Почему Путин уже потерпел и российские демократы также могут потерпеть неудачу («День»)
Пока еще неясно, каким будет исход
текущего электорального восстания в Москве. Но очевидно, что российская
политика существенно изменится в 2012 году. Правда, вопрос о том, станет
ли Россия более демократичной и свободной в результате нарастающих
протестов, остается открытым. Тем не менее, уже сейчас можно говорить о,
как минимум, попытке проведения «цветной революции» в РФ. Очевидно, что
возможная российская «белая революция» не будет революцией в полном
смысле этого слова – как, впрочем, и другие «цветные революции» не были
полноценными революционными переворотами. Но то, что происходит в данный
момент в России, уже напоминает типичный шаблон – массовые протесты
после сфальсифицированных выборов, которые частично делегитимизировали
существующее руководство страны – т.е. череду событий, похожих на те,
что произошли в Сербии в 2000, в Грузии в 2003, в Украине в 2004 и в
Кыргызстане в 2005 годах (а, возможно, и на недавние развития в арабском
мире). Почему же на глазах распадается путинская система, еще год назад
выглядевшая такой стабильной?
«Вертикаль власти» и коррупция
Путин
совершил, как теперь выяснилось, одну крупную стратегическую, а также
одну ключевую тактическую ошибки в построении своей управленческой
системы, которая могла бы просуществовать и долее. Стратегически,
главный путинский просчет заключался, наверное, в том, что его
«вертикаль власти» не выполняла одну из своих основных целей: решительно
прекратить или, по крайней мере, существенно снизить коррупцию в
постсоветской России. Вместо того, чтобы создать современный
авторитаризм наподобие послевоенного южнокорейского, тайваньского или
сингапурского, путинское правление скорее усугубило, чем уничтожило
определенные патологии позднесоветского и постсоветского периодов. В
первую очередь, оно не уменьшило взяточничество во всех отраслях
общественной жизни России. Коррупция стала, по видимости, проблемой даже
в органах госбезопасности, выросших из советского КГБ, откуда и пришел
Путин.
Это и некоторые другие упущения
в модернизации России подорвали смысловой фундамент путинского
неформального контракта с российским обществом: поменять политическую
свободу на эффективное госуправление. Вместо этого «национальный лидер»
сократил российские гражданские и политические права, не произведя
взамен ни обещанное искоренение смычки между государством и
«олигархами», ни ожидаемое подавление произвола бюрократии. Не случайно,
один из лидеров текущего протестного движения, Алексей Навальный,
изначально сделал себе имя, ведя блоги о скандальных случаях коррупции
среди российской элиты.
«Оранжевая революция» и конспирология
Основной же
тактический промах Путина состоял в том, что он не понял или не хотел
понять природу и причины постсоветских «цветных революций», в первую
очередь украинской «оранжевой», и, таким образом, извлек из них
неправильные уроки. Путина и Ко. должно было насторожить, насколько
быстро и легко растущий авторитаризм Кучмы-Януковича был свергнут в 2004
году жителями «Малороссии», как часто называют Украину в
«Великороссии». Публичное толкование Путиным и Ко. «оранжевой революции»
как последствие коварных деяний западных спецслужб и фондов было,
видимо, связанно и с тем, что сам Путин и его «политтехнологи» вложили
немало средств и усилий в несостоявшуюся победу Януковича на украинских
президентских выборах 2004 г.
Конспирологическая
интерпретация истоков украинской массовой акции гражданского
неповиновения послужила удобным объяснением путинской неудачи в попытке
предотвращения прихода к власти прозападного крыла киевской элиты и
новой демократизации Украины. Неосоветское российское руководство – как
ранее советское – впоследствии попало в ловушку веры в собственную
пропаганду. Как только идея того, что главную роль в «оранжевой
революции» сыграл Запад была запущена Путиным и его идеологами в
российский политический дискурс, она начала существовать сама по себе.
Путинская теория заговора была мгновенно подхвачена, широко
распространена и «доработана» многочисленными российскими
конспирологами-псевдоучёными, политическими сенсационщиками и
националистическими публицистами.
В
результате, российский журналистский и академический анализ социальных
корней и политических предпосылок постсоветских электоральных восстаний
был изначально отравлен, а выводы политической верхушки неверны. Вместо
того, чтобы открыть российскую политическую систему, расширить
общественную базу режима и смягчить авторитарное правление, Путин
«модернизировал» свою автократию в противоположном направлении. В 2005
году, непосредственно после «оранжевой революции», в России был введен
целый ряд новых институтов, организаций и лозунгов, частично
напоминающих пропагандистский арсенал тоталитарных режимов. Эти
инновации включали различные молодежные организации, такие, как «Наши»,
«Молодая гвардия Единой России», Евразийский союз молодежи, «Молодая
Россия», «Местные», а также новые кабельные телеканалы как, например,
англоязычный «Russia Today», православный «Спас» или военный «Звезда».
Сюда же можно отнести так называемую Общественную Палату, как
трансмиссионный ремень, связывающий российское авторитарное государство и
полуавтономную интеллектуальную элиту или День народного единства 4
ноября, который русские националисты быстро нивелировали со своим
«Русским маршем».
Примечательно, что
эти и некоторые другие инициативы были все осуществлены в 2005 году,
т.е. в следующем году после «оранжевой революции» ноября-декабря 2004
года. Самым заметным событием стало введенное весной 2005 года главным
закулисным идеологом Путина Владиславом Сурковым понятие «суверенной
демократии», которое стало идеологическим ядром путинского мировоззрения
и подразумевало, что российская политическая стабильность находится, в
первую очередь, под внешнеполитическими, а не внутриполитическими
угрозами. Большая часть посторанжевой риторики Путина и его
единомышленников продолжала состоять из антизападной истерии, имперской
мегаломании, неосоветского консерватизма и националистического
шовинизма.
Российские корни «белой революции»
Путин и Ко. не только
позволили своей собственной пропаганде ввести себя в заблуждение. Они
также упустили из виду, что, хотя демократическая идея слаба, тем не
менее, она имеет свои корни и в России. Русская демократическая традиция
восходит, по меньшей мере, к декабрю 1825, когда группа российских
аристократов, ставших впоследствии известными под именем «декабристы»,
совершила неудачную попытку положить конец русскому самодержавию. Эта
политическая тенденция была продолжена в 19-м – начале 20-го веках
западниками, эсерами, «меньшевиками», а также
конституционными демократами в период заката царского режима.
Во
время советского правления, «шестидесятники», правозащитники 1960-1970-х, а
также т.н. «неформалы» поздних 1980-х, помогли подготовить почву для
демократизации России, которая стала возможной в начале 1990-х в
результате Перестройки Горбачева. Ряд активистов сегодняшнего
протестного движения либо сами участвовали, либо были инспирированы
идеями, духом и деятельностью этого предыдущего поколения демократов
позднего советского и раннего постсоветского периодов. Символически
также, что демонстрация, 24 декабря 2011 года состоялась на проспекте
имени Андрея Сахарова, который в последние месяцы своей жизни сыграл
немалую роль в разложении советской системы в 1989 г.
Хотя
историческая традиция сегодняшних протестов выглядит обнадеживающе,
конечные политические успехи российского демократического движения были,
пока что, весьма скромные. Все предыдущие попытки демократизации
России, будь то в 1825, 1905-1917 или 1991-1999 гг. – заканчивались
плачевно. Сегодняшний демократический импульс может стать жертвой
факторов, подобных тем, что положили конец, например, введению
Горбачевым и Ельциным политического плюрализма: разобщенность среди
либералов, антизападная паранойя и имперский национализм.
Вызовы «белой революции»
Во-первых,
сегодня, как и в начале 1990-х, представляется, что российское
демократическое движение имеет скорее слишком много, чем недостаточно
харизматичных лидеров. Возможной стратегией нынешнего режима на
предстоящих выборах может стать регистрация нескольких пролиберальных
кандидатов или партий, с тем, чтобы они раздробили между собой голоса
либеральных избирателей. Это гарантирует то, что, как и на многих
предыдущих российских выборах, единственной
альтернативой Путину и его «Единой России» опять станут коммунисты.
Например, на следующих президентских выборах Геннадий Зюганов, как и на
минувших, займёт второе место после Путина. Можно даже представить себе
ситуацию, при которой соперником Путина во втором раунде станет
антилиберальный кандидат, набравший меньше голосов в первом раунде, чем
сумма голосов, отданных за либеральных или полулиберальных кандидатов
вместе взятых. Произойдет это или нет, но существуют опасения, что – как
это уже было в начале и конце двадцатого века – российское
демократическое движение станет жертвой своей собственной разобщенности и
личных амбиций своих лидеров.
Во-вторых,
антизападная паранойя может снова подорвать демократизацию России.
Расширение НАТО на Восток и бомбардировка Сербии стали факторами,
значительно ослабившими позиции прозападных российских либералов,
которые в большом количестве сами отвернулись от Запада с конца 1990-х. В
российских анализах того времени был упущен тот факт, что движущей
силой расширения НАТО стало не столько рвение Америки включить в состав
НАТО, например, прибалтийские государства, сколько давление этих стран
на Запад впустить их в атлантический альянс. В августе 2008-го Россия
наглядно продемонстрировала, чего именно опасались прибалтийские
государства, и почему они настаивали на присоединении к западному
оборонному содружеству в 2004 г. Без расширения НАТО, мы могли бы
сегодня иметь не только псевдо-государство под названием Республика
Южная Осетия, но и, возможно, «Свободный город Нарва».
Российская
истерия по отношению к натовской бомбардировке Сербии уже в 1999 году
выглядела странной, поскольку воздушные рейды в значительном количестве
осуществлялись немецкими, французскими и итальянскими самолётами, т.е.
теми странами, с которыми Россия в то самое время пыталась построить
особые отношения. А сегодня балканская ситуация выглядит совсем
абсурдной: Сербия на протяжении уже нескольких месяцев громко стучит в
двери Европейского Союза, требуя пропуска, хотя несколько стран-членов
этого Союза бомбардировали сербские военные цели не далее как двенадцать
лет назад.
Антизападничество – все
ещё глубоко укоренено в российском коллективном сознании, в частности, в
интеллектуальном дискурсе. Это мировоззрение было основным источником
легитимности как дореволюционного царизма (несмотря на то, что Россия была союзником Франции и Великобритании), так и советского коммунизма и
неосоветского путинизма. Постсоветский страх перед предполагаемым
западным подрывом русской идентичности и российского суверенитета с
большой вероятностью будет использоваться как официальными
националистами существующего режима, так и внепарламентскими
ультранационалистскими группировками с целью дискедитировать
демократичесое движение и поставить под сомнение патриотизм либералов.
Не исключено, что мы будем наблюдать, как антизападничество станет
основой для сближения российского авторитарного государства с
«негражданским обществом», под которым подразумевается множество
полуполитических российских групп и группировок, пропагандирующих
расистские, ксенофобские, фундаменталистские, оккультистские,
этноцентристские, изоляционистские и/или подобные идеи.
Третьим
и, возможно, наиболее важным вызовом для российской демократизации
является идея империи. Смогут ли «белые революционеры» декабря 2011 г.
безоговорочно признать независимость и суверенность бывших советских
республик, в первую очередь, Украины и Беларуси? Исторические
однофамильцы сегодняшних потенциальных революционеров – «декабристы»
1825 г., а также Белые в 1918-1922 гг. не смогли отойти от имперской парадигмы.
Станет ли Россия демократией?
Исторические
Белые, например, были непреклонными имперскими националистами. Они
настаивали во время Гражданской войны с большевиками на том, что Россия
должна быть «единой и неделимой». Под этим лозунгом подразумевалось, что
национальные меньшинства Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии
не получат независимость, а будут по-прежнему «принадлежать» Российской
империи. С тех пор популярной пословицей в Украине стало высказывание:
«Российская демократия заканчивается там, где начинается украинская
независимость». Смогут ли новые российские революционеры противостоять
имперскому искушению, сфокусироваться на своей собственной стране и
отпустить другие постсоветские нации? Сумеет ли демократическое движение
оградиться от националистов и предотвратить превращение протеста в
абсурд?
Старая российская элита, до и
после Октябрьской революции, аппаратчики КПСС периода советского застоя с
1970-1980 гг., как и путинская команда в предыдущие годы потерпели
каждый свою уникальную неудачу. Но причины упадков российских
авторитаризмов и в чем-то похожи: все эти закаты произошли на фоне
гипертрофированного внимания власти к внешнему миру, а не к внутренним
проблемам. Российским «белым революционерам» начала 21 века можно только
посоветовать не попадаться в тот же капкан, что и Белые начала 20 века.
Новые «белые» должны объединиться и сфокусировать внимание страны на её
внутренних проблемах. Россия только тогда сможет стать демократическим
правовым государством, когда она прекратит видеть себя осажденной
крепостью и цивилизационным центром, вовлечённым в геополитическую
борьбу за пределами своих границ. Когда россияне окончательно
расстанутся с миражами Третьего Рима и великой империи, они станут,
наконец, свободными.
http://www.day.kiev.ua/221681
Рубрика "Блоги читачів" є майданчиком вільної журналістики та не модерується редакцією. Користувачі самостійно завантажують свої матеріали на сайт. Редакція не поділяє позицію блогерів та не відповідає за достовірність викладених ними фактів.