Прицельный выстрел ОМОНа

Гибель под обломками зарождавшейся свободы...

Когда приближаются двадцатые числа января, я вот уже более двух десятков лет всегда вспоминаю одно и то же: вечер позднего советского прошлого, классическую (аж хочется написать – античную) программу "Время", слова, произнесенные стандартным диктором телевидения. "Сегодня в столице Латвии… рижский ОМОН… открыли огонь… погибли… кинооператор Рижской киностудии…»
Дальше я срываюсь на ноги и бегаю по квартире, громко обращаясь ко всем своим домашним по очереди:
- Ты слышал, как сказали? Неужели Слапиньш? Андрис?
Все удивленно разводят руками. Ну, кто же мог запомнить? И фамилия, имя такие чудные. Да, кажется, так и произнесли…
У кого уточнить? Чопорный Игорь Кириллов уже читает что-то о партийно-хозяйственном активе, об успехах перестройки. На календаре 20 января 1991 года…
Я не сплю всю ночь. Ко мне возвращается юность. Лето 1970-го. Минувшей осенью меня забрили под нулевку, я – моряк. Но служить пришлось на берегу – в так называемых частях боевого обеспечения флота. Был такой, официальное его название - Флотский экипаж. Размещался на Корабельной стороне Севастополя. Воинская часть, которая во время весеннего и осеннего призывов принимала и распределяла по подразделениям и кораблям Черноморского и других флотов СССР все молодое пополнение, прибывающее с союзных республик и краев.
Дважды в году по месяцу страшной, почти бессонной нервотрепки для всего кадрового состава в/ч 51330. А потом обучение личного состава, приведение его к присяге. Только уходят оперившееся птенцы на флот, начинаются курсы младших командиров. Снова изнурительная до умопомрачительной одури муштра. Строевой плац, упражнения с оружием и без оного. 35-градусная жара. Но вся одежда должна быть отутюжена, словно с иголочки. Строевой шаг, ногу выше, выше, с песней. И так постоянно - три года кряду…
Если кто-то говорит, что ему нравится военная служба, порядок, дисциплина, я смотрю на него, как на ума лишенного. Неужели можно в подобном находить что-то человеческое? Гуманное? В банальной собачье дрессировке? Тем более мне, по натуре своей весьма свободолюбивой, уже до службе вкусившей хлеба газетного труда..

Я, казалось, уже не мог дослужить до своего дембеля. Открываешь утром глаза, а над тобой снова эта осточертевшая сетка из кровати верхнего яруса. Опять казарма, ну, точно, тюрьма. Ведь что говорят служивые: самое трудное на воинской службе пройти "учебку". Муштру, тренировочные отбои и подъемы, учебные марш-броски в противогазах на 10-15 километров. Так вот мне в этом котле пришлось вариться три ужасных года – от звонка до звонка. Ведь учить других – это значит самому показывать пример, как нужно делать, быть впереди…

Однажды, помню, наверное, под шесть часов утра, приснился дом. Подхожу к нему, душа поет, и вдруг отчаянный крик: "Открывай ворота!"
Оказывается, нет, не "ворота", а дневальный во все горло рядом орет: "Подъем рота!"
Но был на территории нашей части и так называемый 28-ой ОВСВГ. Расшифровывалась сия аббревиатура так – отдельный взвод сопровождения воинских грузов. Мы - две учебные роты моряков, и человек сорок - солдат из этого отдельного взвода, такая вот в целом и есть одна воинская часть – Флотский экипаж.
У них, солдат наших, не служба – лафа. Ихняя задача такая. Караул из четырех человек, иногда из восьми, получает на грузовой станции вагон специального предназначения. Например, с секретными торпедами, новейшим устройством для подводных лодок. Его нужно доставить на Северный или Тихоокеанский флот. И вот они вместе со своим вагоном, прицепляясь от состава к составу, направляются через весь Советский Союз в Мурманск, Петропавловск-Камчатский, или еще куда-то там. В теплушке спецвагона. Где остановка – выходят с карабинами, охраняют, никого к грузу не подпускают.
Одна такая командировка тянется месяца полтора-два в один конец. Затем возвращаются ребята назад неделю-полторы обыкновенным пассажирским поездом, среди людей. Весело и интересно. Две-три таких поездки и, смотри, года службы уже нет. Да и служить им было, солдатам, всего-то два года, а нам – уморительных три…
Тут и независтливый на луну завоет, на правда, ли?
И вот однажды, знойным летом, меня вдруг вызывает в штаб замполит части подполковник Татаринов. В кабинет к себе позвал вместе с солдатом-новобранцем из ОВСВГ, высоким парнем. У того в руках фотоаппарат. Я его приметил несколько раньше, он проходил общевойсковую подготовку как раз в нашей роте, в первом взводе, из-за своего пристойного роста. Я даже хорошо фамилию запомнил: кажется, Слапиньш. Ее часто выкрикивали мои коллеги-командиры, когда строили на центральной палубе свое учебное подразделение. Он, видимо, не успевал вовремя, одеться, встать в строй. Ведь ему одному из тридцати матросов взвода, нужно было, спрыгнув с постели, завернуть портянки, прежде, чем надеть сапоги. 
И весь он был какой-то совсем не военный из виду. Одежда сидела на нем торчком. Ноги, видать, имел большого размера, вот на 45-46-ой размер голенища были широкими, а сам он худой. Когда шел, халявы хлопали по лодыжкам. Волосы жесткие. Сдается, сероглазый. Губы несколько толстые, и как-то уж, кажется, совсем не приспособленные для того, чтобы произносить фразы на русском. Вечная путаница с ударениями…
Подполковник поставил задачу:
- Вот вы вдвоем, в придачу дам еще столяра, должны за месяц оформить музей истории Флотского экипажа. Ты, Горобец, как газетчик, подбираешь все исторические материалы, старательно выписываешь их. Потом это выводите на планшеты, которые развесим на стенах. Чтобы все по хронологии событий было. Слапиньш, по твоему указанию из документов делает снимки. Чтобы это все проиллюстрировать. Материалы добываете в городе, в морской библиотеке, если будет нужно, обращайтесь и в городской архив. За увольнительными, какими-либо письмами на разрешения дабы получить доступ к документам - обращайтесь лично ко мне…
О, это был месяц сказки среди трех лет ужасов. Мы с Андрисом две недели кряду, за два дня сделав все нужные дела, с упоением читали книги и газеты в библиотеке, гуляли по Севастополю, и разговаривали, разговаривали. Он повествовал о своей любимой Риге, о латышах, их свободолюбии. А еще с большим восторгом о фотографиях, о том, что непременно хочет стать фотохудожником, оператором киностудии, если удастся – кинорежиссером . Это его стихия… большущая мечта…
Я в свою очередь о журналистике. Ведь с 16-лет трудился в районной газете, в 19-ть на флотскую службу меня забрили с винницкой областной молодежной газеты "Комсомольське плем’я".

Помню, за те несколько дней мы со Слапиньшем пересмотрели, частично прочитали все книги фотокорреспондента и очеркиста "Комсомольской правды" Василия Пескова. Его знаменитые "Шаги по росе". Чудесную одиссею – "Белые сны" – о суровой природе Арктики. Как-то, возвращаясь во Флотский экипаж, заглянули в книжный магазин, и Андрис увидел свежую иллюстрированную книгу Василия Пескова – "Край света" - о Сибири, тундре, Камчатке, снегах, безмолвии. Но денег в кармане не оказалось. По сравнению с ним, я тогда был богатым человеком. Солдатам, матросам в ту пору платили в месяц всего три рубля 70 копеек денежного довольствия. Как бы, на махорку. Я, прослужив за Андриса больше на пол года, был уже старшим матросом, (что за хохол без лычки!?), состоял на должности командира отделения и зам. комвзвода, получал 13 рублей и 70 копеек. К тому же регулярно печатался во флотской газете "Флаг Родины", зарабатывая немного гонорара. По сему, с барского плеча купил и подарил приятелю понравившуюся ему книгу…

Еще помню тот день, когда Андрис уходил на ДМБ. Да, такова была судьба. Он на полгода позже пришел на службу, и на полгода раньше меня увольнялся…
За то он был простым солдатом в сапогах, а я носил штаны клеш, тельняшку и бескозырку…
Мы, как всегда, были на строевом плацу. Он пришел попрощаться, перепоясанный сразу двумя фотоаппаратами. Еще пощелкал меня вместе со взводом новобранцев. Пообещал, отгуляю, мол, немного, снимки на память пришлю. Мы крепко обнялись. И пошел он, своими крупными шагами. За тем оглянулся и на прощанье крикнул: "Как-то напишу…"

… Весь день с работы 21 января 1991 года я заказывал Ригу. У меня там был один хорошо знакомый человек – Петя Антропов. Когда-то мы с ним познакомились, подружились в Литве, на журналистском семинаре. Он работал собкором газеты ЦК КПСС "Социалистическая индустрия" по Латвии. Очень умелый, просто таки блестящий журналист. Его статьи отличались особым изяществом, мастерством. Наверное, за это его и взял к себе сразу первым помощником первый секретарь ЦК КП Латвии Борис Пуго. Разумеется, что в 1991, когда происходили эти события, Пуго уже работал министром внутренних дел СССР, поэтому, возможно, П. Антропов тогда тоже уехал с ним в Москву. Этим я, собственно, объясняю для себя то обстоятельство, что ни один из известных мне телефонов Петра Антропова в тот день не ответил. А ближе к обеду я прочитал в одной из московских газет, что при штурме рижским ОМОНом МВС Латвии погиб кинооператор рижской киностудии А. Слапиньш. Почти никаких сомнений не было, что сия участь постигла моего давнего сослуживца Андриса.

И только, когда в нашу жизнь пришел интернет, мне стало вся ясно и понятно.
Андрис таки добился свершения своей голубой мечты: он стал и фотохудожником, и кинооператором, и самое главное – режиссером. После службы на флоте, поступил во ВГИК - Всесоюзный государственный институт кинематографии в Москве, который окончил в 1976 году, мастерская Романа Ильина. Его дипломной работой стал документальный фильм, ставшей первым фильмом со времён Второй мировой войны о ливском народе. Фильм о предках нынешних латышей.
Работал кинооператором на Рижской киностудии, с 1983 года – режиссером.
Уже в 1983 году, как оператор-постановщик, он становится лауреатом премии Ленинского комсомола Латвии за документальный фильм "Созвездие стрельцов". Музыку к этому фильму написал Раймонд Паулс.
Слапиньш дважды удостаивался премии «За лучшую режиссуру» на фестивалях кинодокументалистики Всесоюзного кинофестиваля учебных фильмов в Ереване (1986 год, фильм «Кришьянис Баронс»). Награжден специальным призом жюри фильмов северных стран в Анкоридже, 1987 год, за киноленту "Чукотка — берег памяти", а также на Международном кинофестивале фильмов об искусстве и археологии в Брюсселе (1989 год), фильм "Письма из Латвии". Обладатель специального приза оргкомитета «За мужество кинодокументалиста»,(1991 год), фильм "Послание к человеку".
Всего Андрис успел снять 22 фильма, как оператор, 18 – как режиссер. Еще в него есть шесть фильмов, где он выступил в роли сценариста. Прожив всего 42 года, Андрис Слапиньш стал один из наиболее известных документалистов Латвии.
Можно сказать, что Слапиньш, как документалист, серьезно увлекся фольклором и этнографией, исследованием истории исчезающих народностей Сибири и Дальнего Востока. Побывал на Чукотке, снял как оператор и режиссер фильм "Чукотка – берег памяти" (1987 г.), добрался и до самой Арктики. 
Центр арктических исследований Национального музея естественной истории в Вашингтоне (институт Смитсона) в 1991 году учредил Премию памяти Андриса Слапиньша за работу кинодокументалиста, посвящённую жизни и культуре малых народов. Премия была присуждена уже более десяти раз, в числе её лауреатов российский антрополог Андрей Головнёв (1994 г., за документальный фильм «Боги Ямала»)
Фотографии Андриса Слапиньша вошли в состав экспозиции трёх фотографов латвийского происхождения «Арктика - наш кристальный мир», проведённой в московском Фотоцентре Посольством Латвийской Республики в Российской Федерации в 2008 году.
Собирая все это по крупицам в инетренте, связывая в единую краткую жизненную нить, я возвращаюсь мысленно в 1970 год, когда мы с Андрисом чуть ли не две недели, уходя с Флотского экипажа, читали, перелистывали иллюстрированные книги великого фотомастера и писателя Василия Пескова. Мне почему-то кажется, что Слапиньш, став фото- и кинодокументалистом пошел именно по его стопам. Ездил в те далекие края, которые ранее исходил Василий Александрович.
Еще на четвертом курсе ВГИКа, как я вычитал, Андрис женился на москвичке Наталье. Русской, с французскими корнями. Фамилия ее Дюшен. Уехав со Слапиньшем в Ригу, она преподавала сценическое движение студентам тамошней консерватории, после гибели Андриса, вернувшись в Москву, будто бы вела гимнастику в детских группах. Много занималась архивными делами своего мужа, подготовила фильм Андриса о шаманах, который он снял, смонтировал, но закончить не успел.

У Андриса и Натальи – двое детей. Анна и Андрис. Читал, что сын очень похож на отца. Будто бы живут родные Андриса и в Москве, и в Риге.

Из того, что знаю о Слапиньшах, меня больше всего поразили слова его жены Натальи. Один раз она корреспонденту латышской русскоязычной газеты сказала:
"… У Андриса в одном письме из Северной Америки, с Лабрадора, где он снимал эскимосов, есть такая фраза: «Меня тут американцы спрашивают о Горбачеве и о перестройке, и я говорю: да, конечно, мы хотим свободы, но — не погибать под обломками этой свободы".
К сожаленью в самого Андриса вышло все как раз именно так. Он погиб собственно под первыми обломками зарождающейся свободы его родной Прибалтики после развала имперского Союза…
Когда этот дикий Рижский ОМОН, защищая нелепую, неистовую советскую власть в Прибалтике, штурмовал МВС Латвии, Андрис с кинокамерой, забыв обо всем, бросился все снимать. Для истории, для потомком. Подлый снайпер выстрелили ему в спину, прошив насквозь сердце. Сердце великого Мастера документального кино, горячо и искренне любящего Жизнь, Свободу, Север, свою родную Латвию, Россию, человечество…
Если получится, друзья, 20 января, поставьте свечу в церкви за упокой раба Божьего Андриса Слапиньша. Земля ему пухом. Он Вас любил…


На снимках:

- Андрис Слапиньш: таким он был в жизни. Живой, активный, постоянно устремленный вперед…

- Андрис Слапиньш оператор Рижской киностудии. Молодой, задорный, чубатый. Со своей аппаратурой. Вся жизнь еще впреди…

- Андрис разговаривает с Вайре Вике-Фрейберг. В 1999 году латыши изберут эту женщину Президентом Латвии. Она многое сделает за своих два президентских строка для увековеченья памяти талантливого фото- и кинодокументалиста Андриса Слапиньша, которого всегда высоко ценила…

- Веселое, беззаботное купанье в пруду. Лето 1990-го. Андрис, Наталья и дочь Анна. Еще должен родится Андрис. А затем наступит черный январь 1991-го…