Сепаратист по неволе, или что не так с КПУ?

В последние месяцы Компартии Украины вполне осознано шла к инициации вопроса о собственном запрете. Так в чём же причина, такого, казалось бы, безрассудного поведения?

На фоне того «безобразия», что происходит в стране, разбирательство относительно законности Компартии Украины кажется совершенно вторичным явлением, которое как-то выпадает из фокуса внимания обывателя - не коммуниста. Однако, при попытке рассмотреть этот вопрос несколько шире его формальной стороны, становиться очевидной откровенная иррациональность поведения сторон конфликта. Позиция коммунистов по всем канонам жанра требует репрессивных санкций. В свою очередь, эксперты-политологи, по понятным причинам, рекомендуют нынешней власти игнорировать подобные выпады. Вот только та, в который раз игнорирует голос здравого смысла, и, по всей видимости, взяла курс на окончательное устранение КПУ. «Судьбоносное» решения А.Турчинова сразу же нашло должный отклик в националистической среде. Радостные высказывания в духе: «изведём рупор советской идеологии» хороши, но они отражают скорее представления о коммунистах, сложившееся в определённой среде, чем описывают проблему, как она есть на самом деле. Но все же, какие обстоятельства заставили КПУ ввязаться в достаточно рисковую авантюру, что подталкивает Киев к не менее сомнительным мерам?

Наверное, та ниша, которую занимали коммунистические партии постсоветских стран последние 20-лет с чистым сердцем можно назвать самой благодатной. А что, ведь есть у нас огромное множество народу, которому нынешняя действительность настолько противна, что ей он предпочёл ностальгическое бегство в СССР. Там была дешевая колбаса, стабильность, равное неравенство и открытая социальная лестница всем желающим. Вот именно для этой категории граждан, на развалинах социалистической империи, и расцвёл во всей красе феном эрзац-коммунизма.

Вопрос о наличии в Советском Союзе социалистического уклада спорный, но то, что современные компартии далеки от марксизма-ленинизма так же, как и семейство Рокфеллеров, ясно без лишних пояснений. Действительно, такие организации как КПУ и КПРФ, вмести с другими политические силами, вовлечены в систему парламентской демократии, они вынуждены бороться за умы масс, опираясь на старый как мир принцип спроса и предложения. Для старых - новых адептов К.Маркса вся прелесть ситуации заключалась в том, что необходимая электоральная база сформировалась сама собой. Шок 1990-х произвел на часть общества такой удручающий эффект, что она не желала слышать о демократии и прочих благах либерализма, поэтому, мысль о «возврате СССР» казалось особенно соблазнительной. Именно под этой эгидой коммунисты и стали бороться за права униженных и оскорбленных, умудряясь при этом очень не дурно «кушать». Пускай спекуляции обломками советского прошлого и не давали возможности доминировать, но стабильно обеспечивали присутствие в парламенте, а вот там уже открывались возможности пользоваться всеми благами капитализма.

Такие персонажи как П.Симоненко и Г.Зюганов создали весьма умелые симуляции коммунистического движения, в которых было всё: символика СССР, воинствующие лозунги, пролетарская риторика, непримиримость по отношению к нашей жестокой действительности. Не было только самого коммунизма, ибо он так и остался лежать на письменном столе К.Маркса. О какой классовой революции может идти речь, если быт и нравы борцов за права «угнетённых» такие же, как и у самих «угнетателей», а союзы между ними вполне нормальное дело.

20-лет КПУ существовала за счёт демагогии вокруг утопического возвращения в социалистический рай. При этом сознательная часть её членов, едва ли рассматривала такую возможность всерьез. Раз за разом коммунисты собирали электоральные преференции, имея под рукой самого верного избирателя, который вопреки здравому смыслу цеплялся за любую эфемерную возможность повернуть время вспять. Для того чтоб получить его поддержку нужно было очень немного, всего-навсего повторять как мантру заезженную формулировку: власть - народу, заводы - рабочим, землю - крестьянам и поддерживать весь комплекс советского мифа. От инфернального вождя мирового пролетариата до Великой Отечественной войны. Идиллия, которая лишь изредка разбавлялась скандалами, политическим аферизмом и громкими заявлениями длилась до зимы 2013-2014 годов. Тогда-то, вот этот «идеальный избиратель» и стал играть злую шутку с отечественным эрзац-коммунизмом.

Силы, которые овладели идеологическим пространством Майдана,  изначально ненавидели СССР и всё, что с ним связано, не вдаваясь в необходимость рассудочного обоснования такой позиции. При первой же попавшейся возможности активисты «Правого сектора» и ВО «Свобода» стали с большим энтузиазмом сводить свои счёты с монументами В.И.Ленина. Этот, без преувеличения, сомнительный «пассаж» в исполнении радикального крыла Майдана, повлёк за собой весьма драматические последствия для КПУ, но отнюдь не потому, что затрагивал моральные основы их политического движения. В условиях, когда происходила не совсем конституционная смена власти самой правильной тактикой для коммунистов бил нейтралитет при демонстративном осуждении происходящего, что они и делали зимой 2004-2005 годов. «Поруганный» Ильич всё менял. Сама ситуация требовала срочного вмешательства и конфликта с новой властью, в противном случае, КПУ ожидала политическая смерть. По злому стечению обстоятельств, а быть может в силу естественного хода событий, электорат коммунистов дислоцировался преимущественно в больших индустриальных городах юга и востока Украины, которые и стали очагами сепаратизма. Думаю в том, что этот контингент граждан составил один из социальных ресурсов сепаратизма, нет ничего удивительного и здесь нет вины адептов КПУ. Ведь человек, который 20 лет ставил галочку в бюллетени, наивно надеясь на возврат СССР, также наивно видел воплощение собственной фантазии в воссоединении с Россией. Уверенности ему добавлял и ряд других фактов: многочисленные надругательства над советскими монументами и символикой, которые позиционировались СМИ как нечто справедливое и вполне естественное и прекрасный законопроект О.Тягнибока «Про подолання наслідків советської окупації», что предлагал превратить стихийный вандализм в государственную политику. Таким образом, у реликтового homo sovetikus было достаточно оснований поддерживать сепаратизм без призывов Компартии. Мало того, сама Компартия не могла стоять в стороне этого порыва, и если бы он прошёл не под её эгидой, то на дальнейшем политическом будущем нужно было ставить крест. Вот так КПУ и стала представительницей интересов несогласных с Киевом. Полагаю, что не по собственному желанию, но в силу злободневной необходимости.

Если собственный электорат стал для коммунистов наковальней, то желающих сыграть роль молота нашлось великое множество. Прежде всего, протестная культура Майдана, непонятно почему провела жёсткую и однозначную параллель между олигархатом Виктора Фёдоровича и коммунистической идеологией. С точки зрения здравого смысла подобное умозаключение объяснить сложно, для нашего очерка важно лишь то, что все шишки посыпались на несчастного Ильича и КПУ, как современного носителя коммунистической идеологии, к которой сама партия на деле имела весьма символическое отношение. Настроение националистических масс достаточно красноречиво характеризует захваты и поджоги офисов КПУ, а также порча имущества принадлежащего членам партии. Здесь было страшно не то, что у кого-то разгромили дачу или магазин на Крещатике, а то, что всё это демонстрировали СМИ, а у многих граждан возникали вполне справедливые вопросы: «Как у борца за права рабочего класса может быть лавка в центре Киева,  машина представительского класса и т.д.» Всё это толкало коммунистов сначала к антимайдану, а потом в сторону откровенного сепаратизма. Власть, имея в качестве собственной электоральной поддержки вчерашний Майдан всецело потворствовала его представлениям о правде.

Но все же, почему КПУ стала настолько опальной,  что сейчас стоит вопрос о запрете её деятельности. Сепаратистская риторика, которая звучит из уст П.Симоненко  и его коллег такая же, как и у большинства регионалов, но в отличие от них, коммунисты не имеют в своих рядах олигархов или «неприлично богатых» людей, способных финансово поддерживать сепаратистов. Также совершенно очевидно и то, что электорат КПУ вовлечённый в сепаратистские движения на юге и востоке страны вёл бы себя также и без призывов со стороны коммунистов. Почему же О.Турчинов поднял вопрос о запрете компартии? Скорей всего, что основных мотивов два. Во-первых, это стремление усилить авторитет «демократических сил», но, опять-таки, исключительно в рамках феномена постмайдана, где уже привыкли рассматривать коммунизм, и всё что с ним связано, как некую эманацию абсолютного зла. Устранения этого «зла» добавит уверенности в том, что страна движется к счастливому европейскому будущему. Однако, это лишь бонус к основной цели. Дело в том, что за годы независимости КПУ всегда играла роль третьего фактора, заключая союзы с теми силами, что сопутствовали экономическим и политическим интересам её верхушки. Сейчас таковой является Партия Регионов, для ослабления которой и нужна расправа над призраком коммунизма. «Подвинуть» регионалов непросто, за ними стоят колоссальные материальные и человеческие ресурсы, да и гипотетическое вето, наложенное на деятельность данной политсилы, было бы весьма трудно обосновать в глазах широкой общественности. С КПУ всё многим проще. Во-первых, все страны Восточной Европы уже давно сказали решительное «Нет» аналогам этой «преступной» организации. Во-вторых, запрет Компартии не новое явления для Украины она уже была вне закона с 1991 по 1993 годы.

18 мая 2014 О.Турчинов обратился к Минюсту с просьбой ускорить процесс разбирательства вокруг злополучной КПУ. Следовательно, для парламентской коалиции этот вопрос относится к категории насущных. Однако, примером последствий, которые повлечёт за собой наложения запрета на работу Компартии, может служить шахматный гамбит, когда белые предлагают чёрным пешку, а взамен могут получить так называемое «качество» – приемлемое положение дел на игровой доске. Устранив из парламента 32 депутата-коммуниста нынешняя власть, с одной стороны, получила бы больше свободы действий для принятия тех или иных решений. Но в более глобальной перспективе, это будет означать превращения КПУ в политических мучеников, которое повлечёт за собой окончательное облачение этой силы в ореол «борца-революционера» и значительно укрепит её позиции в обществе. Такие экстремальные меры неизбежно обострят отношения власти с мятежным востоком, а также создадут прецедент для дискредитации со стороны России. Мало того, в сложившихся условиях, статус «вне закона» может вдохнуть жизнь в такой безнадёжный фейковый реликт как Компартия Украины. Поэтому, всем нам следует надеяться, что здравый смысл возобладает над сиюминутной перспективой. Тем не менее, положение, в котором оказались коммунисты, весьма и весьма поучительно. 20-лет спекуляций символами ушедшей эпохи обернулись для них необходимостью отстаивать полурелигиозные убеждения своего электората.