Украинизация: начало. Как украинский массово начали внедрять в образование

Первое из этих событий заключалось в том, что бывший глава Генсекретариата Центральной Рады Владимир Винниченко не поладил с большевиками и отбыл в эмиграцию. Второе же показало, что советская власть оказалась продолжателем дела Рады и всех украинских властей, её сменивших, в куда большей степени, чем ей бы хотелось казаться в глазах своих сторонников.

Совнарком Украины своим декретом ввёл обязательное изучение украинского языка в школах. Последующими документами также было предусмотрено в каждом губернском городе издание хотя бы одной украиноязычной газеты и создание вечерних школ для обучения украинскому языку советских служащих. Так украинизация стала делом уже не только Винниченко, Скоропадского и Петлюры, но и товарища Раковского, подписавшего это постановление.

Украинизация на марше

Совнарком в тот день всего лишь постановил, что украинский язык является обязательным предметом во всех школах на территории республики. Тем самым школяры, среди которых бывшие гимназисты и реалисты, были вынуждены учить не французский и немецкий, а совсем другой язык, помимо русского и идиш. И этот курс не был таким уж новым для тех, кому довелось пожить под желто-голубым флагом.

Шлюзы для этого открыла Февральская революция.

Уже 18 марта 1917 года в Киеве была открыта первая украинская гимназия им. Т. Г. Шевченко, в апреле и августе того же года прошли всеукраинские учительские съезды, участники которых требовали украинизации школьного обучения. Всего за 1917 год было открыто 215 украинских школ, вышло 747 наименований книг на украинском языке, а также 106 украиноязычных периодических изданий.

Когда же Центральная Рада стала захватывать власть, украинизация существенно продвинулась вперёд. Вот как это выглядело в захваченном немцами и Радой Харькове.

23 апреля 1918 года под заголовком «Украинизация города» газета «Возрождение» привела обращение харьковского представительства МВД УНР со следующим призывом:

«Украинский народ стал на путь самостоятельной государственной жизни и, ввиду того, что органы местного самоуправления являются одновременно государственными учреждениями, министерство внутренних дел предлагает всем городским, уездным и волостным управам придать всем организациям самоуправления национальный государственный характер.

Для этого все вывески на всех городских учреждениях, лечебницах, школах, мастерских, на дорогах, подъездных пунктах, названий улиц и т.д. должны быть немедленно написаны на государственном украинском языке, на общественных учреждениях в дни национальных праздников должны вывешиваться украинские флаги; российско-государственный герб, как на учреждениях, так и на печатях должен быть уничтожен и вместо него на надлежащих местах должен быть украинский государственный герб.

Давая такие указания, министерство одновременно с этим объявляет, что те лица, которые будут противиться этому распоряжению, или задерживать его осуществление, будут привлечены к судебной ответственности».

Было также объявлено: «По всем железнодорожным учреждениям Украины отдано приказание безотлагательно открыть курсы для изучения Украинского языка и письма». При этом железнодорожные служащие были обязаны изучать мову во внерабочее время.

На следующий день харьковский губернский комендант издал «обязательное постановление», которое гласило: «Во всех Государственных, городских и земских институциях и учреждениях Харьковской губернии печати, бланки, вывески и надписи внутри сих институций на протяжении 2-х недель завести на Государственном языке».

Тогда же харьковская либеральная газета «Возрождение» опубликовала фельетон «Паляниця», который стоит того, чтобы привести его полностью.

«Украинский язык объявлен государственным: «Наказую во всіх державних інсітуциях всі справи проводіть тількі на украінскій мові»…

Побачимо, як Харків будеть мовить на украинский лад…

Харьковцы знают много наречий. Многие говорят по-французски… Немало харьковцев знают язык немецкий… Часто слышим разговоры по-польски… Иногда обмениваются двумя-тремя фразами по-английски. Привыкли слышать речи на языках армянском, еврейском, турецком и даже китайском, но меньше всего приходилось харьковцам «балакать» на украинский лад…

И кажется странным: живем на Украине, о «кацапах» анекдоты друг другу рассказываем, любим «нашу» Украину, а сами кроме песен ничего украинского не знаем.

— Застукали нас гайдамаки! — говорят теперь харьковцы и запасаются украинскими книгами.

То-то будут «украинцы»!..

— А ну кажи «паляниця», — обращается к какому-то харьковскому старожилу у «видозви» украинский казак. Старик мнется, смущается и начинает ломать язык:

— «Паланиться»…

— Ни.

— Паляниться — поправляется харьковец…

— Ни.

Засмеялся «казак», засмеялся старик и разошлись. Так будет со всем Харьковом.

Впрочем, научиться говорить по-украински не трудно: при встрече пойте — «Гоп мои гречаники…», при прощаньи — «Здоровеньки булы!»

Если же запорожцы «осерчают», то можно на любом наречии извиниться… Ничего! Харьков приспособится…»

В харьковской прессе стали появляться подобные объявления:

«ГАЛИЦКА-УКРАІНКА, знаюче добре Українську мову і правопись, шукає якоі-небудь посади по-письменству. Звернутись письменно, Искренська вул. № 51 Ю. Кінср».

Украиноязычная харьковская газета «Рух» опубликовала кляузу «украинизатора» эсера И. Гринченко, работавшего писарем рады при губернском земстве, на главу этой Рады Кузнецова:

«Интересно отметить, что до освобождения Украины пан Кузнецов был Украиножером, сейчас же он сделался «заядлым Украинцем», якобы работающим на пользу Державе. Видите, как быстро перекрашиваются такие люди, у которых кроме шкурного вопроса и «Карьеры» нет ничего».

А причина в том, что начальник отчитал этого Гринченко по-русски.

То же «Возрождение» под заголовком «Мелочи украинизации» поместило следующую заметку:

«На имя прокурора судебной палаты поступило отношение старшего адъютанта губернского коменданта, в котором он помимо ответа на служебный запрос сообщает: «крім того, пан отоман прохае наперед звертатися тільки на державній мови Украинской Народной Республики, а не на мові чужеземноі». Комментарии излишни».

При гетмане Павле Скоропадском украинский был объявлен государственным языком, на нём было предписано проводить все официальное общение в воинских частях, только им было разрешено пользоваться работникам связи в служебное время.

В августе — сентябре 1918 года киевские власти предписали обязательно изучать украинский язык и литературу, историю и географию Украины во всех средних общеобразовательных и профессиональных школах, духовных и учительских семинариях и институтах. В сентябре 1918 университеты св. Владимира в Киеве, Харьковский и Новороссийский, Екатеринославский горный, Харьковский технологический и ветеринарный, Киевский политехнический институты были объявлены украинскими государственными вузами.

В 1918 году на украинском языке вышло уже 212 периодических изданий и 1084 наименования книг. Появились кафедры украиноведения и стационарные украинские театры.

Население восточных и южных губерний было в ужасе. В прессе опубликованы материалы, касающиеся попытки украинизации школ в Волчанском уезде Харьковской губернии, совершенной в ноябре 1918 г. Практически все школы высказались тогда против украинизации. Были приведены наиболее характерные ответы в анкетах:

«1) русский язык более нам знаком, чем украинский; 2) обучение на украинском языке является для нас совершенно непонятным; 3) вести занятия по-русски, считая переход с русского языка на литературный украинский, уходящий от местного языка, трудным; 4) не на украинском, которого у нас никто не понимает; 5) в украинском языке встречается масса слов и выражений, в наших местах в разговоре не существующих и не существовавших».

Заметьте, это опрашивались сельские школы!

Украинизация была продолжена Директорией УНР. Уже 1 января 1919 года украинский язык снова был объявлен обязательным для употребления во всех правительственных и общественных учреждениях. 30 января того же года он был официально провозглашён языком преподавания во всех школах республики. Переход школ и вузов на мову следовало завершить до 1 июля 1919 года.

Но это пожелание осталось только на бумаге, так как уже 1 января в Харьков, а 5 февраля в Киев вступили большевики.

«Поспели вишни в саду у дяди Вани»

В марте 1919 года Наркомпрос УССР отменил государственный статус какого-либо языка, провозгласил равноправие языков и предоставил «право населению на местах» определять язык обучения, при условии, что обязательными школьными предметами будут история Украины и один из местных языков.

Однако украинизация оказалась заразной болячкой и таки проникла в Красную армию.

Наркому по военным делам УССР Николаю Подвойскому сообщили об инциденте с командиром 1-й Заднепровской украинской дивизии Павлом Дыбенко. Когда Дыбенко получил телеграмму от Наркомата путей сообщения Украины с просьбой пропустить эшелон с углем, комдив ответил: «В штабе никто не умеет читать по-хохлацки».

В итоге 25 апреля 1919 года тов. Подвойский издал приказ о выговоре тов. Дыбенко и отправил ему распоряжение о том, что все учреждения и должностные лица Украины обязаны отвечать на все вопросы, независимо от того, на каком языке они поступили. Да, Александра Коллонтай, конечно, была знаменитой полиглоткой, но «мовою не володіла» и не могла помочь в этом своему мужу Дыбенко.

В общем, советская власть украинизацию притормозила на время, но не свернула совсем. Зато это попытались сделать белые.

25 июня 1919 года добровольческие части генерала Май-Маевского вошли в город. В этот день труппа Московского Художественного театра при переполненном зале давала чеховский «Вишневый сад». В самом начале второго акта, извинившись перед актерами, на сцену вышли три офицера. Один из них объявил:

— Господа, Харьков взят Добровольческой армией! Пожалуйста, продолжайте спектакль, — улыбнулся он. — Все в порядке!

Антракт несколько задержался, но потом все же начался третий акт и пьесу доиграли до конца. Чувствовалось волнение, но никто не расходился. Ждали, когда по улицам пойдут бойцы Добрармии. Публика, вышедшая из театра, сопровождала их, бросала цветы, многие плакали.

16 августа 1919 года главноначальствующий генерал Май-Маевский подписал указ № 22, в котором говорилось следующее:

«1. Все школы, в которых до появления «украинской» власти преподавание проводилось на русском языке, а потом по распоряжению украинской власти языком преподавания сделали малороссийский язык, должны вернуться к преподаванию на русском.

2. В соответствии с законами и правилами 1 июня 1914 года, преподавание на малороссийском языке дозволяется только в частных учебных заведениях.

3. В соответствии с законоположениями, изданными до 25 октября 1917 года, отпуск предметов из казны на содержание учебных заведений с преподаванием на малороссийском языке не дозволяется».

Но 12 декабря 1919 года красные вернулись в Харьков, и этот указ, понятное дело, был аннулирован.

Населению готовились новые сюрпризы. Большевики, прогнав белых и петлюровцев, взялись за дело быстро. Чтобы обыватель не роптал, свою деятельность они начали не с украинизации и даже не с массового террора (решили не повторять свою практику начала 1919 года), а с вещей куда более приземлённых.

Первым делом советская власть занялась национализацией всего и вся и «уплотнением» жилплощади в городах. Кроме того, началась травля «бывших», которые массово покидали Харьков, Киев, Екатеринослав и другие населённые пункты. Кто ушел вместе с отступавшей Добровольческой армией на Кубань и в Крым, кто растворился в Москве и Петрограде, кто отправился в те губернии, где можно сделать новые документы.

Педагогические поэмы большевиков

Шокированные жители УССР вскоре почувствовали новый удар по своим головам — преобразование школы.

Если вузы делились по факультетам, объединялись и разъединялись, но профессора и доценты продолжали работать, то гимназиям и реальным училищам пришлось уйти в небытие. Система образования, созданная малороссом Петром Завадовским и усовершенствованная харьковским помещиком Евграфом Ковалевским, была разгромлена.