Изнурение и чума. Как харьковцы впервые Крым брали

А что сохранилось от той войны в народной памяти? Да только то, что барон Мюнхгаузен летал на ядре.

Русско-турецкая война 1735—1739 годов ныне выведена из актуальной памяти. Однако это часть нашей истории, как бы за 280 лет ни пытались её забыть и заменить умолчаниями, сказками и мифами. Мы же заполним это белое пятно, которое прикрывает кровь и несчастье наших предков.

Анна Иоанновна наводит порядок

В 1730-е годы над всеми российскими землями возвышалась самодержавная хозяйка — дама огромного роста, неподъёмного веса и с усиками над верхней губой. Современникам императрица Анна Иоанновна казалась даже больше своего дяди — великана Петра I. Вступив на трон, она обнаружила, что дела в ее владениях далеки от порядка.

Она приняла во владение петровскую стройплощадку, превратившуюся за пять лет после его кончины в заброшенный долгострой. И достроила! И в Петербург жизнь вернулась по полной, и месторождения цветных металлов найдены и освоены, и киргиз-кайсацкая степь присоединена. И не только большая часть нынешнего Казахстана стала русским владением, но даже далёкие Камчатка и Аляска. Так при ней империя стала венчать собой на севере целых три континента.
На Слобожанщине статус местных жителей был странным для всех, кроме духовенства, мещан и старозаимочных неслужилых людей. Шляхта командовала казаками и вместе с ними несла все тяготы воинской службы, а подпомощники работали на казаков де-факто, но де-юре не находились в крепостной зависимости.
После реализации указа Анны Иоанновны от 16 (27) февраля 1735 года о Диком Поле на Слобожанщине уже мало что напоминало — и у земель, и у людей, проживавших на них, были свои хозяева. Границей края отныне служила свежевозведённая Украинская линия, проходившая южнее Бахмута. Оттуда теперь и начиналась ничейная степь, длившаяся до самого морского побережья. И если при Петре строили и сражались «ради славы Отечества», то при Анне — под угрозой «тяжкаго Ея Императорскаго Величества гнева» и «жесточайших штрафов».
Ведь как было раньше, со времён деда и прадеда государыни? С самого начала самозахваченной землёй здесь владели не только индивидуально, но и коллективно — жители городов и крупных сельских поселений. Они были обязаны обслуживать казачье войско, причем членов старшины — в зависимости от чина. Казаки и шляхта служили, а крестьяне были «подпомощниками» или владельческими подданными. Вроде и свободные, но фактически не сильно отличавшиеся от крепостных. Согласно этому императорскому указу было отменено право захвата земель, и все ранее занятые и освоенные земли были оставлены во владении занявших. Общинные же земли стали предметом купли-продажи и перехода в собственность местного начальства
А еще при Анне были проведены в крае перепись населения и подробная ревизия. И они показали, что строительство Украинской линии изнурило слободские полки и надо наводить порядок. А времени на это не было — начиналась война с турками.

Не только барон Мюнхгаузен летал на ядре

Вот как оценивает ту кампанию изданная в 1998 году в Киеве «Юридическая энциклопедия»: «В царствование Анны Иоанновны Россия вела неудачную войну с Турцией (1735-39), в которой участвовали и украинские казацкие полки. Тогда же было начато силами казаков строительство оборонной Украинской линии со многими крепостями и редутами от Днепра до Северского Донца для защиты границ Российской империи от нападений крымских татар».

В чем же неудачной была для России война? Только в том, что завоевания минимальны. Так ведь это не потому, что воинство фельд­маршала Миниха плохо воевало, а по причине неубедительных действий армии австрийского кайзера Карла VI, потерявшей Белград. И Очаков, и Хотин, и Бахчисарай были впервые взяты именно при Анне Иоанновне. Да и масштаб завоеваний не так уж и мал. Во-первых, в состав России, помимо потерянных при Петре Азова и Таганрога, вернулось Запорожье, где на территории нынешних Днепропетровской и Запорожской областей возникла Новая Сечь. Во-вторых, это т.н. «Заднепровские места» — территории на Правобережье Днепра, в пределах нынешней Кировоградской области Украины.

А что сохранилось о ней в народной памяти? Да только то, что барон Мюнхгаузен летал на ядре. Действительно, такой офицер в армии был, и его геройства документально засвидетельствованы. Участвовали в кампании и слободские полки, но их ранние летописцы крайне немногословны. Иван Иванович Квитка, дядюшка знаменитого Квитки-Основьяненко, отделывается одним предложением. А ведь его отец командовал сводным отрядом и оставил воспоминания! Уходит от подробного освещения темы и сверхдотошный в других местах П. П. Головинский. Дмитрий Багалей также не углубляется в эту тему. И только Евгений Альбовский даёт достаточно полную картину.
Что мы знаем точно? Да то, что Харьков и его окрестности впервые стали местом массового постоя войск. Тогда же в городе впервые появился лекарь «для пользования обывателей в их болезнях».
Итак, в 1735 году началась война, и слободские полки отправились в Крым. Но тогда до цели сводный отряд под руководством Ивана Григорьевича Квитки до цели не добрался — грязь и гололедица помешали. Повторялась печальная судьба похода князя Голицына в малолетство отца и дяди императрицы — изнурение большой армии ещё до боевых действий.
В следующем году за дело взялся фельдмаршал Буркхард-Кристоф Миних — гениальный военный инженер, который провёл тщательную подготовку к наступлению. По словам мемуариста Кристофа Генриха фон Манштейна, «армия Миниха не выступала в поход иначе как в сопровождении обоза из 90 тысяч повозок». Боевое крещение отряд Квитки, окормляемый циркуновским попом Степаном Бугаевским, принял в урочище Чёрная Долина. Там татарский отряд был обращён в бегство, и его преследовали до Перекопа. В отличие от Долгорукова-Крымского и Фрунзе, штурмовавших это препятствие годы спустя, Миниху было достаточно нескольких пушечных выстрелов, чтобы распугать противника. Затем был взят Гезлев (Евпатория) и сожжен Бахчисарай. Армия была изнурена жарой и болезнями. Фельд­маршал решил продолжить войну в следующем году и распустил слободские полки по домам.

Иван Григорьевич Квитка, приведя отряд домой, обнаружил, что в Бабаях квартировал фельдмаршал Пётр Петрович Ласси. В городе он селиться не стал, но там находилась его армия, отправленная Миниху на подкрепление. Местные жители страдали от постойной повинности и грабежей. Долги армии за постой не были выплачены целиком и по состоянию на 1763 год составляли 100 тыс. рублей. В какой-то момент своя армия и чужая орда стали мало отличимы. Ласси затребовал такое количество воинов и скота, которого физически в этих краях не существовало. Весной 1737 года Ласси повёл войска на Крым, а Миних — под Очаков.
Казаки не понимали, зачем их третий год подряд гонят в Крым, ведь его так и не завоевали. По прибытии в Харьков и окрестности и воинство Квитки, и другие части завезли в наши края не только боевые трофеи, но и чуму. «Чрез весь август — густ и тяжёл воздух. Августа 20 явно стала моровая язва, и я совсем выехал в Куряжский монастырь. Чрез сентябрь в Харькове и прочих местах продолжалась моровая язва. Чрез октябрь весьма крепко свирепствовала язва в Харькове, и многие домы до единой души вымирали. Воздух был смраден. Через октябрь божеским милосердием стала утихать», — вспоминал И. Г. Квитка, уже став изюмским полковником. По приказу Ласси на Слобожанщине впервые проводились карантинные мероприятия.

В 1738 году эпидемия вернулась вместе с неурожаем. Безлюдовка и Старый Салтов вымерли. В 1739 году харьковцы в Крым не ходили, а под командой Миниха участвовали в блестящей победе под Ставучанами и во взятии Хотина. На сим кампания закончилась, в Белграде был заключён мир.
В конце 1740 года скончалась Анна Иоанновна, а затем, после воцарения её двоюродной сестры Елизаветы Петровны, Миних на два десятилетия отправился в ссылку в Пелым. Вспоминать эту кампанию на долгие годы стало не принято. Ведь как объяснить обывателю, почему воинству Румянцева и кн. Долгорукова приходится сражаться там, где до них уже побывали Миних и Ласси?

Время