6 декабря
сформированный харьковцами 3-й Корниловский полк полностью погиб
во время боев с частями РККА в лесах северо-восточнее Змиёва (осталось
86 человек личного состава). Памятник ему был установлен в 2011 году
в поселке Кочеток Чугуевского района.
8 декабря РККА, продолжая наступление на Харьков, силами 13-й армии
заняла Волчанск. Ввиду угрозы скорого падения Харькова
главноначальствующий Харьковской области Май-Маевский со штабом покинул
город. Приказом по ВСЮР от 10 декабря 1919 года № 2688 вместо В.З.
Май-Маевского главноначальсвующим Харьковской области был также назначен
П.Н. Врангель. Выехавший из Ростова-на-Дону 8 декабря, он не успел
прибыть в Харьков и вступить в должность, расположившись со своим штабом
10 декабря в Змиёве.
Мариупольский историк Ю. Рябуха констатировал: «Несмотря на то что
среди населения Украины сразу же выдвинулось героическое и жертвенное
меньшинство, готовое до смерти отстаивать не классово-корыстные
материальные интересы, а сверхличные, патриотические, государственные
и культурные ценности, основная масса после нетерпеливого ожидания
белогвардейцев с таким же нетерпением ожидала уже советскую власть».
День спустя конница Буденного заняла Валуйки, а 14-я советская
армия — Валки, а 11 декабря красная кавалерия под руководством В.
Примакова взяла с утра Мерефу и отрезала деникинцев с юга от Харькова. К
концу дня подразделения 8-й Червоноказачьей и Латышской дивизии
вступили в Харьков, окончательно овладев им на следующий день.
Мой дед, Иван Иванович Ушаков, 17 лет, вместе со своим братом Павлом,
был призван в дни суматохи в Добровольческую армию. Жили они в ближнем
пригороде Харькова — Липовой Роще. Они получили в городе шинели, и,
как рассказывал дедушка, им было дано время попрощаться с родными перед
уходом на передовую. Пока они ездили из Харькова к себе, город
захватили. От шинелей пришлось отпарывать погоны и шевроны. Другой мой
дед, Яков Фёдорович Губин, доучивался вместе с будущим архитектором
Душкиным последние дни в 1-м харьковском реальном училище.
Вот как вспоминал
этот день писатель Яков Тайц: «Однажды мы пять суток не выходили
из дому. Неподалёку, на станции и на путях, шли бои. Красные наступали.
Мы всё время слышали где-то совсем рядом то беглый винтовочный огонь, то
пулемётное «так-так-так», то пушечное «бабах»…
Наконец на шестой день стало тихо. И в этой замечательной тишине
вдруг послышался стук копыт. Всё громче, всё ближе… Я набрался храбрости
и выглянул в окно. Я увидел у нас во дворе всадника».
Сразу же были закрыты все некоммунистические газеты, окончательно
замолк и некогда самый популярный газетный бренд «Южный край».
Приближалось «уплотнение».
Большевики сделали город столицей советской Украины вплоть до 1934
года. В этот же день советские партизаны совместно с махновцами взяли
Полтаву. Тогда же в Москве был создан Всеукраинский ревком,
председателем которого был назначен бывший депутат Государственной Думы
Г. Петровский, а в его состав, помимо большевиков, были включены
«боротьбисты». В своем первом манифесте к украинскому народу ревком
пообещал сразу по освобождению Украины созвать 4-й Всеукраинский съезд
Советов.
В те же дни была разгромлена усадьба Лансере-Серебряковых Нескучное
в окрестностях Харькова. С начала 1920 года художница Зинаида
Серебрякова рисовала таблицы исторических находок для археологического
музея при Харьковском университете, где с трудом сумела устроиться
на постоянную работу, которая была чрезвычайно скучной, но она позволяла
художнице содержать детей и престарелую мать. В декабре 1920-го,
спасаясь от голода и нужды, Зинаида Серебрякова уехала из Харькова
в Петроград, а затем в Париж. Воспоминание о тех страшных днях — картина
«Карточный домик» — ее самое трагическое произведение, показывающее
четверых осиротевших после смерти мужа детей в марте 1919 года.
В 1923 году уехали в Петроград Н. Дудинская-Тальори с дочерью
Наталией. Хореографическая студия во дворе дома №7 на Конторской
закрылась навсегда. Ее воспитанницы Клавочка Шульженко и Ирочка
Бугримова больше не занимались балетом. Муж и отец, полковник М.
Дудинский, воевал в Добровольческой армии, затем эмигрировал. Народная
артистка СССР, четырежды лауреат Сталинской премии Н.М. Дудинская
до конца дней не упоминала ни отца, ни бабушку по матери — начальницу
харьковского института благородных девиц Александру Гриппенберг.
Так Харьков терял свой культурный «золотой фонд». Дома заселялись
новыми жильцами, и постепенно истаивал дух старого Харькова. Харьковцы
превращались в харьковчан. А на место балерин-дворянок
и антрепренеров-купцов приходили австрийские военнопленные и «кухаркины
дети», выброшенные на поверхность революцией и украинизацией.
Те из «бывших», которые не погибли в мясорубке гражданской войны и не
эмигрировали, переделывали документы и переквалифицировались в учителя.
Я помню этих старушек, свободно говоривших по-французски и по-немецки,
и их квартиры с кроватями под балдахинами, этажерками и чудом уцелевшими
фолиантами в кожаных переплетах. Все эти осколки старого мира канули
в Лету где-то к середине 70-х годов прошлого века…
Автор благодарит за помощь в подготовке статьи В. Корнилова.
Украина.Ру