Дмитрий
Гаврилович родился в 1792 году в старинной дворянской семье, согласно
семейной родословной, происходившей из Чингизидов, пришедшей служить
в Тверь из Орды около 1300 года. Род вполне заслуженный, давал царям
стольников и воевод, правителя Малороссии при Елизавете и победителя Пугачева при Екатерине Великой.
Так что он вполне мог изучать русскую историю по биографиям своих
предков родословной. Неудивительно, что Дмитрий Гаврилович всю жизнь
дружил с князем Петром Вяземским, а Пушкин с удовольствием посещал его дом.
«Ты руки не пощадил»
Его матушка, Екатерина Александровна, урожденная Чебышева, барыня
екатерининского замеса и родная сестра жены полководца Кутузова,
воспитывала своих детей в строгости.
Эразм Строгов, управляющий канцелярией Бибикова, вспоминал, что
однажды Дмитрий Гаврилович, уже будучи в генеральском чине, приехал
в Москву навестить старушку. После обычного приветствия и целования
материнской ручки он позволил себе сесть без ее разрешения. Подобное
считалось оскорблением родителей, и Екатерина Александровна не замедлила
отреагировать: «Дмитрий, кто тебе позволил сесть? А как я прикажу тебе
дать 100 розог!?» Дмитрий Гаврилович вскочил как ужаленный: «Маменька,
простите, я впредь не буду!»
И такая метода воспитания передалась и самому Дмитрию Гавриловичу в отношении подчинённых.
Получив дворянское домашнее воспитание, с детства был зачислен
в милицию московского войска, в шестнадцать лет Митя поступил корнетом
в Белорусский гусарский полк, а в 1810 году перевёлся в лейб-гвардии
Драгунский полк, где под началом мужа тётушки участвовал в войне
с турками. Кутузов же командовал войсками и при Бородине.
Там Бибиков совершил подвиг, оставивший след на всю его жизнь.
Вот как он описан в Русском биографическом словаре Половцова: «…он,
в качестве адъютанта генерала Милорадовича, просил принца
Виртембергского выслать его начальнику подкрепление; на вопрос принца,
где найти Милорадовича, Бибиков указал место левой рукою, и в то же
мгновение эта рука была оторвана ядром; не теряя присутствия духа, он
поднял правую руку и, сказав: «Сюда, поспешите», пал раненный и в эту
руку, а также и в грудь. Ордена Св. Георгия 4-го класса, Св. Анны 2-й
степени и чин штабс-капитана были наградой Бибикову за Бородино».
Вот строки из ІV части поэмы его сослуживца, князя Петра Вяземского «Поминки по Бородинской битве. Посвящается Дмитрию Гавриловичу Бибикову».
В день борьбы за Русь святую
Ты руки не пощадил,
А в дни мира ей другую
Гражданином посвятил.
Людям свойственны ошибки,
Ошибаться мог и ты,
Но ты не был флюгер гибкий
У вертлявой суеты,
Раз принявшийся за дело,
Не боялся он трудов
И одной рукою смело
С злом бороться был готов!
У иных — пример не новый —
«Две огромные руки»
На себя служить готовы,
И проворны, и легки;
А на выручку страдальца,
Если в помощь их зовешь,
Не найдешь живого пальца,
Полмизинца не найдешь.
Если ж где тобой замечен
Случай пользе дань принесть —
Позабыв, что ты увечен,
Помнишь ты, что совесть есть.
А когда сведешь с кем дружбу,
С другом связь твоя крепка:
И на дружбу и на службу
Горяча твоя рука.
На сем его боевой путь был окончен. Кутузову не пришлось писать его
маменьке письмо с соболезнованиями, но и командовать дальше
двадцатилетним штабс-капитаном тоже не довелось.
И с одной рукой Бибиков дослужился до полковника, а затем был
переведён на гражданскую службу. Был одним из самых молодых
вице-губернаторов в Саратове, Владимире и Москве, а в 1824 году назначен
директором департамента внешней торговли, причём особенно старался
искоренять злоупотребления в таможенном ведомстве.
Фактически Дмитрий Гаврилович создал российскую таможню заново. И этим заслужил уважение Николая I.
Бибиков с 1826 года был женат на Софье Кушниковой.
По словам родственницы Бибикова Долли Фикельмон, супруга ее двоюродного
дядюшки была «женщина красивая, но какой-то застывшей красотой.
Пользуясь её молодостью и неопытностью, бирюк-муж развил в ней
мизантропию и внушил мысль, что все ему подобные — чудовища. Он полагал,
что таким образом она будет принадлежать только ему одному и он
сохранит всю её любовь лишь для себя».
По замечанию современника, оба супруга отличались крайней скупостью.
Софья Сергеевна, «барыня большого света, где не принято заниматься
хозяйством, сама, заказывая обеды, назначала точное количество всякой
провизии и даже число яиц для всякого кушанья, но этого никто не знал
из посторонних. Одевалась она весьма прилично и в парадных случаях —
богато. На званом бале можно было видеть на ней бриллиантов, жемчугов
на несколько тысяч, но была до крайности бережлива; платья, сшитые пять
лет назад, для придворных балов, у нее были как вчера сшиты».
«Капрал Гаврилович Безрукий»
В 1837 году государь назначил Бибикова генерал-губернатором Киева.
Под его началом находились Волынская, Киевская и Подольская губернии.
Задача, которую ему поставил самодержец, была тяжелой — сделать
вверенное ему Правобережье Днепра по-настоящему русским и минимизировать
польские влияния. После недавнего восстания стало понятно, что
лояльность католического панства не завоюешь ни благодеяниями,
ни подачками.
Открытый его предшественником Василием Левашовым киевский университет
св. Владимира оказался поначалу таким же польским, как варшавский
или виленский. Значит, решил он, нужно сократить носителей шляхетного
духа.
И Бибиков преуспел в этом.
В словаре Половцова его деятельность описана так:
«Вступив в заведование Юго-Западным краем, Бибиков прежде всего
заменил вполне русскими деятелями местных чиновников, не считавших
Россию своим отечеством; затем он, отстаивая интересы русского народа
против польских землевладельцев, предложил раздел казенных имений между
служащими в крае русскими с тем, чтобы в течение 60 лет эти имения
не подлежали ни раздроблению, ни продаже, ни залогу;
далее, для прекращения отдачи этих имений в аренду местной польской
шляхте, с правом требования от крестьян барщины, Бибиков ускорил,
согласно желанию правительства, введение поземельного оброка, за что
и удостоен в 1845 г. Монаршей признательности. В ограждение же крестьян
от произвола польских помещиков Бибиков ввел систему инвентарей, немало
облегчившую осуществление реформы 19 февраля 1861 г.; в то же время он
лишил католическое духовенство права поземельного владения.
Затем последовала отмена литовского статута и строгая проверка прав
местной шляхты на дворянство, в силу которой весьма значительное число
лиц, считавшихся дворянами, обращено в податное сословие».
Дворянства за отсутствием должным образом оформленных документов
лишилось 64 тысячи семейств. Генерал-губернатор ликвидировал филиал
польского банка в Бердичеве, перенеся его в Киев уже под другим
названием — Государственный коммерческий банк. А вместо действовавшего
с XVI века Литовского статута Бибиков ввел российское законодательство,
которое убирало старые привилегии панства.
И университет при нём изменил свой национальный состав. Из
обучавшихся ранее 267 студентов в аудитории вошло только 58. На третьем
курсе юридического факультета, к примеру, осталось лишь 13 слушателей,
а четвертый курс не собрался вовсе. Говорят, Бибиков тогда произнес
напутственную речь: «Вы, господа, пляшите, картежничайте, ухаживайте,
но политикой не занимайтесь, не то выгоню!»
Историк Виталий Шульгин сообщал, что в актовом зале университета
собрали учеников обеих киевских гимназий, преимущественно детей польских
шляхтичей. В присутствии более трёх десятков предводителей дворянства
губернатор начал отдавать команды: «ложись, вставай, спи, храпи,
садись». После того как все гимназисты синхронно выполнили эти приказы,
Бибиков обратился к шляхте: «Смотрите, вот что значит повиновение, и вот
как я учу детей ваших! Довольны ли вы?»
Вел он и информационную политику — грубо, но без кровопролития.
«Упорно борясь серьезными мерами против всяких нарушений русских
государственных интересов поляками, Бибиков находил излишним придавать
значение демонстративным выходкам враждебной партии; когда до него
доходили слухи о подобных явлениях, он отвечал на демонстрации шутками
и тем поддерживал правильную точку зрения на незначительность и бессилие
польского будирования.
Так, услыхав, что на домашнем спектакле у одного польского помещика
порицались его действия, Бибиков заставил помещика повторить пьесу
с теми же актерами в присутствии своего адъютанта и прежних зрителей,
и этим ограничился. Когда во время венгерской кампании группа молодых
людей распространяла в Бердичеве слухи о мнимом поражении русской армии,
Бибиков вызвал вестовщиков к себе, спросил, не имеют ли они еще
каких-либо сведений, и затем отпустил их, сообщив о сдаче Гергея; другим
молодым людям, распевавшим в ресторане польские патриотические песни,
он приказал разучить, под руководством присланного к ним регента,
и пропеть в его присутствии гимн «Боже, Царя храни», — писал
современник.
А вот ещё один пример его борьбы, как сказали бы сегодня, с фейковыми новостями.
Олесь Бузина писал: «Однажды… разнесся слух, что
на Кавказе, где шла постоянная война с горцами, якобы высадился легион
из польских эмигрантов. Сплетники утверждали, что этот десант захватил
с моря русскую крепость Анапу и истребил весь гарнизон. Бибиков вызвал
к себе одного из этих разносчиков «новостей» и со свойственной ему
ироничностью завел такой разговор:
— Стало мне известно, что вы распространяете известия, в справедливости которых сами не уверены.
— Это так — одни байки, ваше высокопревосходительство, — отвечал
пан. — Говорят теперь много. Один другому передают. И я слышал,
рассказывал, а так ли оно, почем знать? Кто там был? Кто может сказать
правду?
— То-то! — обрадовался генерал-губернатор. — Никто не был! Вот я
и хочу, чтобы вы сами проехали в Анапу и лично удостоверились, цела ли
она? А на обратном пути заезжайте ко мне сказать, что вы там найдете».
У генерал-губернаторской резиденции стояла тройка почтовых лошадей.
Два жандарма бережно усадили своего клиента и сами уселись рядом, чтобы
сопроводить пана в Анапу. Крепость оказалась в порядке, а гарнизон
на месте. Но стоимость путевых издержек губернаторская канцелярия
взыскала с путешественника сразу же после его благополучного возвращения
в Киев».
Для изучения древностей и природы края по инициативе Бибикова были
образованы: Центральный архив, Временная комиссия для разбора древних
актов и Постоянная комиссия для описания Юго-Западных губерний, издавшая
ряд печатных трудов.
В эту комиссию был приглашен в качестве живописца и Тарас Шевченко, «отблагодаривший» своих благодетелей Бибикова и харьковского генерал-губернатора кн. Н. А. Долгорукова такими строками:
Во дні фельдфебеля-царя
Капрал Гаврилович Безрукий
Та унтер п'яний Долгорукий
Украйну правили. Добра
Таки чимало натворили,
Чимало люду оголили
Оці сатрапи-ундіра.
Стихи эти были написаны уже в 1857 году, когда Бибиков был
в отставке. Впрочем, такую характеристику генерал-губернатор наверняка
заслужил образцово-показательным разгромом «Кирилло-Мефодиевского
братства», в котором состоял Шевченко, после чего украинский классик
оказался в роли рядового русской армии в затерявшемся в прикаспийских
степях гарнизоне.
Досталось от Бибикова и евреям. Генерал-губернатор обвинял евреев
в фанатизме и преднамеренной отчужденности от христианского населения.
Общероссийское законодательство, среди прочего, запрещало евреям
находиться в Киеве более двух дней. Бибиков учредил здесь в 1843 г.
для них два подворья, в одном из которых должен был проживать каждый
приезжающий еврей при весьма стесненных и унизительных условиях.
На месте Козьего болота
Бибикова по праву называют творцом современного Киева.
Именно он утвердил генплан, благодаря которому на месте Козьего
болота и оврага с речкой-вонючкой появился Крещатик. Несколько
доминирующих зданий украсили «мать городов русских». Среди них
университет и институт благородных девиц, ныне известный как Октябрьский
дворец, а также ботанический сад.
Именно при Бибикове в Киеве появился первый в городе мост,
соединивший берега Днепра. Николаевский цепной мост не «уставал»
до трагического 1941 года, а на его месте сегодня находится мост Метро.
Также при Бибикове были построены нынешние улицы Богдана
Хмельницкого, Владимирская, Жилянская, Горького, Саксаганского и бульвар
Шевченко, некогда носивший имя Бибикова.
Казалось бы, зачем губернскому городу были нужны такие просторные
улицы? Ответ генерал-губернатор дал сам: «Чтобы не строили баррикад!»
Позднее опыт Бибикова с той же целью использует барон Осман
при реконструкции Парижа.
На каждый из домов, мешавших замыслам наместника, вешали так
называемые «бибиковские доски» с датой требуемого сноса. «Я знал этот
милый город в его дореформенном виде, с изобилием деревянных домиков,
на углах которых тогда, впрочем, уже были вывешены так называвшиеся
«бибиковские доски». На каждой такой доске была суровая надпись:
«сломать в таком-то году», — писал в «Печерских антиках» Николай Лесков.
Сильно не хватало Бибикова во время недавних событий вокруг эвакуации
украинских граждан из охваченного эпидемией Китая. И вот почему.
В 1847 году в Киеве разразилась эпидемия холеры. Мест в больницах
не хватало, и Бибиков распорядился открыть временный лазарет прямо
в Контрактовом доме (купеческом собрании). Самые именитые купцы вместе
с городским головою Иваном Ходуновым явились к генерал-губернатору
с просьбой отменить распоряжение. Олесь Бузина так пересказывает их
диалог:
«Ваше высокопревосходительство приказали открыть в Контрактовом доме
больницу для холерных, — начал мэр, — но вот дочери наши там танцуют
в зиму, а тут холерные будут… Будьте милостивы, прикажите переменить»…
Бибиков тут же призвал знаменитого киевского полицмейстера Голядкина.
«Голядкин! — приказал он. — Контрактовый дом очистить, а кровати
с больными разместить в домах вот этих господ!» У купцов вытянулись
физиономии. «Больше ничего не скажете, господа?» — спросил
генерал-губернатор. «Ничего», — отвечали те. «Так я вам скажу, —
прибавил борец с холерой. — Вы, господа купцы, не киевские купцы,
а киевские суки, а вы — не киевская городская голова, а киевская
городская жопа!»
Рассказывать подобные исторические анекдоты про Бибикова можно бесконечно.
30 августа 1852 года Дмитрий Гаврилович был назначен на должность
министра внутренних дел, которую занимал ровно три года. А 30 августа
1855 года, всего через полгода после смерти так любившего его императора
Николая, «по своей просьбе» Бибиков был уволен от должности министра
внутренних дел; но оставался при этом членом Государственного совета.
Однако уже через неделю он вовсе оставил службу — «по болезни».
Прожив ещё пятнадцать лет, держался вдали от общественной
деятельности. Умер Дмитрий Гаврилович Бибиков в Петербурге, где проживал
в собственном великолепном доме и был погребен на Тихвинском кладбище
Александро-Невской лавры. Его библиотека из 14 000 томов была
пожертвована киевскому университету св. Владимира.
«Популярности я никогда не хотел, любви от вас не имею… Позднейшее
поколение вспомнит мою службу в этом крае», — говорил Дмитрий
Гаврилович, покидая Киев.
Украина.Ру