Бесперспективный проект Евразийского Союза

Почему постсоветская интеграция не имеет будущего («Зеркало недели. Украина»)

На первый взгляд идея ре-интеграции постсоветских республик выглядит целесообразной: экономики, общества и населения бывших советских республик связаны друг с другом многочисленными узами. Но при ближайшем рассмотрении созданию наднационального формирования, которое бы охватило бόльшую часть территорий бывших царской и советской империй, препятствуют ряд структурных и исторических барьеры. Сумма этих препятствий делает путинский проект Евразийского Союза нецелесообразным. Практическое воплощение этого проекта создало бы больше проблем, чем оно решило.

Слон и холодильник

В первую очередь, существует очевидное гео- и демографическое неравенство, а также дисбаланс военной мощи между Россией, с одной стороны,  и предполагаемыми другими членами Союза, с другой. Россия не только намного более крупное и вооруженное государство, чем все остальные потенциальные члены-государства Евразийского Союза. Российская Федерация будет доминировать в размере, мощи и сумме ресурсов над всеми будущими членами Союза вместе взятыми. Хотя это несоответствие является особенно серьезным препятствием для политического союза, оно приведет к проблемам и в создающемся в данный момент Таможенном Союзе.

Правда, объятия и вооруженные силы России не являются проблематичными ни для уже существующей Зоны свободной торговли между несколькими постсоветскими республиками, ни для Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) – двух других крупных посткоммунистических интеграционных проектов. Отмена ограничений в сфере международной торговли сама по себе не подразумевает перераспределение политической власти между участниками подобных соглашений. Таким образом, маленькие государства-члены, заключающие соглашения о свободной торговле, не подвергают себя большому риску и не ущемляют своей суверенности. Касательно ШОС, в её состав входят два крупных игрока с конкурирующими интересами и разными, но сравнимыми ресурсами. Россия остается ядерной супердержавой и важным актером в международной дипломатии. Китай, также имеет ядерное оружие, но не обладает подобным арсеналом оружия массового уничтожения. Но за последнее время Китай стал промышленным центром мира, экономическая мощь и финансовые ресурсы которого значительно превосходят российские. Результирующий общий, примерный баланс сил между двумя доминирующими членами ШОС делает эту организацию относительно устойчивым проектом, который приемлемый и для менее крупных членов этого союза.

В противоположность вышеприведенным организациям, территориальные размеры, численность населения, а также международный вес России - существенная проблема для создания постсоветской наднациональной структурой. Москва будет иметь намного больше, чем первая среди равных, и - по умолчанию - станет фактически новым имперским центром – даже, если Кремль не будет претендовать на такую роль.

Эта ситуация отличалась бы от сегодняшней лидирующей позиции Германии в ЕС. Хотя Германия и имеет самое большое население и мощную экономику в Европе, ее вооруженные силы незначительны, а население настроено пацифистски. К тому же относительное немецкое демографическое и экономическое доминирование над остальными европейскими странами не сравнима с той гегемонией, которую бы получила Россия в планируемом Евразийском Союзе.  Наряду с Федеральной канцелярией Берлина, Елисейский дворец в Париже и Даунинг-стрит № 10 в Лондоне представляют собой сильные центры влияния в ЕС. Помимо прочего они уравновешивают экономическую мощь ФРГ и вынуждали и вынуждают немецкого канцлера искать поддержки, идти на компромиссы и создавать альянсы, если Берлин хочет реализовать какую-либо политику.  

Постимперское наследство

Во-вторых, отношения Москвой с нациями постсоветского пространства имеют сложное прошлое. Многие россияне считают объединение народов бывших царской и советской империй исторически обоснованным, культурно несложным и географически само собой разумеющимся – и потому не нуждающимся в дальнейших обсуждениях. Однако - в первую очередь интеллектуальные - элиты других постсоветских республик имеют более амбивалентные позиции, а иногда и негативные  взгляды относительно отношений их наций с Москвой. Россияне часто отстаивают значимость совместных достижений бывших советских республик в составе СССР, как, например, победа во Второй мировой войне или успехи в освоений космоса. Тем не менее, в виду своей неоднозначности, историческое наследие в целом является неподходящим ресурсом для формирования нового союза. Слишком часто Москва была виновницей различных форм репрессий по отношению нации, находившихся в ее ведомстве, и проводила кампании насильственной русификации на протяжении как царского, так и советского периодов.

Не помогает замыслу нового союза и тот факт, что бывший и будущий лидер России, Владимир Путин, представляет органы, ранее ответственные за совершение, среди прочих преступлений, разных антинациональных мер. Термин, который Путин выбрал в качестве названия своего нового проекта, - «евразийский» также проблематичен (критика, кстати, касающееся и его использование в западной постсоветологии). Очевидно, путинская «Евразия» не относится ко всему евроазиатскому континенту. То есть термин воплощает собой какой-то другой концепт – вопрос оставшийся неотвеченным в его программной статье в «Известиях» (как и его употребления в западном россиеведении). Возможно, он относится к теории, разработанной русским евразийством в 1920-х. Классические евразийцы имели в своих рядах признанных ученых и высказывали симпатии тюркским народностям на территории России. Вместе с тем они были ярко выраженными имперскими националистами. К примеру, евразийцы хотели распространить Православие на всю территорию «Евразии». Более того, евразийство представляло собой откровенно  идеократическую, антидемократическую и антизападную теорию - идеи, которые вряд ли смогут стать конструктивным базисом для дальнейшего развития постсоветских наций. Биологистские или оккультистские же фантазий таких известных, называвших себя «евразийцам», личностей, как Лев Гумилев или Александр Дугин, представляют еще менее подходящие идейные фундаменты для Евразийского Союза.

У Германии также была, мягко выражаясь, «имиджовая проблема» после Второй мировой войны.  Немцы были на тот момент гораздо менее «популярными» среди европейских наций, чем россияне на постсоветском пространстве сегодня. Несмотря на это, Западная Германия была включена как в европейский интеграционный процесс, так и в атлантический альянс – структуры, частично созданные с целью приручить и оградить немецкого монстра. Членство ФРГ в различных западных организациях способствовало постепенному уменьшению страха других европейских наций перед немецким возрождением.

Российское членство в предложенном Евразийском Союзе, напротив, вряд ли внесет какой-либо вклад в уменьшение распространенного среди культурных и политических элитах постсоветских стран скептицизма в отношении внешнеполитических целей России. Чтобы достичь этого, России пришлось бы пройти через существенную трансформацию своего политического дискурса, среди прочего - через коренной пересмотр недавнего прошлого, в частности оценки национальной политики царского и советского режимов. Но к этому не готовы сегодняшние доминирующие в России интеллектуальные и политические элиты. Скорее наоборот: большинство россиян сочтут нелепой идею извинения за репрессии, проводимые российскими царями и советскими лидерами в отношении нерусского населения, культур и традиций. Многие русские возмущены критикой российской имперской истории 18-го, 19-го и 20-го веков со стороны нерусских (и некоторых русских) историков. Хотя большинство русских с гордостью указывают на многовековою преемственность и разные достижения старой России, СССР и РФ, требование о российском покаяний за царскую и советскую репрессивную политику в отношение национальных меньшинств покажется им скандальным кощунством.

0 + 0 + 0 +….= ?

Третий аспект, свидетельствующий против постсоветской интеграции, заключается в неясном измерений социально-экономических выгод Евразийского Союза. Свободная торговля уже достигнута недавними соглашениями между большинством постсоветских государств. В чем теперь более всего нуждаются потенциальные члены Евразийского Союза - это основательные технологические и управленческие инновации, а также всесторонняя модернизация таких сфер, как местное управление, система социальных лгот, высшее образование или здравоохранение. Возможно, постсоветские государства в состоянии осуществить некоторые необходимые реформы самостоятельно или в сотрудничестве с другими бывшими советскими республиками. Но источником профподготовки, ноу-хау и инвестиций, необходимых для фундаментальной модернизации постсоветских обществ будет, как принято говорить в бывшем СССР, «цивилизованный мир», т.е. прежде всего Запад или же страны, которые вестернизированы, такие как Япония, Южная Корея, Тайвань или Сингапур. Удерживание постсоветских наций в Евразийском Союзе, в котором будет доминировать Россия, скорее затруднит такую модернизацию, чем будет ей способствовать.

Не в последнюю очередь сама Россия нуждается в фундаментальных технологических, экономических и социально-политических преобразованиях. За пределами двух столиц и некоторых региональных центров, российская жизнь всё ещё довольно суровая и частично предсовременная. Идея о том, что у России хватает мощи, знаний и энергии (метафорически, а не буквально), чтобы вести за собой в 21 век постсоветский мир в составе Евразийского Союза выглядит иллюзорной. Россия обладает значительными природными ресурсами, внушительной военной промышленностью и способностью организовать полеты в космос для состоятельных искателей приключений со всего мира. Но эти преимущества не могут обеспечить нужную трансформацию других постсоветских стран в современные государства, которые смогли бы впоследствии успешно интегрироваться в мировую экономику.

И Россия, и другие постсоветские страны нуждаются во включении в интеграционные процессы  экономически динамичных пространств мира, будь то европейских или азиатских. Для стран Центральной Азии это могут быть тесные связи с Китаем, Индией, Турцией, странами Персидского залива, Южной Кореей и/или Японией. Для западной части постсоветского мира, включая Россию, очевидным первичным партнером по модернизации должен стать Европейский Союз. Конечно, Россия не станет полным членом ЕС, по крайней мере, не в обозримом будущем.

Но нынешний европейский кризис сейчас приводит к реконцептуализации проекта европейского единения как многоступенчатого интеграционного процесса. Предсказанная еще 25 лет тому назад такими еврократами как Жак Делор, будущая Европа может стать еще в большей степени, нежели сегодня, разделенной не на Восток и Запад, а через концентричные круги. Это означает, что глубина интеграции различных стран со структурами Союза в дальнейшем будет значительно варьироваться. Она будет зависеть от желания государств отказаться от своей национальной суверенности, а также от их способности соответствовать стандартам ЕС. В некоторых случаях, существующие неконгруэнтные интеграционные пространства, такие как еврозона или Шенгенский союз, уже сейчас образуют концентричные круги. Эта тенденция к дифференцированию будет увеличиваться и в будущем приведет не столько к дезинтеграции, сколько к деконструкции «Европы».

Такой, вероятно, необходимый фундаментальный пересмотр европейского проекта будет болезненным для западных еврофилов. Но в то же время, последствия сегодняшнего кризиса облегчат западным постсоветским республикам задачу найти свое место в европейском проекте и проложить путь для дальнейшей интеграции. Они смогут не только четче позиционировать себя внутри европейских концентричных кругов. Более резкая дифференциация Европы предложит также различные опции и пути интеграции, которые каждая страна сможет выбрать для себя и следовать им в дальнейшем. Даже такая специфическая и крупная страна, как Россия, сможет найти себе подходящее место в этой модели. Недавно начатые переговоры о создании безвизового режима между Россией и ЕС могут стать первым шагом в этом направлении. Будущее России находится не в Евразии или других постсоветских миражах, а с Европой и Западом.

http://zn.ua/POLITICS/besperspektivnyy_soyuz__pochemu_postsovetskaya_integratsiya_ne_imeet_buduschego-94485.html