День Победы, горький праздник…

...знаменитый памятник советскому солдату в Трептов-парке в Берлине, с девочкой на руках, имел для немцев и другое значение. Не только воина-освободителя, но и отца тех 100 или 300 тысяч детей...

Сегодня, конечно, мы все умные. Знаем, что Красная Армия принесла в Европу не только освобождение от фашизма, но и порабощение социализма.

Знаем, что знаменитый памятник советскому солдату в Трептов-парке в Берлине, с девочкой на руках, имел для немцев и другое значение. Не только воина-освободителя, но и отца тех 100 или 300 тысяч детей (по разным оценкам), которые родились в Берлине через девять месяцев после 9 мая 1945 года.

Здесь поставим ключевой вопрос – имеем ли мы право судить солдат той войны? Именно солдат, а не полководцев? Думаю, ответ настолько очевиден, что не требует доказательств.

Важно другое – советская, а потом и наша нынешняя власть настолько гм… «любит» набрать электоральные баллы на день Победы, что… у меня просто не хватает слов.

Каждый год 9 мая мы возили нашего Деда (так в семье звали моего отца) к Памятнику славы на Печерске и каждый год попасть к нему надо почти штурмом.

В 2005-м «народный президент» Виктор Ющенко возжелали выпить с ветеранами по 100 грамм возле Родины-матери. Президентская охрана оцепила все окрестности и никого не пускала, пока их высочество не отбыли.

В другой раз на 9 мая решила пройти маршем самая прогрессивная социалистка, если кто позабыл – по фамилии Витренко. Ради пешего хода нескольких десятков майданен-байтеров милиция перекрыла Грушевского и на параллельных улицах образовались чудовищные пробки. Потом видел «демонстрантов» – привезенные откуда-то из области, невыспавшиеся, усталые, злые – они даже не поздравляли ветеранов…

В прошлом году бело-голубая власть поступила просто, без заморочек – на всех подъездах к парку Славы машины заворачивали без каких-либо сантиментов. Меня взяло зло и я поехал прямо, не взирая на регулировщика. Правда, увидев на переднем сидении Деда, тот не стал устраивать погоню.

Тут замечу что, зная правительственные манеры, мы никогда не ездим к Вечному огню, пока оттуда не свалит официоз. Хотя, казалось бы, это как раз тот случай, когда Виктор Федорович, или кто другой, могли бы в знак уважения пройтись пешечком, среди своих сограждан, со скромным букетиком. Тем более, что с венками у него как-то не сложилось.

Конечно, и на этом празднике не обходится без ярмарки тщеславия. Каждый год вижу бравых полковников и генералов с иконостасами медалей и орденов, но… среди их нет ни одного боевого, полученного за войну.

Дед встретил ее первый день, – Второй мировой или Великой Отечественной для него было не важно, – 22 июня 1941-го, а ранили его под Веной 11 апреля 1945-го. Иногда он меня донимал – «ну скажи, есть ли еще в Киеве такой, кто встретил на границе первый день войны?» У него тоже иконостас из наград, но всего две боевых медали и солдатский орден – «Славы».

В 46-м, после госпиталя, его списали вчистую в первом, как он говорил, воинском звании – сержанта. Как для многих тогда, про него слова песни – «враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью». Приехал в Киев с котомкой за плечами, в сапогах, один из которых был пробит тем самым осколком. В последние годы часто благодарил Бога, что у него есть все – сын, невестка, которая лучше дочери, внуки и правнучки.

Возле Вечного огня каждый год незнакомые люди заваливали его охапками букетов и говорили «спасибо». И никто ни разу не назвал его оккупантом. Про то, чтобы 9 мая объявить днем траура, вообще молчу.

В этом году мы впервые будем отмечать Победу без Деда. Вечная память ему и всем, кто сражался за родину. За нас.

Александр Сергиенко, «Институт города».