"Сильная рука" для слабой головы

Вы недовольны тем, что происходит в стране? Хотите, чтобы, наконец, «наступил порядок»? Чтобы все уважали и соблюдали «закон»? Поддерживаете приход «сильной руки»? Мечтаете, что "просвещенный авторитаризм" будет болеть душой за народ? Ага, размечтались.

Социологические исследования фиксируют, что в Украине количество сторонников «сильной руки» или, что одно и то же, «твердого курса», стабильно растет. С одной стороны, это нормально. С другой, настораживает, что ради таких абстрактных понятий все возрастающее количество украинцев, не задумываясь, готовы пожертвовать своими правами и свободами. А ведь в масштабах государства это уже тенденция скатывания к диктатуре.

Мы все обеими руками «за» «порядок», «справедливость» и «законность». Но, наверное, мало кто захочет, чтобы правительство «по щучьему велению, по моему хотению» арестовывало счета его банка, если он банкир? Или не получать зарплату месяцев 15? Попасть в «умелые руки» тайной полиции, а потом получить срок в концлагере за то, что дома есть телевизор? А ведь все это, и многое другое – неотъемлемая черта всех диктаторских порядков.

Без грима

Неудивительно, что устав от безответственности и бардака, человек ищет альтернативу в диктаторских режимах, которые смогут «навести порядок» и заставить «уважать закон». Общественное мнение грамотно настраивает, как ни удивительно, либеральная пресса. Которая одной рукой поливает грязью Сталина и «тоталитарный советский режим». А другой восхваляет точно такой же режим где-нибудь в Латинской Америке, характеризуя диктатуры Пиночета или Стресснера как «экономический прорыв» или даже «народное счастье». Но так ли это? Не создается ли таким образом еще один пропагандистский миф, как когда-то населению СССР продавались мифы про «демократию», «независимость», «свободу слова»?

Пока мы не прочувствовали прикосновения «сильной руки» на своей шкуре, давайте взглянем на портреты трех диктаторов XX-го века – тиранов не самых известных, зато с полным правом претендующих на то, чтобы называться самыми успешными.

И, может быть, посмотрев на эту картину издалека, мы уже не захотим такого «порядка» и такой «справедливости»…

Антониу Салазар (Португалия) – пожизненный президентствующий премьер

Слова:

Если демократия означает, что надо равняться на низы, отказываясь признать различия между людьми, когда она состоит в убеждении, что власть покоится на массах, что управление является делом масс, а не элиты, то я рассматриваю демократию как фикцию.

О нем:

«В отличие от стандартных диктаторов, Салазар предпочитал свету рампы полумрак кулис. Оставаясь в тени, он на редкость ловко создавал свой мифологический образ и манипулировал окружающими. Прекрасно зная характер своего народа, он действовал сообразно, и его репрессии были избирательны» (Фернанду Дакошта, биограф Салазара).

«Уже с Первой республикой, с 1910 года, пришло это – отделение церкви от государства, и надо сказать, и Салазар не видел в этом проблемы… Возможно, он не хотел делиться властью и влиянием ни с кем, в том числе и с церковью…» (Мариу Соариш, президент Португалии)

Первую часть жизни будущий диктатор не был ни политиком, ни военным, а работал профессором экономики и финансов университета Коимбры. В политику пришел в бурные 20-е и…сразу же ушел. Став депутатом парламента, отказался от мандата после первого же заседния – так ему не понравилась эта «говорильня». Министром финансов в 1926-м пробыл 3 дня — на первом же заседании потребовал себе право вето по любым вопросам, касающимся бюджета, а после отказа сразу подал в отставку. Уже эти первые шаги показывают 2 характерные черты, которые потом выкристаллизуются во время его диктатуры: отвращение к публичности и нацеленность только на абсолютную власть.

В 1928-м генерал Кармона идет ему навстречу и временно предоставляет неограниченные полномочия, чтобы разрешить финансовые проблемы Португалии. «Временно» растягивается на 40 с лишним лет… С тех пор и до 1968-го менялись должности и регалии Салазара, но сохранялись неограниченные полномочия. Справившись с экономикой, он принимается за политическую реформу. В 1932-м он становится премьер-министром, а в 1933-м принимается новая Конституция, объявившая Португалию «унитарной и корпоративной республикой».

Нетипичный диктатор

Идеология «корпоративизма» — «третьего пути» между коммунизмом и капитализмом — очень обширна и интересна. По замыслу Салазара, она должна была привести к построению в Португалии «эстаду нову» — «нового государства».

Корпоративизм, считал Салазар, должен был примирить собственника завода и рабочего, помещика и крестьянина. Всего было объявлено о создании 11 корпораций – по отраслям хозяйства — от сельского хозяйства до туризма.

Если бы еще эта идеология работала на практике, цены бы ей не было. На практике же работников с хозяином «примиряла» полиция, для «примирения» колоний использовались армия и наемники из отбросов всех мастей, а всех недовольных с режимом «примиряли» все вместе плюс еще тайная полиция и цензура.

Корпоративное государство так и осталось красивой вывеской, так как не опиралось на новую экономическую модель. Ведь рабочие и собственник завода, будь они хоть трижды в одной корпорации, все равно находятся в жестком конфликте. Собственник хочет, чтобы сотрудники больше производили и при этом меньше платить, а рабочие хотят точно того же, только с точностью до наоборот. До 1956 года корпорации оставались только на бумаге и практически не работали, более того, часть из них так и зависла на этапе организации.

Поэтому Салазара можно считать скорее талантливым демагогом, хорошо заморочившим все голову своим «новым государством» и «третьим путем». На деле же Португалия Салазара по сути была монархией, а идеология корпоративизма и «третьего пути» была просто ширмой, скрывавшей централизованное государство.

Салазара часто называли фашистом, но он и его политический режим слишком непрост для общепонятных ярлыков. Да, он распустил профсоюзы и другие партии, но одновременно запретил и фашистские организации. Запретил забастовки, но параллельно и локауты для хозяев фабрик и заводов. Кроме того, в отличие от нацисткой Германии, в Португалии не преследовали евреев или цыган, и не стремились к завоеванию жизненного пространства, если сравнивать с Гитлером и Муссолини.

Экономика домашнего хозяйства

Многолетний борец с режимом, социалист Мариу Соариш называл тремя самыми важными силами диктатуры политическую полицию, цензуру и единственную партию – созданный в 1930-м «Национальный союз», призванный бороться с тремя ересями — либеральным индивидуализмом, социализмом и парламентской демократией. Также в группу поддержки Салазара входили церковь, латифундисты центра и юга, мелкие землевладельцы католического севера, директора и собственники крупнейших концернов. Добавим сюда и бюрократию, которая неплохо наживалась за счет коррупции.

Спаситель экономики в дальнейшем превратился в убежденного сдерживателя любого прогресса. Экономика Португалии работала по принципу его домашнего хозяйства, а методы управления не отличались от руководства домашней фермой. К примеру, во время Второй мировой португальцы продавали вольфрам и союзникам, и нацистам (о задаче обеспечить охрану шахт вспоминает в своих мемуарах Шелленберг), но, при этом, полученная прибыль не инвестировалась в модернизацию экономики. И не по недомыслию, а потому что такова была принципиальная позиция Салазара.

Салазар боялся, что с развитием промышленности вырастет и роль пролетариата. Поэтому «акт о контроле над промышленностью» запрещает сооружение новых фабрик или создание новых видов бизнеса без разрешения правительства. Естественно, такие запреты легко обходили богатейшие семьи, мелких же предпринимателей давили лицензированием – например, для ремонта стены в доме требовалась отдельная лицензия. С помощью правительственных декретов также ограничивалась конкуренция.

Сельское хозяйство Португалии так и не дождалось реформ. Крестьяне разорялись и покидали деревню, импорт продовольствия рос с каждым годом. В конце 40-х правительство взялось устанавливать низкие цены на продукты – но лишь затем, чтобы используя этот повод, хозяева могли сократить зарплату рабочим до минимума и получать сверхприбыли. Низкие зарплаты – и, как результат, низкая покупательная способность: 18 португальцев могли купить столько же, сколько 5 западноевропейцев.

При этом страна занимала 1-е место по стоимости корпоративных активов, контролируемых 10 богатейшими семьями — 34 % от всего рынка. К примеру, семья Меллу контролировала 70 % табачного рынка и коммерческую жизнь в колониальной Гвинее. А один из салазаровских «олигархов» Антуан Шамполимо, крупнейший поставщик вольфрама для Гитлера, монополист в цементной промышленности, владелец значительных активов в банковском секторе и страховании, даже в 2004-м году умер в статусе богатейшего потругальца. Среди монополистов стоит вспомнить тесно связанные с иностранным капиталом компании САКОР и «Объединенные компании газа и электричества», крупнейший концерн КУФ (Компания фабричного союза), в колониях — финансовую группу «Банк Бурнаи».

В результате такого экономического курса, как до, так и после Салазара Португалия оставалась аграрной страной, беднейшей в Европе.

Смесь гестапо со Скотланд-Ярдом

Имея перед глазами примеры многочисленных военных хунт, Салазар стремился отодвинуть армию от влияния на политику. Нежелательные мнение подавлялись цензурой, которая включила в запрещенный список даже президента Кеннеди. С инакомыслящими и противниками разбиралась тайная полиция (ПВДЕ, затем ПИДЕ). Красноречивым примером подавления диссидентов была история с пьесой Луиша де Стау Монтейро, которая критиковала войну в колониях. ПИДЕ устроила налет на типографию, разбила набор, продававший книгу магазин был разбит, весь тираж сожжен, а автору пришлось скрываться.

Вместе с тем, и это, наверное, единственный пример среди мировых диктатур, но при Салазаре в Португалии не было смертной казни. Зато были пытки, убийства из-за угла и исчезновения оппозиционных деятелей, заключение в тюрьму без суда и концлагерь Таррафал на островах Зеленого мыса – выбором средств ПИДЕ себя не ограничивала.

В колониях и иностранных государствах ПИДЕ специализировалась на карательных операциях руками «феличес» (диверсантов), похищениях, терактах и наемных убийствах. Среди жертв тайной полиции — Амилкар Кабрал (руководитель освободительного движения Гвинеи-Бисау), Эдуарде Мондлане (вождь мозамбикского союза ФРЕЛИМО), ряд португальских оппозиционеров. Оказывалась поддержка террористам всех мастей типа УНИТА в Анголе и «Ренамо» в Мозамбике. В 1965-м по приказу шефа ПИДЕ генерала Касаку в Испании убили лидера эмигрантской оппозиции генерала Дельгаду.

Режим Салазара до последнего цеплялся за колонии – диктатор стремился удержать их любой ценой, говоря: «Мы имеем право на колонии, эту вотчину португальцев, которые проливали свою кровь на землях пяти частей света».

После поражения фашистских режимов во Второй мировой профессор взялся за перекраску фасада – тепер в стране проводились выборы. Естественно, результаты фальсифицировались. Правда, когда в 1958-м стало ясно, что кандидат от оппозиции генерал Дельгаду все равно побеждает, диктатор этот спектакль отменил.

В 1968-м 79-летнегоСалазара разбивает инсульт и формальному президенту страны Америку Томашу приходится отправить его в отставку. Что удивительно, сам диктатор об этом никогда не узнал. До самой смерти в 1970-м в его больничной палате собирались министры, которым он «диктовал» указания, проводились «заседания кабинета», согласовывались новые «назначения». Диктатура его преемника Марселу Каэтану продержалась еще 6 лет, пока в 1974-м ее не смела «революция гвоздик».

Что же стало причиной конца настолько устойчивой диктатуры? Режим подкосила кровавая война в колониях (в одной Анголе к концу войны находился уже 160-тысячный контингент по сравнению с 3 000 в начале) и экономический кризис 1973-го года. Ну, и, конечно, народное возмущение — даже боссы псевдопрофсоюзов, начиная с 1942 года, стали говорить о том, что салазаровский корпоративизм не принес ожидавшейся социальной справедливости. Результатом салазаризма стал контраст между сверхбогатством олигархии и нищетой абсолютного большинства, самые высокие в Европе детская смертность и смертность от туберкулеза, самый низкий в Европе доход на душу населения (162 доллара в год) etc. Давайте сравним: в Британии данный показатель в 5 раз больше, чем в Португалии, тем не менее, в 1961г. пять самых богатых людей Португалии были существенно богаче, чем пять самых богатых британцев.

Тем не менее, когда уже в XXI-м веке пришел черед выбирать самого великого португальца, португальцы отдали большинство голосов именно Салазару.

(продолжение следует)

Оригинал выходил на сайте «ОРД»