Урядник с приставом и нижние чины

Харьковская полиция более ста лет назад существенно отличалась от нынешней. Работала она вполне эффективно на низовом уровне, но у нее были и слабые стороны.

Харьковская полиция более ста лет назад существенно отличалась от нынешней. Работала она вполне эффективно на низовом уровне, но у нее были и слабые стороны.

От городового до полицмейстера

В 1916 году под началом исполняющего должность полицмейстера ротмистра Александра Николаевича Грузинова находилось два помощника, секретарь, три стола архивариус, регистратор и заведующий конной стражей. Вот и всё управление харьковского полицмейстера. Находилось оно по адресу: Николаевская пл., 24. Позвонить туда можно было просто — снять трубку и сказать: «Барышня, 2».
Город делился на шесть полицейских участков во главе с приставами, к которым прилагалось сыскное отделение (у него не было отдельного номера телефона и находилось оно на Малой Панасовке, 25, вместе с 5-м полицейским участком с тел. 11).
В каждом участке служили городовые с окладом от 120 до 180 рублей в год (в зависимости от выслуги на 1913 г., позднее эти суммы были увеличены на 25%).

Один городовой полагался максимум на пятьсот обывателей. Каждый городовой получал также ежегодно по 25 рублей на обмундирование и вооружение. Летом городовые надевали светлую льняную гимнастерку без карманов, подпоясанную затяжным ремнем или длинные двубортные белые кители. Зимой ходили в суконных гимнастерках или двубортных мундирах. Зимой носили черные длинношерстные папахи (круглые бараньи шапки), башлыки, а иногда и полушубки. На головном уборе носили городской герб со своим служебным номером. Всё это вместе выходило до 150 рублей. Таким образом, форму они носили по нескольку лет, шашки не всегда были от «лучших производителей», а иным городовым приходилось ходить с пустой кобурой — на револьвер не всегда хватало (он стоил от 50 рублей с сотней патронов, а те городовые, на участках которых были оружейные магазины, получали их в подарок от торговцев). Но главным оружием городового был свисток. Содержались участки и их служащие за счёт городского бюджета.
В городовые брали преимущественно отставных солдат и унтер-офицеров, притом семейных, грамотных и крепкого телосложения. Они приравнивались к низшему офицерскому чину (прапорщика, корнета или мичмана) и в нем могли вернуться в армию, но считались вольнонаёмными, а не служилыми или чиновниками.
Все обыватели знали в лицо своего городового. По назначении, а потом не реже двух раз в год он должен был посетить каждого проживающего на его территории. Главными поставщиками информации для городовых были дворники.

Вместо нынешнего выражения «вызвать полицию» тогда говорили «бежать за городовым». Обычно отправляли местного мальчишку. Его же отправляли к приставу в участок, если требовалась подмога.
О своём прибытии на место городовой оповещал свистком. Для прекращения драки, например, этого звука было достаточно. Одно присутствие человека в форме заставляло продавцов прекращать обвес и обсчёт, прятать залежалый товар и удовлетворять требования покупателя, если они законны и справедливы. Брали ли харьковские городовые взятки? А как же-с, но не свирепствовали. Ведь знали, что начальство не потерпит массового недовольства, а место потерять не хочется.
А вот результаты работы сыскного отделения за 1916 год: «Чинами сыскной полиции в этом году (с 1 января) задержано: разбойников и лиц, обвинявшихся в убийствах — 28 чел., кассоломов, магазинных и квартирных воров — 260 чел., лишенных прав рецидивистов ——250 чел., дезертиров и военнопленных — 285 чел., карманных городских (харьковцев) и приезжих воров — 939 чел., аферистов разных категорий: мошенников, фармазонщиков, подкидчиков-«бугайщиков» и блатняков (скупщиков краденого) — 420 чел., и бесписьменных, праздношатающихся и по сомнению в личности — 340 человек, всего же в текущем году арестовано чинами сыскной полиции — 2522 человека».

Заботы полицмейстера

Газета «Южный край» представила много свидетельств работы полицмейстера. Так, например, А. Н. Грузинов лично присутствовал при облавах на уклоняющихся от призыва на Первую мировую войну. «Вчера вечером на центральном вокзале и прилегающей местности, в ближайших к вокзалу гостиницах, воинскими чинами и чинами полиции под руководством и. д. коменданта Харькова подполковника Н. А. Третьякова и полицеймейстера подполковника А.Н. Грузинова была произведена облава с целью задержания лиц, уклоняющихся от воинской повинности.
На вокзале, оцепленном воинскими чинами и полицейскими, была произведена, при участии чинов жандармской полиции, проверка документов у лиц, оказавшихся в зале III класса. Обычно зал III класса переполнен пассажирами, между которыми удобнее всего скрываться разным подозрительным лицам, в том числе профессиональным ворам, обкрадывающим, главным образом, пассажиров. Одновременно были оцеплены пешими и конными чинами полиции и воинской командой ближайшие к вокзалу гостиницы «Универсал», «Калуга» и пр. меблированные комнаты, столовые и подозрительные притоны. В результате облавы арестовано свыше 200 подозрительных лиц, в числе которых есть немало дезертиров, беспаспортных и профессиональных преступников. До поздней ночи чины полиции разбирались относительно выяснения личности задержанных и их отношения к воинской повинности», — писалось в номере от 6 ноября 1916 года. Предупреждала газета и об учащении краж: «Обычно наблюдалось, что большинство крупных магазинных краж, краж из банков и т. п. кредитных учреждений, совершается в дни больших праздников, когда торговые помещения, банки и пр. закрыты в течение нескольких дней подряд.
Воры, совершая в эти дни кражи, рискуют менее, чем в иные будние дни, так как охрана помещений, и со стороны владельцев и со стороны артельных и полицейских ночных сторожей ослабевает. Воры пользуются такими благоприятными для совершения краж обстоятельствами, заблаговременно намечая магазины к ограблению. В предупреждение подобного рода краж и в ограждение кредитных учреждений от проникновения туда преступного элемента в дни предстоящих праздников, полицмейстер А. Н. Грузинов предложил приставам и начальнику сыскного отделения установить со вчерашнего дня самое строгое наблюдение, при этом вызвать заведующих артельными сторожами, охраняющими торговые ряды и помещения, и предложить им более частый и строгий контроль за ними, как днем, так и ночью, и независимо от этого и со своей стороны назначать участковые обходы в составе полицейских надзирателей и городовых. Последним вменить в обязанность о времени проверки расписываться в контрольных книжках ночных сторожей и постовых. Кроме того, усилить надзор за движением на центральных и главных улицах и площадях г. Харькова» (25 декабря 1916 г.).

А вот предшественнику Грузинова Клавдию Иннокентьевичу Бессонову в 1902 году довелось вступить в схватку с вооруженным террористом Фомой Качурой и спасти жизнь губернатору князю Ивану Оболенскому. «Вчера, около 10 часов вечера, в саду «Тиволи» было совершено злодейское покушение на жизнь харьковского губернатора И. М. Оболенского при следующих обстоятельствах: во время второго антракта в закрытом театре, прогуливаясь по саду, князь Иван Михайлович Оболенский остановился около своей ложи вместе с председателем губернской земской управы М. Е. Гордеенко, супругой его О. Н. Гордеенко и членом уездной земской управы А. А. Альховским; вблизи находился харьковский полицмейстер К. И. Бессонов.
В это время неизвестный злоумышленник, на расстоянии двух шагов, через плечо г-жи Гордеенко, выстрелил в губернатора из револьвера и контузил его в шею, к счастью, не причинив ему ранения. Тотчас же один из околоточных надзирателей и г. Гордеенко схватили злодея, и в это время раздался второй выстрел — пуля полетела в воздух. Подоспевшие на выстрелы чины полиции и публика, несмотря на сопротивление преступника, пригнули его к земле, что, однако, не помешало ему произвести еще два выстрела, одним из которых был ранен в ногу навылет выше колена полицмейстер К. И. Бессонов.
Первоначальную помощь полицмейстеру оказал военный доктор А. А. Святогор-Штепин, после чего К. И. Бессонов был отвезен в лечебницу доктора А. С. Гаврилко на Конторской улице, где ему была сделана перевязка, причем оказалось, что кость и надкостница не повреждены и рана не опасна. Преступник арестован, но личность его пока не установлена. Покушение на жизнь губернатора имело, несомненно, политический характер».

Когда полиция была бессильна

Но была у старой полиции ахиллесова пята: она совершенно не была приспособлена для борьбы с массовыми беспорядками. В апреле 1872 года буза потрясла Михайловскую площадь. В одной из квартир компания перепилась и устроила драку. Домовладельцу унять разгорячившуюся спиртным компанию не удалось, и он вызвал пристава. Полицейские скрутили нарушителей спокойствия. Доставить их планировалось в 1-й участок, здание которого примыкало к площади. Тем временем площадь заполнило множество людей, среди которых хватало пьяных рабочих и уличных буянов.
Праздновавшие Пасху харьковцы принялись отбивать арестованных у городовых. Вернуть на площадь порядок попытались несколько конных казаков, но их закидали камнями. Тогда начальник участка Шмелев приказал разогнать людей пожарной команде. Конные экипажи на полном скаку врезались в толпу. Началась паника и давка, в которой погибло несколько горожан, в том числе — дети. Озлобленный народ окружил здание 1-го полицейского участка и стал его громить. К месту беспорядков прибыли губернатор князь Дмитрий Николаевич Кропоткин, прокурор судебной палаты Писарев и следователи. Их обещания разобраться в действиях Шмелева и наказать виновных не действовали.
Беспорядки продолжались еще два дня. Официально 16-17 апреля 1872 года погибли и получили ранения 27 человек. Только архиепископ Нектарий с крестом в руках смог перевести бунт в крестный ход.
Не полиция, а армия подавила беспорядки 1905 года. А в марте 1917 года полиция была распущена, и город остался совсем беззащитным.

Время