Украина пытается скрыть истинную причину крушения Боинга MH17

Украина пытается скрыть истинную причину крушения Боинга MH17

Попробуем проанализировать гибель военнослужащего украинских ВВС, обвиняемого в гибели гражданского рейса МН17.

У психологов существует десяток классификаций суицида. В истории с летчиком Волошиным, если принять на веру версию «самоубийство», подходит одна: «аномическая, спровоцированная полным распадом морально-ценностной системы индивидуума».

Кстати, во время войны по аномическим причинам счеты с жизнью не сводят. Не до того. И лишь в мирное время, когда у человека появляются время и запас моральных сил для вдумчивого анализа своей жизни, картина мира вдруг начинает распадаться. И жизнь теряет смысл.

Первый надлом

Во время диких авиаударов по Луганску летом 2014-го мало кто знал, что за штурвалом одного из самолетов сидел уроженец этих мест капитан Волошин. Он доверял госпропаганде и в тот момент, скорее всего, не испытывал жалости к тем, кто был на земле.

Летчик на своем боевом посту боролся за целостность Украины с «российскими террористами» и «сепаратистами». В конце июля Волошина сбили из ПЗРК «Игла», добытого ополченцами на украинских военных складах. В разбитом доме на окраине Старобешева он переоделся в гражданку. На блокпосту оказались ополченцы-земляки. Сбитого летчика приняли за своего и пропустили в село Раздольное — там стояла украинская армия.

Второй надлом

В гибели 298 пассажиров «Боинга» летчика обвинил не чужой человек — бывший военный техник Евгений Агапов. Обвинил в студии «Комсомольской правды», в присутствии четырех журналистов. Потом его показания перепроверили на полиграфе Следственного комитета.

Именно «секретный свидетель» Евгений Агапов снаряжал летчика в тот полет ракетами Р60 «воздух — воздух». Он и встречал его на земле, уже без ракет на пилонах. И услышал первые слова Волошина: «Самолет не тот».

По сути, этими словами Волошин превратил себя в мишень, в желанного гостя любого международного трибунала. Сложно жить с такими мыслями.

Третий надлом

С конца лета 2014 года украинская штурмовая и истребительная авиация не применялась в Донбассе. Летчик Волошин оказался на земле с такими же, как он, ветеранами. И это не могло не спровоцировать тяжелейшую психотравму — афганский, чеченский синдромы. Все они изучены врачами.

Летом 2017-го, уже демобилизовавшись из ВВС, в открытом письме Волошин жаловался на невостребованность. А нищета лишь усугубляла клиническую картину: «Почему я ушел из армии… „Специалисты“ утверждают, что условия в авиации „шоколадные“.

"Что ж… У меня была зарплата в 12 611 грн. + за поднаем жилья 1699 грн… Зимой я платил за месяц 5400 грн. (и это далеко не президентские апартаменты, даже не евроремонт) + пропитание + ребенок (а потом и второй) + кредиты»."

Сбивчиво летчик перечисляет все ужасы постсоветской армии Украины. Сидение на земле, в то время как молодые курсанты летают. Хамство начальства и заявления о том, что ветеранов-летчиков есть кем заменить. И самое циничное — летный шлем, комбинезон и навигаторы GPS летчику пришлось закупать во вражеской России через волонтеров.

Летчик заканчивает неожиданно: «Я остаюсь, как и прежде, луганским патриотом своей страны». Такой раздрай творился у него в душе.

Четвертый надлом

Волошину нашли работу летом прошлого года. Если бы не 298 сгубленных душ только в рейсе МН17, это стало бы сюжетом для анекдота. Вдумайтесь на секунду: летчик, которого не без оснований подозревают в гибели гражданского самолета, становится начальником в гражданском аэропорту Николаева.

Причем натуральным козлом отпущения, который вдруг оказался крайним в самом центре старого коррупционного скандала, связанного с реконструкцией аэропорта. После проверки аэропорта государственной аудиторской службой Украины Волошин пытается подать в отставку.

Но глава администрации Николаева ее не принимает и продлевает контракт. В телефонной переписке с другом за несколько дней до смерти капитан в отставке Владислав Волошин пишет: «Суицидальные мысли меня уже неделю не покидают».

На самом деле эти мысли были с Волошиным давно. Они не приходят внезапно. Они вызревают.

Дмитрий Стешин