(Эта статья была размещена на другом сайте почти три года назад. И вызвала целый шквал гневных комментариев от тех, кто оказывает нашим маленьким питомцам ветеринарную помощь.
То, что я спустя столько времени возвращаюсь к этой теме, вызвано моим стремлением предостеречь тех, у кого есть животные, от возможных ошибок.)
Я давно мечтала о собаке, а приобрела девять лет назад кошку. Вернее, крошечного котёнка, 400 г веса и возрастом 1 месяц. Первое, что мы увидели, придя с подругой на птичий рынок – огромную корзину, в которой, как в Ноевом ковчеге, сидело, ползало, пищало невероятное количество котят всех мастей, пород и возрастов. Две женщины, хозяйки корзины, предложили моему вниманию двухмесячного перса. Я же, продолжая разглядывать содержимое корзинки, вдруг увидела крошечный пушистый комочек, мирно спавший в этом бедламе. Я взяла этот комочек в руки и прижала к себе. Комочек тут же оживился, глянул на меня по-младенчески синими глазами и крепко прихватил острыми коготками мою футболку.
Решение было принято молниеносно: «Беру». Моя рассудительная подруга убедила меня ещё походить и посмотреть, «раз уж мы пришли на базар»: «Ты же даже не выбирала, взяла первого попавшегося». Я покорно побрела за нею и всё время очень торопилась – боялась, что «моего» котёнка кто-то купит.
Всё окончилось благополучно – вот он уже реально мой, а я, счастливая, хожу по рынку и покупаю для него, верней, для неё «приданое». Всё получилось именно так, как я хотела – это девочка, совсем крошечная, очень пушистая и очень красивая. Я в полном восторге: «Ты посмотри, какая у неё красивая мордочка – глаза, этот розовенький ротик, розовенький носик». «Ну почему же только мордочка? А фигура?! А ноги?!» - снисходительно улыбается подруга.
Те, у кого есть животные, меня поймут. Они знают, как это происходит: животному не нужно, как порой человеку, долго и упорно завоёвывать вашу любовь, оно прихватывает ваше сердце своими лапочками сразу и бесповоротно. Вот я уже полностью во власти этой малышки. Она делает всё, что ей заблагорассудится. «Ты её совсем распустила» - ворчит сын. «Я завела её не для того, чтобы учить её ходить строем и петь хором» - парирую я.
Котёнок оказался кусучим и царапучим. «У меня кошка бойцовой породы» - объясняю я своим коллегам, которые говорят, что неприлично в моём возрасте ходить с «такими» руками. Мне уже не в радость Милан, Париж, Лондон и другие красивейшие города мира. Мои командировки, предмет зависти других сотрудников офиса, мне не в радость, потому что дома остаётся существо, которое признаёт только меня, которое во мне остро нуждается и которому не объяснишь, что я вернусь через неделю. Я для него просто исчезла, бросила его, поэтому оно потом долго на меня обижается – не хочет идти на руки, а стоит мне повернуться спиной, куда-то направившись, Дикси догоняет меня, чтобы лупануть лапкой по ноге.
Но вот, слава богу, все командировки позади, позади работа. Есть возможность много времени проводить дома, со своей кошечкой – «младшенькой», - как я её называла…
Но вот в 2009 году в августе у моей кошечки пропал аппетит. Я вначале не придала этому особого значения, поскольку она в еде большая привередница. Я начала кормить её из шприца, она не возражала, ела с удовольствием. Я подумала, что это вызвано её стремлением лишний раз привлечь к себе моё внимание. Но потом у неё пропал стул, она стала очень редко мочиться. Я заметалась, стала спрашивать у знакомых, у которых есть животные, есть ли у них хороший ветеринар. Вы знаете, это страшно, но у всех был только негативный опыт. Получается, что, подкармливая и подлечивая бездомных животных, мы остаёмся один на один с бедами и болями своих родных, ставших членами семьи зверушек.
Я ринулась в И-нет. Нести «младшенькую», необычайно подверженную стрессам, в первую попавшуюся клинику, наобум, означало бы, возможно, ухудшить ее и без того плохое состояние. Может быть, это было моей ошибкой. Но, как показало дальнейшее, в своих предположениях я была не так уж не права. В И-нете же ничего лучше дуфалака, который применяют даже для новорожденных, не нашла. Но от дуфалака мою кошечку рвало. Пришлось всё-таки идти к ветеринарам. Сначала пришла сама, хотела посоветоваться и не травмировать лишний раз кошку. Приём вела Евгения, молоденькая девочка, умненькая, внимательная и очень доброжелательная. Она меня выслушала и совершенно резонно заметила, что, не проведя анализы, нельзя назначать лечение. Мне эта юная доктор очень понравилась, я подумала, что могу доверить ей своё сокровище. Но, к сожалению, график работы врачей в клинике не соответствует графику лечения. Животное передают из рук в руки, как эстафетную палочку. Так от Евгении мы постепенно добрались до крайне неприятной и хамоватой Ирины Вячеславовны.
Но я опережаю события. Итак, анализы взяты, диагноз поставлен: вирусная инфекция, холецисто-панкреатит. Сразу хочу отметить, что значительных отклонений в показателях анализа не было. Проведенное же позже УЗИ вообще никаких отклонений и патологий внутренних органов не показало. Врач, проводивший обследование, сказал, что «даже осадка в мочевом пузыре не наблюдается». Когда я сообщила об этих результатах Галине Александровне (хозяйке клиники), она долго ругалась и грозилась выяснить отношения с врачом, проводившим обследование. Комментарий был таков: «Да, я знаю его. А мы его ещё пациентам рекомендуем!». У меня возникает вопрос (впрочем, общение с ГА вызывало вопросы постоянно): если он плохой доктор, то зачем его рекомендовать, а если хороший, то почему ГА не устраивает его мнение?
Но это опять опережение событий. Итак, нам назначили капельницы. Сказали, потребуется от трёх до пяти процедур. Я хочу описать нашу первую капельницу, в которой принимала участие сама хозяйка. Меня попросили на несколько минут выйти. Когда меня позвали в кабинет, моя строптивая кошка абсолютно покорно и безропотно лежала на столе. Мне дали в руки щётку и сказали её причёсывать («ей будет приятно»). Меня же ее состояние привело в ужас. Моя кошка, не доверявшая никому, кроме меня, не могла лежать вот так безучастно и пришибленно. Первым моим предположением было то, что ей вкололи транквилизатор или нечто аналогичное. Однако ГА категорически утверждала, что Дикси ничего не вводили. «Ей просто нравится, что вы её вычёсываете» - таким было ее объяснение странного состояния кошки. Я смотрела в глаза своей «младшенькой» и мне становилось не по себе – широко открытые, но совершенно неподвижные и абсолютно безучастные огромные глазищи. Никакой реакции ни на мой голос, ни на мои прикосновения. Полный ступор. Беда в том, что я не поверила в то, что ей не ввели какое-то транквилизирующее средство. А уже тогда можно было предполагать, что ее состояние – признак чего-то гораздо худшего, нетипичная реакция на капельницу и стресс. И кто как не врач должен был обратить внимание на эту реакцию, этот ступор, эту не типичность. Логическая цепочка выстроилась, уже когда я обратилась в другую клинику.
…так мы прошли ещё четыре процедуры, преодолевая отчаянное сопротивление бедного животного. С каждым разом становилось все хуже и хуже. После последней капельницы моя кошечка вдруг пошла по замкнутому кругу, заломив голову набок. Позже я узнала, что это симптом ишемического инсульта и называется он «манежные движения». Начались судороги. И вот тут возникает самый главный, самый страшный вопрос: если больному от назначенного лечения становилось все хуже, КАЖДЫЙ РАЗ хуже, кто как не лечащий врач должен был, обязан был обратить на это внимание?! Обязан был хотя бы прислушаться к моим сообщениям о том, что кошке хуже, к моим робким просьбам отменить капельницы! Кто как не он должен был скорректировать лечение, отменить то, что вызывает ухудшение, а не успокаивать меня и говорить, что всё это нормальная реакция?!
Могу ли я оправдывать врача тем, что неверно поставленный диагноз случается у любого специалиста? Ведь дело, как я уже сказала, не в этом или, скорее, далеко не только в этом! Дело в том, что врач НЕ ЗАХОТЕЛ обращать внимания на ухудшение состояния больного и, вопреки симптомам, продолжал «гнуть свое», не желая фактом смены назначений косвенно признать свою ошибку и свою невнимательность.
Остальные вопросы, возникавшие в этой связи, второстепенны. Но они есть, и не задать их не могу. Почему ГА, видя (а она не могла не видеть, если она – прекрасный специалист!), что животное близко к критическому состоянию, несколько дней отключала свой мобильник, когда я ей звонила? Ну, допустим, мои звонки звучали в то время, когда она не могла ответить. Но почему не перезвонила сама, не поинтересовалась состоянием Дикси, а оно было критическим? Как назвать такое отношение, если не полнейшее равнодушие?
И, наконец, о профессионализме. Почему лечащий врач предложила мне консультацию ветеринара-невропатолога лишь после того, как критичность ситуации стала уже необратимой? От услуг её врача я отказалась и стала обзванивать другие клиники в поисках нужного специалиста. Мне же объясняли, что каждый ветеринар – это по необходимости и по обязанности и терапевт, и хирург, и невропатолог, и ЛОР, и стоматолог и всё остальное в одном флаконе. И каждый врач должен знать и уметь хотя бы заметить характерные симптомы заболевания, даже если оно узко специфическое, не общее.
Инсульт у Дикси (которой только исполнилось 9 лет) случился 30 сентября. Я уже писала о том, что обратилась к другому доктору, которая очень внимательно осмотрела кошечку, очень бережно (что так разительно отличалось от отношения прежнего врача!) прощупала брюшную полость, проверила реакцию зрачков и глазное дно. Я думаю, если бы ГА так всесторонне и внимательно осмотрела животное, то, скорей всего, смогла бы понять, что дисфункция ЖКХ – это не причина, а следствие, а именно – следствие нарушения мозгового кровообращения. И если бы она сразу, на основании внимательного обследования, честно сказала мне, что не берется ЭТО лечить, и предложила обратиться к «невропатологу», то моя младшенькая была бы жива. А мне не пришлось бы заниматься лечением инсульта, который и у людей плохо лечится. И не всегда это лечение, даже самое грамотное, приносит плоды. Мне не пришлось бы более трёх месяцев наблюдать, как на моих глазах медленно угасает моя любимая кошечка, отогревать своим телом и грелками её холодеющие ручки и ножки, её холодный лобик.
Последние недели я была практически на «строгом постельном режиме» - она цеплялась лапками, не отпуская меня ни на минуту.
Я не знаю, когда смогу вынести из квартиры «приданое» Дикси, когда перестану реагировать на блики на полу, которые будут мне казаться пробежавшей кошечкой. Не знаю, когда перестану осторожно ступать по полу, боясь её задеть.
А пока прошу сторонников профессионализма ГА не добавлять яду в и без того очень горькую для меня ситуацию. Изложенное мною написано не ради «отмщения» и не для того, чтобы возложить на кого-то ответственность за утрату любимого существа. С себя я этой ответственности не снимаю. Написано оно для того, чтобы другие могли не повторять моих ошибок и не доверяли слепо авторитету врача – даже видя его равнодушное (прежде всего, не внимательное, с не желанием видеть и учитывать очевидное) отношение к живому существу. Не все врачи – такие. И вот это-то не желание принимать во внимание состояние больного, его СТРАДАНИЕ, судя по моему горькому опыту, все-таки показатель непрофессионализма. И потому, если на вашем пути встретился врач, который упорно не желает считаться с состоянием пациента, который готов обвинить в непрофессионализме своих коллег, если их выводы вступают в противоречие с его «убеждениями» (вспомним отношение ГА к результатам УЗИ), если он упорствует в своих назначениях, не смотря ни на что, если вам встретился такой врач, бегите от него, бегите срочно! Он – не профессионал, какими бы объемными не были его знания и какой бы цифрой не измерялись вылеченные им больные.
А злые комментарии не добавляют ни авторитета, ни …доброты объекту защиты, исполнившему эту трагическую тему в короткой жизни моей любимой кошечки. О которой я бесконечно тоскую.