Языковой вопрос: в чем проблема украинских политиков

Проблема украинских политиков в том, что они хотят решить многие гуманитарные вопросы «с кавалерийского набега», и за одну президентскую каденцию заставить всю Украину говорить на украинском языке

В июне 1950 года Иосиф Виссарионович Сталин опубликовал одну из наиболее знаменитых своих работ – «Марксизм и вопросы языкознания». Интересно, но «вождь народов» не пользовался услугами «литературных негров», а писал свои тексты сам – пусть с орфографическими ошибками (как в слове «любов» - в автографе на поэме Максима Горького «Девушка и Смерть» - «Эта вещь посильнее, чем «Фауст» Гете. Любов побеждает смерть»), пусть с последующей редактурой профессиональных редакторов, пусть с консультациями известных филологов, но он писал сам. И спорить с таким авторитетом, как Николай Яковлевич Марр (хоть и заочно, спустя 16 лет после его смерти), - надо было обладать не только властью, но и обширными знаниями, а главное – идеями.

Если политик хочет говорить на языковые темы, он должен глубоко знать тему, а не действовать по принципу: «Сколько респондентов у нас за украинский язык? Много? Кто проводил социсследование? Не было подтасовок по выборке? Хорошо! Пишем: запретить русский язык, насильно насадить украинский язык!». Ну и после этого можно считать, что рейтинг – в кармане.

Сталин находился в том положении, что он мог и не писать свою работу – просто собрать всех недовольных и расстрелять. Но почему-то он этого не делал. Более того: его работа не была направлена на то, чтобы доказать превосходство одного языка над другими (в свое время он уже нарвался на нелестную критику со стороны Ленина из-за пренебрежения национальными языками). Его работа носила идеологический характер и утверждала отсутствие марксистских подходов в и модной в ту пору теории «Нового языкознания» (которой в 20-е годы сам Сталин некоторое время увлекался).

Но вот парадокс: деспотия, ускоренными темпами создается «новая общность советских людей», а именно при Сталине проводится политика творческого и интеллектуального обмена: на все языки народов СССР переводится мировая классика. Мыкола Бажан переводит на украинский «Витязя в тигровой шкуре» (это спасло Бажану жизнь), а Максим Рыльский – «Евгения Онегина» и «Руслана и Людмилу» (кстати, действительно неплохой перевод – в отличие от предлагаемых нынешними составителями школьных программ). Павло Тычина – его “Партія веде” – публикуется без перевода на первой полосе газеты «Правда» в Москве. Точно так же – без перевода – в 1944 году «Литературная газета» печатает «Любіть Україну» Владимира Сосюры.

Почему в это время коммунисты не считали, что развитие национальных языков будет вредить русскому языку? Русификация – и то в стиле soft – начнется позже, и начнется не по инициативе Москвы, а исходя из соображений партийных идеологов на местах.

Представьте себе, что языковые законы и нормы, которые сегодня пытается внедрить украинская власть, появились во времена СССР. Представьте закон об образовании – но в зеркальном виде, с акцентом на русский язык и нивелирование национальных языков. Представили? Что бы сегодня писали историки об антинародной сути советского режима (хотя и так пишут, но какой чудесный аргумент они бы получили!)?

Проблема украинских политиков в том, что они хотят решить многие гуманитарные вопросы «с кавалерийского набега», и за одну президентскую каденцию заставить всю Украину говорить на украинском языке, признавать национальным героем Степана Бандеру и вычеркнуть из памяти полководцев Великой Отечественной, уничтожить память о 70 годах Советской власти (оставив исключительно черную полосу из одних только человеческих трагедий), заставить всех молиться в Поместной (считай – государственной) Церкви. Даже большевики не ставили перед собою задачу изменить сознание гражданина столь быстрыми темпами: прошло 44 года Советской власти, прежде, чем Хрущев самоуверенно заявил: еще через двадцать лет мы достигнем того уровня сознания, когда новый тип человека будет готов жить в коммунистическом обществе!

Но коммунистам было проще: их власть не зависела от электоральных циклов и необходимости подогнать очередную реформу под очередные выборы.

Человечество знало немало попыток насильственным путем навязать «единомыслие». В 1961 году – после провозглашения независимости Бельгийского Конго – президент Касавубу пытался навязать в качестве единственного языка на всей территории страны язык баконго. Это послужило одной из причин конфликта, напоминающего нашу ситуацию с Донбассом. Наиболее промышленно развитая провинция Катанга восстала и провозгласила собственную государственность. Центр начал «АТО» против Катанги и ее лидера Чомбе. А дальше – как будто дежа вю: и внешняя поддержка сепаратистов (правда, бельгийцами и британцами, а не русскими), и сбитый самолет (на борту которого находился Генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршельд), и споры о миротворцах, и беспредел полевых командиров, и рост националистических настроений…

Подобных примеров можно приводить десятки. Нигде, ни в одном государстве подобные методы решения гуманитарных проблем не приводили к положительным результатам. Опыт Чехии или Израиля, которые приводят сегодня адепты ускоренной украинизации – не показатель: там в процесс не вмешивались политики. Точнее, даже если вмешивались, делали это деликатно, стимулируя процессы, а не инициируя компанейщину. Их гуманитарная политика базировалась на утверждении неких новых форм, а не на радикальном отрицании старых.

15 февраля 2018 года министр иностранных дел Украины Павел Климкин записал в своем твиттере: «Читая вывод Венецианской комиссии, венгры, может, путают венгерский язык с русским – вроде бы языки разные, надеюсь, и подходы будут отличны». Вроде бы пошутил. Глупо пошутил. Не смешно. Но есть повод задуматься: значит, разные языки в Украине будут иметь различные подходы со стороны государства? Значит, министр расписывается в том, что венграм нечего бояться – ведь их язык отличается от русского? Значит, министр четко подчеркивает: санкции вводятся исключительно против русского языка? Дорогие венгры! Не волнуйтесь! Наш закон направлен против совсем другого языка!

Русский язык не был чужим на украинских землях. Более того: начиная с конца XVII века он формировался в тесной связи и под выразительным влиянием языка Руси, которая – совместно с Московским государством – создала основы России, с ударением на первый слог, нового государства, в котором минимум треть элиты была украинского происхождения. Начиная с XVIII века выходцы из Украины включились в процесс создания литературного русского языка, который очень скоро стал языком города, языком новых политических процессов.

Тарас Шевченко вел свой дневник и писал прозу на русском языке. Мария Вилинская, дворянка из Орловской губернии, русскоязычная или франкоязычная в быту, писала на украинском языке под псевдонимом «Марко Вовчок». О феномене Гоголя и Гнедича сказано немало – как и о феномене потомка волынских шляхтичей Достоевского. По свидетельству Дмитрия Яворницкого, Лев Толстой разговаривал с ним на украинском языке. А вот Алексей Толстой написал чуть ли не наиболее патриотические стихи об Украине – на русском.

Осознание того, что на протяжении веков создавалась украинская русскоязычная культура, не вкладывается в головы нынешних Угрюм-Бурчеевых. Да, кстати, Иван Франко, продукт галицкого социума, писавший не только на украинском, но и на немецком и польском языках, был автором ряда петербургских изданий, для которых писал на русском языке. И не считал это чем-то непатриотическим.

Патриотизм не измеряется языковыми нормами. Есть немало предателей и темных личностей, отлично владевших украинским языком. Наоборот – есть немало русскоязычных патриотов. Все ли студенты под Крутами говорили на украинском? На каком языке общались генералы и полковники армии УНР? Генерал Греков, возглавивший Галицкую Армию и обеспечивший ей блестящие победы – он ведь не знал украинского! Генерал Скоропадский, ставший гетманом Украины и развивавши й украинскую государственность – пусть и под немецким протекторатом – он ведь выучил украинский только на эмиграции! Среди основателей Организации украинских националистов были этнические русские – Костарев и Кожевников, не общавшиеся на украинском. Лидер ОУН Андрей Мельник – тот самый, оппонент Бандеры – любил песню «Далеко, далеко степь за Волгу ушла», а некоторое время подписывал документы и статьи псевдонимом «Афанасьев». Не правда ли, далеко не украинская фамилия? А Елена Телига, урожденная Шовгенова, - украинкой она, дочь петербургского профессора и сестра русского поэта, почувствовала себя в зрелом возрасте. Точно так же, как и вскруживший ей голову философ, донжуан и авантюрист Дмитрий Донцов.

Нововведения в языковой проблематике рискуют извратить историю Украины. Я понимаю, что перед политиками стоит задача минимизировать присутствие России и всего русского на данной территории. Я понимаю, что ради этого отказываются от целого ряда исторических событий, переписывают историю, создают новый пантеон исторических персонажей, свергают и уничтожают памятники, издеваются над героями и над исторической памятью. Язык – в этом же ряду. Ограничения для русского языка, действия по тому же принципу, по которому князь Святослав относился к христианам («Не возбраняше, но велми ругахуся») должны, по замыслу инициаторов, сделать русский язык непрестижным, а владение им – постыдным явлением.

Еще тридцать лет тому назад – во времена «засилья русского языка» - в Киеве, на Майдане (тогда площади Октябрьской Революции) находился магазин «Поэзия». Ассортимент книг на украинском языке впечатлял. При этом украиноязычная литература развивалась, находила поддержку со стороны государства. Количество украиноязычных литературных журналов – «Всесвіт», «Дніпро», «Київ» и многих других – свидетельствовало само за себя. Сегодня, запретив или ограничив русский язык, хоть одна высокопоставленная сволочь может дать гарантию, что это приведет к возрождению литературных журналов или к расцвету украинской литературы? Кстати, последний Майдан, громко провозглашенный «Революцией», не привел к литературному буму и расцвету творчества. Начало 90-х – привело (Андрухович, Неборак, Ирванец, Кухарук, Виктория Стах, Жадан, Позаяк, Кожелянко – и несть им числа), а вот Майдан – не привел: либо эпигоны, либо графоманы, либо серость… А ведь революции обычно приводят к высвобождению творческой энергии и к развитию искусств!

«Пусть цветут тысяча садов, пусть соревнуются тысяча школ», - провозгласил великий Мао (правда, спустя несколько лет забывший о своих словах и расплодивший в своей стране хунвейбинов – аналог наших «мирных активистов»). Конкуренция культур в рамках СССР обеспечила появление таких феноменов, как Олесь Гончар, Павел Загребельный, Юрий Мушкетик, Виталий Коротич, Иван Драч, Борис Олийнык, Андрей Малышко, Михайло Стельмах и другие. Да, была и андеграундная литература, непризнанная, но тем не менее яркая и самобытная – Лина Костенко, Василь Стус, , Василий Голобородько… А параллельно – русская литература, создававшаяся в Украине: тот же Виктор Некрасов, тот же Борис Чичибабин, та же плеяда одесских и харьковских литераторов…

Ограничивая русский язык, власть делает медвежью услугу украинскому языку. Он вряд ли будет развиваться. Более того: подобные «реформы из-под палки» будут стимулировать внутренний протест у части населения, который, скорее всего, может привести к тотальному увлечению молодежи английским языком либо же к неформальному, несанкционированному ренессансу русского. Через поколение мы увидим украинскую англоязычную или украинскую русскоязычную культуру, неконкурентоспособную в мировом контексте (ибо вторичную) ,но популярную в Украине как символ протеста, как символ вызова.

Это не потому, что украинский язык ущербен – отнюдь нет. Это мой родной язык, хотя я одинаково владею двумя языками и думаю на двух языках (я с детства воспитывался в двуязычной среде и знаю русскую литературу и историю так же хорошо, как и украинскую). Это язык, на котором я пишу стихи и прозу, писал научные работы, экспериментирую, разговариваю со старшими детьми. Это великий славянский язык. Но чем меньше политики и «активисты» будут лезть в него грязными руками и ногами, чем меньше они будут пытаться под видом «благих намерений» «помочь» украинскому языку занять место русского, тем лучше для самого языка. Насаживание языковых норм и предписаний, истории, традиций и религии, как правило, имеет обратный эффект – третий закон Ньютона действует даже в гуманитарной сфере.

Тем, кто попытается обвинить меня в недостатке патриотизма, отвечу просто: предоставьте народу, отдельным гражданам право говорить на том языке, на котором им удобно, учить детей на том языке, который они считают нужным, писать, думать, объясняться в любви, петь песни на том языке, который лучше всего передает души прекрасные порывы. «Наш народ не тетеря, чтоб кормить его с ложечки», - писал Андрей Вознесенский. Займитесь лучше экономикой, социальной сферой. Создайте условия для того, чтобы жить в Украине стало престижно. Тогда и украинский язык станет престижным. Принцип «Любите Родину, мать вашу!» - действует только в супертоталитарных обществах.

Хотя диктаторы – в отличие от карикатурных политиканов – иногда стараются зреть в корень и постигать проблематику языкознания, споря и доказывая свою правоту в научных спорах, а не прибегать к банальным запретам и ограничениям.