Горе отступающим

Тут мне задали любопытный вопрос: - С чего бы я начал реформу Вооруженных Сил?

Эти разговоры - на пятьдесят лет вперед, и у них есть две характерные особенности:

- они обычно ни к чему не приводят;
- я от них устал за предыдущие двадцать лет.

Но один вопрос я все же подсвечу, тем более, что есть соответствующий общественного-политический повод:

- заявление главы комитета ВРУ по делам ветеранов Галины Третьяковой о необходимости сокращения льгот отвоевавшим.

Я бы начал реформу ВСУ с кадрового вопроса.

Кадрового вопроса в одной специфической его проекции.

А именно: разделил бы кадры на военных и побывавших.

В первую очередь, это касается солдатского и сержантского корпуса, офицеры хворобой «побывавших», страдают сильно меньше, хотя тоже случается.

«Побывавшие» это люди, нашедшие своё потерянное эго на войне.

Вы никогда не задумывались: почему в США не существует такого явления, как «вьетнамцы» или «иракцы»?..

Там есть люди, которые служили в вооружённых силах и выполняли в определённое время определённые профессиональные задачи (миссии) согласно своему профессиональному предназначению.

Они не определяют свою жизнь годом/годами во Вьетнаме, Афганистане, Ираке.

У нас же пятидесятипятилетний дядька, пробегавший тридцать лет назад по далёким горам с автоматом, до сих пор - «афганец» или по аналогии «атошник».

Это происходит потому, что западное общество прошло стадию модерна, а значит, профессионализации и общественного разделения труда.

Наше же общество - незрелое (ранее-модерное) с элементами архаики, в котором воинский культ занимает центральное место.

Проблема в том, что у нас это выродилось в карго-культ.

Воинский культ хорош, когда он всесторонне поддержан традицией и соответствующей культурой общества, чего у нас не наблюдается от слова «совсем».

Воинский культ функционально направлен на создание соответствующей касты: носителей этики чести, служащих для остального общества, прежде всего, образцом морального поведения, моральных выборов, совершаемых в жизни.

Он должен быть поддержан системой наград и наказаний, ибо, как говорил Сунь Цзы, если вы хотите понять систему, посмотрите, как в ней награждают и наказывают - в этом вся логика этой системы.

Строгий отбор, высокая морально-этическая планка, кастовость, сложность входа и легкость вылета - вот чем должно отличаться профессиональное военное сообщество от всех остальных общественных групп.

Мы, как общество деморализованное, рыхлое и необразованное, имеем в этом отношении правильный импульс, но скверное оформление, которое выражается в культе «побывавших».

Побывавшие - это публика, которая везде ходит в камуфляже.

Военные знают, что полевая форма - это элемент снаряжения и не таскают ее в душ и в бар, как шахтеры не ходят в ресторан в робах и касках с фонариками, а врачи - в зелёных халатах.

Побывавшие вешают на полевую форму награды.

Военные знают, что это - грубое нарушение формы одежды, а значит - непрофессиональное, а значит, неэтичное поведение.

Побывавшие постоянно меряются главной линейкой жизни - кто же на каком расстоянии о «нуля» побывал и сколько там просидел.

Военные знают, что не важно, кто где и когда был.

Важно, кто какие задачи выполнял и насколько эффективно.

Побывавшие меряются участием в операциях, сыпля громкими названиями населенных пунктов.

Военные интересуются обстановкой, замыслом, решениями, планированием, подготовкой, приемами и способами действий, способами реализации задач, извлеченным специфическим и общим опытом.

Побывавшие озабочены сравнительной крутостью различных родов войск и военных специальностей.

Военные знают, что значение имеет лишь степень профессионализма при выполнении поставленных задач, а от водителя, связиста или финансиста с замполитом, в общем оркестре зависит не меньше, чем от боевых специальностей (случается и больше).

Побывавшие сыплют карго-жаргоном: «стрелкотня», «утюги», «карандаши», «покемоны», и прочие ПЗРК/УЗРГМ.

Военные пользуются профессиональными терминами и литературным языком: «стрелковое оружие», «танки», «ракеты», «пулемёт».

Побывавшие склонны злоупотреблять фото-видео материалами, на которых много формы, снаряжения, оружия, эмблем и номеров/мест.

Военные знают три не:

- в форме не позируем,
- с оружием не фотографируемся,
- к конкретным местам не привязываемся.

Побывавшие имели ввиду всех этих гражданских, которым не понять и которые кроют и вышучивают военных.

Военные знают, что они воюют за свящённое право гражданских что свободно не любить, не обращать внимание, высмеивать кого им захочется,
праздновать и запускать фейерверки.

Побывавшие требуют к себе особого отношения.

Военные его дарят обществу.

———-

Болезнь «побывавших» не зависит от степени реальных заслуг. Есть, конечно, отдельные, особо яркие персонажи, решившие сделать общественную карьеру на «побывании» и не снимающие награды даже с пижамы и у которых вторым аргументов в любом споре следует вопрос: «а ты там был?!!».

Но проблема в том, что эта зараза, в той или иной, степени склонна липнуть ко всем военным Украины/постсоветов и надо принимать специальные меры, чтобы не влипнуть и не запачкаться, следить за собой.

Такова цена за десятилетия псевдо-воинского культа в СССР:

- на словах абсолютного, на деле - сделанного так, чтобы ни в коем случае не образовалось сообщество чести.

В Украине это ещё и цена за десятилетия пренебрежения и разрушения армии и ее престижа.

Пять военных лет деморализованное общество пыталось спешно залатать дыру, и от спешки да ещё в условиях разрушения традиций, когда тех, кто может передать систему понятий «плохо - хорошо», воспитать новых носителей, уже физически не хватает, впало в карго-культ «побывавших».

Повторюсь, импульс в этом движении правильный, результат - как всегда.

Ибо в запущенной форме у побывавших, дисциплина и честь заменяются разболтанностью и понтами.

Так, что при всей бредовости заявлений Третьяковой, рациональное зерно в них есть:

- место армии и ветеранов в обществе непропорционально.

Причём, в обе стороны: где-то уродливо переоценено, где-то недооценено и обесценено.

Мне хотелось бы побольше военных и поменьше побывавших.

Ибо в запущенной форме у побывавших, дисциплина и честь заменяется разболтанностью и понтами, а далее воинская машина уже не может работать, разрушается.

А вслед за нею - государство.

Хотелось бы чтобы общество, встречая военных, видело перед собой состоявшихся людей, демонстрирующих одновременно высокие моральные образцы конкретного поведения с крепким профессиональным, взвешенным подходом к решению любых вопросов.

Потому, что из-за карго-подхода к теме, существует серьёзная опасность, что общество будет видеть перед собой, неудачника, у которого не было и нет в жизни ничего больше интересного и содержательного, чем пиф-паф, бах-бах, где-то там, пару лет.

Неудачника вдобавок опасного, ибо, попробуй откажи ему в его «законной» дозе уважения и страха.

А какова цена этого бах-бах, если побывавший не сделал из него конкретных выводов в пользу более строгого отношения к себе и своим поступкам?

К сожалению, несмотря на все громогласные заявления про «...переход на стандарты НАТО», ситуация с созданием воинской касты и поиском ее чёрного места в обществе, только ухудшается.

К власти пришли люди, которые патологически боятся тему/ситуации войны/армии/служения, а, соответственно, это вызывает в ответ ещё более крайние формы сопротивления, большая часть которых неизбежно, увы, пойдёт по линии «а ты там был?!!!».

В этом вопросе, да ещё с нашим диагнозом, ни льготами, ни квартирами, ни переходом на J-структуру, не отделаешься.

Тут всю систему менять надо, начиная со школы и государства.

Горе отступающим.