Хроники Совка: Смерть и воскресение его

http://ukrealities.blogspot.com/

Совок проснулся в своей малосемейке из-за того что было слишком жарко и очень хотелось пить водку. Он привстал, сблевал на пол, затем вытер рот штаниной и одел штаны на голую задницу. Затем Совок одел клетчатую рубашку, расчесал гребешком лысину, взял с собой железный ломик и вышел за деньгами.

 «Что же сп*издить в выходной день, когда не на работе?», - шел Совок по улице и думал. Когда он попал на улицу Карла Маркса, он увидел табличку «Історичний центр міста». Совок идет по указателю таблички. Через минуту он видит большой монументальный канализационный люк с гербом и надписью «Екатеринославъ 1913». «Гы, историческая ценность блядь!», - кричит Совок радостно и начинает систематически п*издить по люку ломом. Громкий лязг метала и варварский вид вакханалии заметила пара молодых студентов. Один из них в очках и с фотоаппаратом подходит к Совку и говорит:

- Вы что делаете, это же историческая ценность!

- Это не историческая ценность, это клад блядь! – задыхается от радости Совок и продолжает пиздить ломом по люку, - я тут сейчас реконструкции провожу!

- Мы сейчас милицию вызовем!

- А ну иди нахуй отсюда, четырехглазый, я из ЖЭКА, блядь, - кричит Совок и машет ломом, - бзди отсюда, а то сейчас и тебя с другом реконструирую как Столыпин реформы!

Студенты спешно уходят, а Совок продолжает пиздить ломом по люку. Через полчаса люк поддается и Совок пытается вытащить его руками. На его глазах выступают слезы счастья и он кричит в экстазе: «Сталь, это же сталь, кэгэ 40 стали, блядь! Теперь у меня будет день рождения сегодня!». Однако дореволюционный люк оказывается слишком тяжелым для старого алкоголика и Совок начинает юлить с ним в руках из стороны в сторону по исторической улице. Затем он спотыкается и падает как мешок с дерьмом на дорогу таким образом, что стальной люк придавливает Совка сверху. Придавленный люком Совок громко вопит от боли и матерится, однако никого рядом не оказывается. Ему становится все хуже и он сначала просто громко матерится, затем начинает звать людей. «Люди, люди, блядь, помогите! Спасите, человек умирает! Люди! Суки…». Но никого не оказывается рядом. «Студент, студентики! Студенты, помогите человек умирает, в аварию попал, студенты! Суки…». Совок пытается убрать с себя люк, но понимает, что ему это не под силу. «Милиция! Милиция, помогите, охрана! Милиция, здесь историческую ценность спиздили, помогите, милиция! Суки…». Затем Совку становится трудно дышать и он понимает, что дела вовсе плохи. Он начинает молиться: «Господи, Господи, блядь, если ты меня слышишь, если ты там есть, то помоги, то хоть сделай мне стакан водки сюда. Отче наш, еже си на небеси. Блядь…». Совок хрюкает, бьется в конвульсиях и испускает дух.

Внезапно он видит сверху луч света, спускаются два юноши в белых туниках и поют песни, которые Совку напоминают западную пропаганду. Они берут его под руки и возносят вверх к небу. Совок дергается, вырывается и хватает руками люк. Он кричит: «Пустите, волки, пустите, я люк первым нашел!».

Юноши доставили Совка в странное место. Там все было сделано из золота, все было в белом свету, а повсюду весели картины Боттичелли и Микеланджело. «Пиздец, - говорит Совок и прижимает к себе люк, - хозяева этой улицы…». На одной из дверей написано «Святий Петро». Юноши в белых туниках подталкивают Совка к двери и тот нехотя заходит.

В кабинете оказываются одно кресло, один стол, а за столом статный мужчина средних лет с бородой и нимбом. «Ну все, кокарда и погоны, таки вызвали ментов, студиозы», - думает Совок. Он с дурной извиняющейся улыбкой входит в комнату, по-прежнему не выпуская люка из рук, и садится в кресло.

- Доброго дня, добродію, мене зовуть Апостол Петро, я святий і буду тебе судити.

«Нихуя себе феня у них сейчас, - думает Совок, - и все по-украински, суки»

- Я это, я не хотел, если чо, то можем люк и пополам распилить, здесь 40 кэгэ стали…

- Який ти дотепний чолов’яга, навіщо ж нам тут грощі, ми тут всє єдині та щасливі.

- Чо? Я не понимаю телячий язык, - говорит Совок.

- «Ніпанімаю тілячій язик»? Нажаль, адже ми тут всі хто нагорі, розмовляємо лише державною. Навіть Бог володіє українською і розмовляє мовою Шевченка.

Совок таращит глаза на апостола:

- Бог? Федорович говорит по-украински?!

- Який Фьодаравіч? Я кажу сам Господь Бог!

У Совка в голове появляются два имени: «Это блядь Ахметов или Сталин».

- Я все понял. Вы из ОБОП или СБУ. Накрыли меня, волки позорные. Забирайте свой сраный люк!

- СБУ? Людина, чи не розумієш ти досі де ти є? Це ж є царство Господа нашого, а ти зараз на Суді Божому і я вирішую куди ти потрапиш.

«Шо ж я там спиздил такое, - ужаснулся Совок, - чи мижигорье, чи мавзолей обокрал, ебанный люк!».

- Ну суди, суди меня по ксиве своей, Луценко или кто ты там сейчас, - банкует Совок.

Апостол берет со стола книгу «Життя Совка» и начинает читать.

- Зачав тебе батько-молдованин з-під Тарисполю по п’яні із матір’ю-руською з-під Твері десь у Казахстані серед тракторів та кіз.

- Осваение цилины, блядь, - говорит Совок, - Значит, хорошие добрые русские люди.

- Господь всіх любить і навіть кривих. Так. А у віці три роки ти вперше побив людину, а саме хлопчикка Івана. Він і досі косий на одне око.

- Он был буржуй.

- Йому було лише чотири роки…

- Сын буржуя тоже буржуй.

- Так. А у віці дванадцять років ти вперше напився горілки та вкрав ваги в магазині!

- Раньше власть советская была, а не беспорядки. Что украл, то все твое, все народу было, - сказал Совок и сжал крепче люк.

- Добре. А у віці сімнадцять років ти був п’яний та згвалутував шістнадцятирічну піонерку Марію. Вона після цього завагітніла, а ти покинув її і в неї була важка доля, а син став наркоманом.

- Осталось только дерево построить, - говорит Совок.

- Ну а двадцять років ти став військовим і тебе забрали до Німеччини служити. І ти там зґвалтував молоду дівчину Хелену і відтепер вона ненавидить руських.

- А ты че, видел, чтоли блядь?! Я это делал через границу, в лесу и ночью! – разозлился Совок, - И вообще кто ты такой?!

Апостол посмотрел на Совка грозно и сказал:

- Я все бачу, людино. Все твоє життя від початку і до кінця це суспільний безлад, алкоголізм та постійна жада чого б вкрасти. В тобі нема нічого цілеспрямованого, розумного та обміркованого. Ти навіщо в 91 пам’ятник Кобзарю обісрав.

- Чо по кайфу, то и делаю, где я там и Русь, захочу и обосрусь.

Апостол разгневался и взял телефон. «Ало, Люцифер, так!, - кричит апостол, - у нас тут Совок і він їде до вас, забирайте його в ващі йєбєня до чорта на роги! Що? Зрозуміло…».

- Людино, у Пеклі немає для тебе місця, там лише вчора до них поступило 5 тисяч з Росії, які отруїлися пальонкою, та тисяча наркоманів та алкоголіків з Східної України. Зараз в Пеклі як і в Ізраїлі, так що тобі і туди візи на дадуть.

- Короче, начальник, ты не мочи мне рога, а давай по ксиве, отпускать будешь, не? Я чист по понятиям и без денег, так шо давай, рули.

- Саме так, Совок. Я відряджаю тебе назад до тих місць де ти маєш бути і де всі тобі подібні істоти мешкають. Назад до України, на Схід. В Пеклі вам місць вже нема, так що тільки в Україну.

- Вот это дело, гражданин-начальник, - говорит Совок и жмет руку апостолу.

Через минуту за Совком прилитают юноши и спускают его вниз на землю.

Когда Совок пришел в себя, был уже вечер. Он посмотрел в небо и сказал: «фраера, блядь, трехрублевые», а затем покатил люк колесом.

***

Совок сидит в своей малосемейке с Лаврентием, они бухают водку и едят колбасу.

- Это пиздец, Лаврентий, колбаса!

- Шо на праздник, Совок, - чавкает Лаврентий и давится водкой.

- Я тебе так скажу, Лаврентий, когда тебя мусора или еще какие пидорасы за яйца хватают, ты им сразу дай понять, что ты старой закалки пацан.

- Угу, старой…

- Вот этот самый святой Петро мне по фене грузил-грузил, своими верхами пугал-пугал, а нихуя, я при люке и бабках! Даже Люциферу звонил какому-то…

- Жид! – кричит Лаврентий.

- Та все они там жиды и фраера, шо этот святой, шо Люцифер. Единственно, не понял шо у них там за бог ходит.

- Все мы под богом ходим, - говорит Лаврентий и бухает.

- Да… Я тебе так скажу, Лаврентий, я понял что историческая ценность это ого-го!

- За нее и выпьем, за историческую ценность, - говорит Лаврентий.

- Ахули, правильно. Ты покупай билет, Лаврентий, мы в следующий раз в музей пойдем.

____

Больше укреалий и на каждый день:

http://ukrealities.blogspot.com/