Европеизированная Украина подорвет попытки возрождения российской империи

Вряд ли можно переоценить значение интеграции Украины в ЕС, как для этого молодого государства, так и для европейского континента в целом (''1in.am''; ''Harvard International Review'').

Хотя Европейский союз играет важную роль для будущего Европы, стабильность и развитие Старого Света в 21-ом веке не зависят исключительно от внутренних дел Союза. Отношения ЕС с его восточными соседями, прежде всего, с Россией и Украиной, в ближайшие годы могут оказаться еще более важными, чем финансовое положение, успехи реформирования или возможные провалы и достижения в будущем углублении внутренней интеграции ЕС. Если Союз, Россия и Украина смогут найти устойчивую основу для своего ежедневного взаимодействия и постепенного сближения, Европа будет иметь безопасное будущее. Если же, напротив, Европа по-прежнему будет разделена на либеральные демократии, с одной стороны, и более или менее авторитарные режимы, с другой, будущее континента останется неопределенным. Старый Свет будет по-прежнему страдать от дипломатических интриг, охваченный мучительным политическим противостоянием, и опять может столкнуться с угрозой вооруженного конфликта, в таких регионах как Кавказ или Крым.

Развитие Украины играет, пожалуй, ключевую роль в разрешении этих вопросов. Среди восточнославянских стран Украина на сегодняшний день меньше всех регрессировала в сторону авторитаризма. Различные украинские руководители были поразительно неумелыми в своих попытках реформировать экономическую и социальную систему своей страны в течение последних двадцати лет. Тем не менее, все они придерживались цели полноправного членства Украина в Европейском союзе. Украина, таким образом, была и остается страной, поддающейся влиянию Брюсселя и политике т.н. “европеизации”.

Будущее украинского государства в значительной степени определяет и будущее Европы. Как заявил уже в 1990-х годах Збигнев Бжезинский, устойчивая украинская независимость будет означать конец русского империализма. Стабильная, суверенная и европеизированная Украина будет способствовать превращению России в национальное государство и подорвет попытки возрождения российской империи. Это устранило бы основное препятствие на пути создания “общего европейского дома”, однажды предложенного Михаилом Горбачёвым.

Руководство [Европейского] Союза в последнее время стало уделять больше внимания отношениям с Киевом. Однако практическое воплощение и публичная риторика взаимодействия Брюсселя с Киевом часто сосредоточена вокруг “приземленных” вопросов. В основном они касаются экономического и гуманитарного сотрудничества обеих сторон. Таким образом, дебаты про украинско-европейское сближение сегодня в основном связаны с обсуждением Соглашений о свободной торговле и о безвизовом режиме, которые должны быть заключены, ратифицированы и воплощены в течении ближайших лет.

Хотя эти переговоры, несомненно, весьма важны, существуют дополнительные политические аспекты отношений ЕС с Украиной. Они придают бóльшую значимость сотрудничеству Брюсселя с Киевом, чем это часто признается в официальных дебатах о целях и задачах этого процесса. Последствия возможных неудач и успехов в эволюции отношений между Украиной и ЕС будут выходить за рамки такого вопроса, как свободный обмен людей и товаров через границы.

Дальнейшее сближение между ЕС и Украиной включает четыре узко политических аспекта, затрагивающих различные вопросы внутреннего устройства и внешних отношений украинского государства. Они касаются нижеизложенных вопросов включенности Киева в международные структуры, направления внутренних украинских реформ, инициирования новых политических реформ в России и, наконец, сохранения единства украинского государства. Ответы на все эти вопросы имеют значение для судьбы интеграции и безопасности всего континента в 21 веке и, таким образом, выходят за пределы чисто восточно-европейской политики.

Во-первых, Украина до сих пор является относительно изолированной страной в контексте современной международной системы. Хотя она и состоит членом таких организаций, как ООН, Совет Европы, ОБСЕ и ВТО, Украина остается за пределами ключевых экономических блоков и военных союзов северного земного шара. На этом фоне каждый новый шаг, который приближает украинское государство к ЕС, представляется полезным. Это способствует неформальной “секьюритизации” и постепенному де-факто – если не де-юре – укоренению Украины в рамках формирующейся панъевропейской системы коллективной безопасности. В ближайшем будущем для Украины необходимо постепенно углубить свою включенность в общеевропейские структуры, даже если на данный момент это возможно только с помощью соглашений низкого и среднего уровня. В конечном счете, этот процесс должен привести к вступлению Украины в ЕС, а также в НАТО.

На самом деле, в отношении последнего спорного вопроса можно предположить, что он уже не будет релевантным, когда Украина станет членом ЕС, потому, что в ближайшие годы ЕС, видимо, будет развиваться дальше в направлении наднациональной квази-федерации. Скорее всего, результатом дальнейшего углубления европейской интеграции будет то, что ЕС станет полномасштабным военным союзом, который еще более явно, чем сегодня, обеспечит гарантии безопасности для государств-членов. В любом случае – большинство членов Евросоюза являются членами НАТО, и большинство стран НАТО входят в ЕС.

Второй эффект европейской интеграции Украины является внутриполитическим, но не менее важным. Интенсификация сотрудничества с ЕС должна обеспечить позитивные изменения в планировании, проведении и скорости будущих реформ в Украине. Трудно судить, какие модели – этатистские, либеральные, социальные… – являются наиболее подходящими для Украины. Однако зачастую проблема заключается не в том, какую именно модель выбрать, а будет ли избрана какая-та модель вообще и будет ли соответствующая реформа последовательно осуществлена впоследствии. Украина сегодня остро нуждается в действиях. После долгих лет бездействия, пассивность является более опасной, нежели активность.

Продолжающееся сближение между Киевом и Брюсселем означает, что ЕС-овская модель устройства госуправления и экономики постепенно станет доминирующей. Таким образом, Украина сможет сократить время, затраты и энергию в процессе проектирования, инициирования и завершения срочно необходимых реформ. Европейский Союз имеет детальные инструкции касательно того, что другие страны должны сделать, чтобы произошло их дальнейшее взаимопроникновение с европейскими экономиками. Именно в таких конкретных предписаниях Украина сегодня, кажется, нуждается больше всего. Мы уже видели достаточно политических ссор, слышали слишком много (полу-)научных дискуссий, и были свидетелями многих утраченных лет и возможностей. Пришло время двигаться вперед.

В таком случае ЕС, возможно, окажет влияние на Украину частично схожее с тем эффектом, который он имел на страны Центральной и Восточной Европе после падения “железного занавеса”. В начале 1990-х ряд видных западных политологов изначально сомнительно оценивал шансы на скорое успешное преобразование посткоммунистических стран. Подобный скептицизм возник на фоне т.н. “проблемы одновременности”. Это означало, что посткоммунистические страны столкнулись с гораздо более сложной ситуацией, чем ранее демократизирующиеся режимы Латинской Америки или Южной Европы. В отличие от последних, посткоммунистическим государствам в 1990-х было необходимо осуществить не только демократизацию. Они также должны были перейти от социализма к капитализму, от плановой к экономики к рыночной, а также преобразоваться из советских колоний в независимые национальные государства. Одновременность этих процессов, требования и динамика которых зачастую противоречили друг другу, была одной из основных проблем, ввиду которой ведущие политические аналитики давали пессимистичные прогнозы относительно перспектив успешной посткоммунистической трансформации. Однако целый ряд восточноевропейских стран был, тем не менее, уже к концу 1990-х удивительно успешным в своем переходе от диктатуры к демократии.

Складывается впечатление, что поразительно быстрая и устойчивая консолидация юных демократий Центрально-Восточной Европы была связана, не в последнюю очередь, с однозначной перспективой будущего членства этих стран в ЕС. Таким образом, цель их полного присоединения к европейскому интеграционному процессу, в определенном смысле, компенсировала “проблему одновременности” для этих государств. В тот момент, когда страны Центрально-Восточной Европы столкнулись со сложными внутренними проблемами, они получили сильную идеологическую и практическую поддержку извне – из Брюсселя и других западноевропейских столиц. Конечно, в особенности в Центральной Европе и странах Балтии были и другие факторы, которые значительно способствовали успешному переходу этих государств к демократии - такие как их досоветский политический опыт, западные диаспоры, сильные диссидентские движения и т.д. Но, по крайней мере, для таких православных стран, как Болгария, Румыния или Сербия (кандидат в члены ЕС), тяга к ЕС была, возможно, самым важным определяющим фактором для – в конечном счете, и в этих странах – относительно успешного преобразования их политэкономических структур.

Всем странам Центрально-Восточной Европы была достаточно рано предложена перспектива членства в ЕС. Имея эту цель перед глазами, они довольно быстро провели реформирование своих государств. В конце концов, они стали членами Союза. С другой стороны, страны, которым не предлагалась перспектива членства, и которые не приступили к процессу полной европейской интеграции, как, например, Украина, все еще находятся в серой зоне между современной демократией и посттоталитарным самодержавием. В этих странах “проблема одновременности”, как и предсказывали политологи в начале 1990х, вредит попыткам их демократизации, рационализации и либерализации.

Помимо укрепления позиции Украины в мире и предоставления директив для внутренних реформ, третье измерение дальнейшего сближения между ЕС и Украиной связано не только с эффектами этого процесса на саму Украину, но и с более широкими целями ЕС в Восточной Европе. Это сопряжено с тем, что возможный будущий успех украинской демократизации может иметь серьёзные последствия на территории всей бывшей советской империи. В виду всё ещё существующих разнообразных связей между бывшими республиками СССР, возможная устойчивая европеизация Украины в следующие годы произвела бы более или менее сильное впечатление на элиты и населения других постсоветских стран. Она могла бы, в частности, в России и Беларуси вызвать переосмысление политических путей, по которым эти страны пошли после распада Советского Союза. Так как белорусы и россияне являются культурно и исторически особенно близкими к украинцам, они бы внимательно и всерьёз восприняли функционирующие либеральную демократию и правовое государство в Украине.

В среднесрочной перспективе успешная поддержка со стороны ЕС развития украинской демократии, гражданского общества и верховенства закона, таким образом, имела бы и геополитическое измерение. Если использовать несколько провокационную метафору, Украина однажды могла бы стать “троянским конем” Брюсселя в отношениях с Москвой. Западные советы о необходимости новой демократизации России часто рассматриваются русскими как неуместные или даже имеющие подрывную направленность. Если же Украина продемонстрирует на практике, что православная восточнославянская нация в состоянии жить и развиваться с демократической политической системой, это помогло бы привлечь и россиян к новой демократизации своей страны. Это – в свою очередь – имело бы эффект и в других бывших советских республиках. Таким образом, Украина в будущем могла бы стать инструментом ЕС как в процессе возвращения России в “европейскую семью”, так и в популяризации западных политических ценностей на всём постсоветском пространстве.

Четвертый аспект дальнейшего сближения между Украиной и ЕС недавно сделал этот процесс ещё более важным. За прошедший год “европейская идея” для украинского государства значительно возросла в значении в связи с тревожными внутриполитическими изменениями. После избрания Виктора Януковича Президентом ещё более повысилась и без того высокая социальная, культурная и региональная поляризация страны. Одним из показателей растущей фрагментации украинского населения стал политический взлёт ультранационалистической “Свободы” Олега Тягнибока.

Партия Тягнибока, правда, называет себя “Всеукраинским объединением” и заявляет о своей верности Великой Украине. Однако, де-факто “Свобода” является западноукраинской, имплицитно регионалистской и даже потенциально сепаратистской организацией. Она имеет прочные позиции только в трёх галицких областях (Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской) и гораздо меньшую поддержку в других регионах Украины. Более того, на юге и востоке страны исторический дискурс и политическая риторика “свободовцев” в основном вызывают отвращение. Вместо того чтобы внести свой вклад в формирование современной украинской политической нации, “Свобода” скорее отчуждает, а не привлекает многих граждан Украины от идеи гражданского и надэтнического украинского национализма.

Более того, членство “Свободы” в общеевропейском, крайне правом т.н. Альянсе европейских национальных движений иллюстрирует еще одну проблему. Партия Тягнибока представляет собой форму национализма, который не маргинален и в некоторых западно- и центрально-европейских странах. Однако, в большой политике всех государств Европы праворадикальный национализм таких организаций, как французский Национальный фронт или Британская национальная партия, сегодня стигматизирован как политический анахронизм и антидемократическая, неевропейская идеология. Устранение или, по крайней мере, сдерживание именно такого рода национализма был одним из основных мотивов для начала послевоенного процесса европейской интеграции, который привел сначала к созданию Совета Европы, а потом к возникновению Европейских сообществ, из которых позже вышел ЕС.

Хотя “Свобода” пока что остается относительно незначительным игроком на национальном уровне, она может стать источником нестабильности украинского государства в случае эскалации политических конфликтов в Украине. Если, например, в результате дальнейшего роста социальных напряжений произойдёт новое украинское восстание наподобие “оранжевой революции” 2004 года, “Свобода” могла бы захватить организационно и направить идеологически галицкую часть этого протестного движения. В связи с далеко идущей неприемлемостью идеологии “Свободы” за пределами Галиции, это может отстранить галичан от общего гражданского общества остальной Украины. Такой разрыв, в свою очередь, может привести к превращению массовой акции гражданского неповиновения из антирежимной в антигосударственную. Регионально сконцентрированные и культурно фрагментированные антиправительственные массовые движения не сулят ничего хорошего для целостности украинского государства. Существуют, к тому же, и другие явления недавнего времени, которые скорее разделяют, нежели объединяют украинскую нацию в отношении определённых социальных, культурных, религиозных, образовательных вопросов.

На этом фоне идея европейской интеграции имеет ещё более далеко идущее значение, чем изложено выше. Эта цель до сих пор объединяет украинские политические, интеллектуальные, экономические и социальные элиты, а также большую часть населения Украины. Несомненно, существуют также такие важные исторические события, как Голодомор, или исторические фигуры, как Тарас Шевченко, память о которых объединяет, а не разделяет украинцев. Но что касается представления о будущем Украины, то кроме общего желания достатка, стабильности и безопасности, европейская идея играет, пожалуй, главную роль.

В заключение, следующие четыре политических измерения сближения Украины с ЕС сегодня наиболее актуальны:

(1) укрепление Украины в системе коллективной безопасности в Европе,

(2) инициирование и направление украинских внутренних реформ,

(3) влияние на Россию и все постсоветское пространство через “европеизацию” Украины, и

(4), использование европейской идеи для сохранения целостности Украины.

В результате, вряд ли можно переоценить политическое значение дальнейшей постепенной интеграции Украины в ЕС, как для этого молодого государства, так и для европейского континента в целом.


http://www.1in.am/rus/press_pusaeurop_10667.html

http://hir.harvard.edu/four-political-dimensions-of-ukraine-s-future-europeanization