря на брезент и усиленную охрану, сотрудники министерства обороны, одетые в национальные костюмы, успевают распиливать помощь прямо по ходу следования колонны.

Вслед за ними идёт группа военных экспертов из трёх тысяч человек. Все они несут обломки малазийского лайнера, на которых из любого конца города хорошо просматриваются отпечатки пальцев донецких террористов и лично Владимира Путина.

Идут «соколы Коломойского» из спецбатальона «Приват». По пути следования соколы оборачиваются по сторонам, высматривая, что бы ещё в столице приватизировать.

Идут американские военные советники. Рядом с ними бодро шагают советники советников во главе с Д. Псаки. Они компетентно объясняют военным, что те находятся не в Сирии (как думали некоторые) не в Ираке и не в Ливии. Что Украина – совершенно другая замечательная страна,  расположенная где-то между Чечнёй и Мадагаскаром.

А вот по Майдану движется военно-спортивно-хореографическая композиция «Юля и дети». В центре композиции живая Юлия Владимировна, вся в белом. Вокруг русские (кацапские) дети. В руках у «тёти Юли» –  атомная бомба. Помолодевшая и практически неотличимая от детей, Юлия Владимировна изящно замахивается бомбой. Раздаются аплодисменты. Это Нестор Шуфрич.

Появляется колонна диверсантов во главе с Анатолием Гриценко. Бойцы одеты в костюмы и платья от Юдашкина. На днях они совершили диверсию в подмосковном бутике, и теперь, с баулами от кутюр, героически направляются на Троещинский рынок.

Внезапно всё вокруг становится голубым и розовым. Это идут «воины-ляшковцы». Особые части нетрадиционной ориентации. Они движутся от Бессарабки к Европейской площади. Движутся вперёд задом, но в европейской столице это кажется вполне естественным.

А вот и сюрприз праздника! Колонна военных кондитеров. Они стреляют в публику новыми видами изделий. Батончиками «Смерть колорада» и леденцами «Смачна АТО». Главнокомандующий Кондитер заразительно смеётся. Но всех кругом почему-то начинает тошнить. Тошнит участников парада, киевлян, иностранных гостей. Тошнит небо и землю…       

К утру я проснулся от холода и отвращения. Компьютер погас. Опереточные картины рассеялись. Наступал новый киевский день, с его подлинными заботами и бедами. Позвонила соседка в слезах. Единственного сына-студента призвали и собираются отправить на Донбасс. В Луганске у них брат с семьёй. И как мальчику стрелять по близким родственникам? Рассказывает дочь: знакомый преподаватель Политехнического университета получил повестку. Хотя мерзавцы врали, что не служивших в армии забирать не будут.  Разбираю сообщения почты. В семью из Ивано-Франковска вернулся отец, покалеченный участник АТО. Денег на лечение нет. Помощи от государства тоже нет. Отец говорит: «Лучше бы убили, родным меньше забот».

А по телевизору – победные рапорта и песни про один народ и «едыну краину».  Да в земле Донбасса –  уже один народ. Наступавшие, замороченные пропагандой мальчишки, оборонявшиеся «колорады», разбомблённые женщины и дети.

Вы хотели, панове, одной страны? Вы хотели «Едыной краины»? Вот она, объединилась под обломками домов. Вы сшили её миномётами и кровью. Теперь можете готовиться к парадам.

И, думается, парад будет. Только совсем не таким праздничным станет он для вас, господа военные преступники.  Скорее он будет походить на парад 45-го. Когда побеждённый рейх бросал знамёна к ногам наших дедов-победителей.

А ещё будет суд. Над вами, панове. И не только на земле. Но и Божий суд. Когда –  неведомо. Но будет точно, уверяю вас. И Господь глянет каждому из вас в глаза. И, быть может, спросит: где мальчики, утопленные в озере и непогребённые по-человечески, чтобы не портить вам статистику?  Где убитые головорезами за то, что не хотели стрелять в своих братьев? Где старики, разорванные снарядами в Славянске?

И матери убитых будут стоять рядом и смотреть на вас. И страшно вам будет. Не верите? Знаю, что не верите. Если б имели, хоть каплю веры, не творили бы нынешнего беззакония. Но всё равно, знайте: если не одумаетесь и скажет вам Господь «отойдите от меня, проклятые», тогда…

Тогда, несмотря на всю вашу подлость, мне жаль вас. А потому, кто ещё может, остановитесь. И вашу «победоносную» армию пожалейте. Чтобы в страшный час суда пожалели вас.