Референдум о двух концах

Пока что референдум пока стОит расценивать как одну из виртуальных тем украинской политики, позволяющих создавать видимость политической конкуренции - уж слишком много неясностей и вопросов

Ненадежный инструмент

Новейшая история Украины знает три примера референдумов — двух «союзных» 1991 года и «независимого» 2000-го, причем первый и последний из них стали классическими примерами политической манипуляции.

Так, состоявшийся 17 марта 1991 года референдум стал правовой точкой отсчета для распада Советского Союза, хотя официально назывался «Всесоюзным референдумом о сохранении СССР». На всенародное голосование выносился вопрос «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» Такая формулировка предоставила правящей номенклатуре СССР и УССР полное право трактовать полученные результаты голосования так, как ей было наиболее выгодно в данный момент.

Цель  референдума 16 апреля 2000 года — расширение полномочий президентаЛеонида Кучмы путем предоставления ему права роспуска Верховной Рады, если парламент в течение месяца не смог сформировать депутатское большинство или в течение трех месяцев не сумел утвердить проект госбюджета. К выгодному для президента вопросу добавили еще три: голосовались предложения сократить количество депутатов ВР до 300 человек, ограничить депутатскую неприкосновенность и создать двухпалатный парламент.

И только референдум 1 декабря 1991 года отличался от приведенных примеров тем, что предлагал гражданам ответить на сформулированный в максимально четкой форме вопрос «Подтверждаете ли вы Акт провозглашения независимости Украины?»

Классический референдум в теории считается инструментом прямой демократии, позволяющим гражданам влиять на судьбоносные для страны решения. Например — принятие конституции (Франция, 1958 год; Россия, 1993 год).

Тем не менее референдумы были, хотя и не всегда, одними из самых любимых инструментов авторитарных режимов. Так, без малого 90% избирателей демократической Германии в августе 1934 года высказались на референдуме за то, чтобы объединить посты президента и главы правительства, согласившись на нарушение принципа разделения властей. В результате канцлер Адольф Гитлерполучил диктаторские полномочия.

Референдум 1988 года в Чили во времена Аугусто Пиночета привел к неожиданным результатам. Более 56% чилийцев, пришедших к избирательным урнам, высказались против вынесенного на всенародное голосование предложения продлить полномочия Пиночета на посту главы государства еще на восемь лет, а полномочия хунты — до парламентских выборов 1990 года.

Президент Франции Шарль де Голль тоже нередко опирался на референдумы. Он критически часто конфликтовал с Национальной ассамблеей. Поэтому старался подкрепить легитимность своих решений путем вынесения соответствующих инициатив на референдум — и получал моральное и юридическое право принимать решения в обход парламента: мол, «так решил народ». Символично, что именно референдум в апреле 1969 года, достаточно второстепенный с политической точки зрения, оказался для де Голля последней каплей, подтолкнувшей его к решению об отставке. Накануне он вынес на всенародное голосование проект нового районирования Франции и изменения полномочий сената как верхней палаты парламента, но чуть более 50% избирателей отвергли предложения президента. И есть своеобразная историческая ирония в том, что своим заявлением об отставке де Голль нарушил решения инициированного им самим референдума 1958 года. Принятая на нем французская конституция не предусматривает отставки президента по собственному желанию.

Палка о двух концах

Практика президентских кампаний разных стран знает случаи использования референдумов для победы на выборах. В сентябре 2006 года в непризнанной Приднестровской республике по инициативе штаба действующего президента Игоря Смирнова состоялся референдум, по итогам которого около 97% голосовавших высказались за независимость от Молдовы с последующим вхождением в состав РФ. Присоединение к популярной в народе инициативе позволило Смирнову снова победить на президентских выборах с результатом 82,4%, а решения референдума так и не были воплощены в жизнь. Аналогичный прием применили политтехнологи президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты в ноябре 2006-го, когда на всенародном референдуме около 99% избирателей высказались за присоединение к России.

У нас же, как неоднократно выясняли социологи, примерно равное количество граждан выступают за вхождение в состав ЕС и Таможенного союза. Поэтому политконсультанты Януковича рискуют потерять избирателей в Крыму и Восточной Украине, но так и не завоевать симпатии западноукраинского электората.

«Первым результатом заявлений о намерении провести референдум станет обострение пропагандистских кампаний за ТС и ЕС, — прогнозирует политтехнолог и директор Европейского института политической культуры Александр Булавин. — Обострится также противоборство политических фигур, которые ставят на разные центры силы. Уже проявили свою позицию депутаты Олег Царев, Вадим Колесниченко, Нестор Шуфрич, Вячеслав Богуслаев, выступающие за Таможенный союз. Уверен, что в ПР есть до полусотни депутатов, рационально или эмоционально противостоящих Евросоюзу. Пока они не сказали своего слова». По его мнению, раскол, даже не оформленный юридически, в Партии регионов уже есть, он будет углубляться по мере приближения президентских выборов 2015 года. «Поэтому не исключено появление нескольких, пусть более слабых политических фигур, но выигрывающих за счет того, что они не столь скомпрометированы, зато молоды, образованны и имеют очень серьезные амбиции», — отметил Булавин. А это чревато и расколом электората Партии регионов.

«Виктор Янукович в интервью сказал, что принятые решения должны быть дальновидными. Но при этом должны приниматься самим народом. Видимо, народ, а точнее, 50 процентов избирателей плюс один голос, почему-то считается разумнее и дальновиднее, чем лучшие представители этого народа, избранные им для управления государством», — говорит политтехнолог и политический публицист Игорь Гридасов.

Пока что слова президента о референдуме скорее создали интригу. Чтобы наблюдатели могли оценивать предложение всерьез, глава государства должен внести ясность. Кто станет инициатором такого референдума? Как могут быть сформулированы вопросы, вынесенные на всенародное голосование? Не придется ли проводить два отдельных голосования, например, с вопросами «Поддерживаете ли вы вступление Украины в Европейский союз?» и «Поддерживаете ли вы вступление Украины в Таможенный союз?» Поэтому референдум пока стОит расценивать как одну из тем украинской политики, позволяющих создавать видимость политической конкуренции. Сама собой напрашивается аналогия с такой сверхпопулярной темой минувших лет, как вступление Украины в НАТО, когда одни политики активно призывали присоединиться к альянсу, другие организовывали митинги протеста, а все вместе успешно воздействовали на умы избирателей.

Не референдум, а манипуляция

Сергей Гайдай, политтехнолог, директор социально-инжинирингового агентства Gayday.com: — Для нынешних элит ЕС или Таможенный союз — это вопрос не ценностей, а бизнес-интересов. В Украине действительно равное соотношение между теми людьми, кто видит нашу страну в ЕС, и теми, кто тоскует по Советскому Союзу, симпатизирует Путину и тому подобное. Чтобы ставить на референдуме вопрос «ЕС или Таможенный союз» перед миллионами простых людей, сначала надо на пальцах разъяснить каждому все нюансы и последствия решения в пользу ЕС и в пользу ТС. Выбор должны сделать ответственные элиты, а когда его перекладывают на народ — это манипуляция им. За двадцать с лишним лет наши элиты превратили народ в патерналистски настроенную массу, ожидающую от государства только подачек, а теперь хотят переложить на простых людей ответственность за судьбоносные для Украины решения.

Ненаучная фантастика

Игорь Гридасов, политтехнолог и политический публицист: — Когда будет референдум, не сказал даже сам глава государства. По его словам, референдум состоится, «когда будет принято решение» о вступлении в ЕС или ТС. Кем должно приниматься такое решение, неясно. Особенно если учесть, что вступать в Таможенный союз украинское руководство уже отказалось, а вступление в ЕС, зафиксированное в украинском законодательстве, относится к ненаучной фантастике. Вступление в Евросоюз действительно предполагает референдум по этому вопросу, но вряд ли о нем стоит беспокоиться не только Януковичу, даже в случае избрания на второй срок, но и паре-тройке его преемников на президентском посту. Всплывшую тему референдума можно пояснить разве что тем, что президентская администрация всё еще не отказалась от идеи привязать к президентским выборам референдум по внесению изменений в Конституцию.