Палач... Жертва...

Ещё один Виктор.

В предисловии к своей книге «Татьянин день» эта красивая женщина и талантливая актриса, дворянка по происхождению, писала: Я видела всех вождей. Они произвели на меня угнетающее впечатление. Я думала: "Господи, Россия! Великая Россия! Почему же у тебя в правительстве нет интеллигентных людей?" Сталин произвел на меня гнетущее впечатление. Как-то на приеме я глянула в его лицо, и мне стало страшно. Оно такое бессмысленное, такое тупое. Без намека на интеллект. И такие - все. Я вошла в мир, которого раньше не знала. В книге я назвала эту атмосферу "пиром во время чумы". Народ голодал, они ели колбасу, икру... Я увидела двойную жизнь, двойную игру.

Татьяна Кирилловна Окуневская часто говорила, что ее судьба – гигантские качели, на которых очень опасно летать, но ей это нравится. Вверх-вниз, вверх-вниз, то к небесам, то на грешную землю. Смерть часто ходила рядом с ней, но в самый тяжелый миг качели судьбы все-таки взмывали вверх. И она жила дальше, обольстительная женщина с железным характером и неизменным кредо, которое она придумала для себя еще в юности: «Я не такая, как все».

В числе её поклонников были самые известные мужчины той поры. Иосиф Броз Тито присылал на все её спектакли корзину чёрных роз. На бесчисленных банкетах она всегда много пила, предпочитая водку самым изысканным винам. Речи за столом произносила нечасто, но такие, от которой гости мгновенно трезвели. Однажды, подняв рюмку, Окуневская глянула на портрет Сталина и отчетливо произнесла: «Бей грузин, спасай Россию». Стало ли это причиной её ареста или главную роль сыграло то, что на приставания на одном из банкетов министра госбезопасности СССР Виктора Абакумова она отвесила ему оплеуху…

…Ее истязали жестоко и непрестанно, камера, кабинет следователя, издевательства, и снова – камера. Однажды палач крикнул: ты сломаешься когда-нибудь, стерва, мы и не таких видели…Она ответила: «Я – Окуневская. Таких вы еще не видели». В 1949 году в Лубянской тюрьме умирала от голода и побоев звезда советского кино, первая красавица Москвы Татьяна Окуневская.

После 13 месяцев содержания в одиночной камере Татьяну Окуневскую вновь привели в лубянский кабинет Абакумова. Стол в кабинете ломился от яств, от одного запаха которых ей, изголодавшейся стало плохо. Но когда Абакумов попытался обнять её, она опять влепила ему пощёчину. Суд приговорил её к 10 годам, из которых почти 5 эта красивая, породистая, статная женщина провела в лагерях.

Абакумов, не смотря на 4 класса образования, был назначен министром МГБ после войны и сразу с энтузиазмом взялся за работу по очищению армии и оборонной промышленности от "вражеской агентуры". Именно при нём заключённые узнали истязания "холодильными камерами". Как свидетельствовал один из его подчинённых полковник Комаров "Абакумов учил: "Мотай арестованного! Не забывай, что работаешь в ЧК, а не в уголовном розыске!" Как умели «мотать» в застенках МГБ сегодня хорошо известно. О  «холодильных камерах» Абакумова ходили легенды, но в 1951 году он и сам стал жертвой доноса. В полном соответствии с существовавшими традициями, арестовали не только его и его жену, но даже их двухмесячного сына.

В его трехсотметровой квартире (до Абакумова там жили 16 семей) был проведен обыск, в ходе которого была обнаружена «папка с большим числом совершенно секретных документов, содержащих сведения особой государственной важности», то есть досье на многих руководителей партии и правительства. Кроме того, в квартире находилось большое количество мебельных гарнитуров и радиоприемников, 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 16 мужских и 7 женских часов, 100 пар обуви, чемодан подтяжек, 65 пар запонок, а также большой ящик с чудодейственными корнями женьшеня.

Вот что писал этот герой после своего ареста Берии и Маленкову:
Дорогие Л.П. и Г.М.
Два месяца находясь в Лефортовской тюрьме, я все время настоятельно просил следователей и нач. тюрьмы дать мне бумагу написать письма Вам и тов. Игнатьеву.
Со мной проделали что-то невероятное. Первые восемь дней держали в почти темной, холодной камере. Далее в течение месяца допросы организовывали таким образом, что я спал всего лишь час-полтора в сутки, и кормили отвратительно. На всех допросах стоит сплошной мат, издевательство, оскорбления, насмешки и прочие зверские выходки. Бросали меня со стула на пол... Ночью 16 марта меня схватили и привели в так называемый карцер, а на деле, как потом оказалось, это была холодильная камера с трубопроводной установкой, без окон, совершенно пустая, размером 2 метра. В этом страшилище, без воздуха, без питания (давали кусок хлеба и две кружки воды в день), провел восемь суток. Установка включилась, холод в это время усиливался. Я много раз... впадал в беспамятство. Такого зверства я никогда не видел и о наличии в Лефортово таких холодильников не знал - был обманут. Этот каменный мешок может дать смерть, увечье и страшный недуг, 23 марта это чуть не кончилось смертью - меня чудом отходили и положили в санчасть, вспрыснув сердечные препараты и положив под ноги резиновые пузыри с горячей водой. Я все время спрашивал, кто разрешил проделать со мной такую штуку. Ответили: "Руководство МГБ". Путем расспросов я узнал, что это Рюмин (Рюмин к этому времени был вознесен Сталиным из простого следователя в замминистра МГБ), который делает что и как хочет...
Прошу Вас, Л. П. и Г. М.:
1) Закончить все и вернуть меня к работе... мне нужно лечение.
2) Если какое-то время будет продолжаться эта история, то заберите меня из Лефортово и избавьте от Рюмина и его друзей. Может быть, надо вернуть в Матросскую тюрьму и дать допрашивать прокурорам...
Может быть, можно вернуть жену и ребенка домой. Вам вечно буду за это благодарен. Она человек честный и хороший.
Уважающий Вас В. Абакумов. 18 апреля 1952 г.

 

Впрочем, Хрущев вроде бы собирался освободить Абакумова, но к тому времени из лагерей вышли те, кто не понаслышке знал о методах работы бывшего министра МГБ. Оказалось, что вдове украинского поэта Сосюры он лично защемлял дверью пальцы рук, а сидевшему на Лубянке маршалу Воронову выбил обе челюсти.
В ходе судебного заседания, состоявшегося в декабре 1954 года, Виктор Абакумов простодушно заявил: «Сталин давал указания, я их исполнял». После этого всем присутствующим на судебном заседании стало очевидно, что Абакумов непременно будет расстрелян.