Инцитат(ы) украинского народа. Из мира животных инстинктов … человека.

«Приезжайте в Украину, там сейчас интересно жить» (В.Ф. Янукович).

«Приезжайте в Украину, там сейчас интересно жить» (В.Ф. Янукович).

История знает множество примеров человеческого своенравия и глупости. Также известны ей и явления множества метаморфоз. А есть и замысловатые истории переплетения первого и второго. И не только связанные с людьми как таковыми. К примеру, римский император Калигула, говорят, очень любил своего коня. Для любимца была построена конюшня из мрамора с яслями из слоновой кости. Ему воздавались всевозможные почести. Но, все же, Калигуле показалось этого мало. И он успешно сделал своего коня сенатором. Говорят, хотел сделать даже консулом. Вполне возможно воплотил бы и это желание в жизнь. Если бы успел.  Коня этого звали Инцитат (лат.  Incitatus -быстроногий, борзой). Имя по понятным причинам впоследствии стало нарицательным. Все-таки не совсем обычный и обыденный «карьерный» рост, в принципе, обычного животного. Не окажись конь «в нужное время в нужном месте», оставаться бы ему кем и следовало – просто конем. Кстати, взлету римского «парламентария» предшествовала еще одна метаморфоза. Для истории она, пожалуй, мелочь, лишь мимолетный штрих. А вот в жизни самого Инцитата представляется основополагающей и определяющей. Ведь Инцитат не всегда носил это гордое имя. Им его одарил сам Калигула, сочтя то, как звался конь изначально, недостаточно подобающим. До встречи же с императором Инцитат был не кем иным, как Порцеллиусом или попросту по-латыни Поросенком.

История историей. Животные животными. А как же современность? А как же люди? Современность же и люди не менее замысловато перекликаются с историей и животными, чем история переплетается внутри себя самой. Не даром же эволюция истории являет собой настоящее, а эволюция животного мира – человека. Так уж ли отличается, допустим, «сенатор» от «депутата» или «министра»? Или еще от кого-то из «власть имущих»? Вопрос не в том, что: «Все одно – латынь». С точки зрения латыни они как раз кардинально отличаются. Ведь «сенатор» происходит от слова «старейшина». «Депутат» же от слова «посланный», а «министр» и вовсе «слуга». Лингвистика здесь не первична. Как нет и прямой аналогии «выполнения сумасшедшего приказа». Но, смотря на современную украинскую реальность, чувство присутствия определенной аллюзии все-таки не покидает. Да, пожалуй, не только, а, может, и не столько украинской реальности это присуще. Более того, если уж брать украинскую политическую реальность, то нельзя сказать, что она всецело служит источником указанного чувства. Нет. Источником, служат какие-то конкретные проявления. В конце концов, для человека, пусть и не всегда и не во всем, характерно думать и говорить о том, что ему близко. В конце концов, частота и «плотность» этих конкретных проявлений становятся почему-то порой столь значимыми величинами, что, кажется, принципиально иных и нет.

Свинья, дорвавшись до корыта, остается все же свиньей. Поросенок же не в нарицательном смысле, а как имя собственное совсем не желает превращаться в Борова.  Речь, конечно, не идет об истинной сути. Ведь все равно превращается. Но это дело, как говорится, десятое. Речь идет о внешнем восприятии и о собственном представлении себя самого. Он жаждет иного «развития». Ему необходимо «возвеличиться». Когда еще он находится в начале «большого пути», являясь всего лишь Поросенком, его инстинкты только и всего, что влекут его к золотым яслям, к корыту, содержимое которого в идеале никогда не должно заканчиваться. Реализовав же это первичное желание, ему с совершенно необходимо «облагородить» этот свой «успех». Причем, как во внешнем представлении, чтобы обезопасить свое положение, зафиксировать его, так и для себя самого, чтобы исключить возможность каких-либо внутренних диссонансов, ненужных сомнений и терзаний. Ведь ни чьи-либо внешние поползновения, ни внутренние метания, угрожающие добытому статусу, ни к чему. Да, ему необходим Статус. И пусть кто-то грубо скажет, что он «оборзел». Сам он определит это иным образом. Для себя, как некую особую динамичность. Да, если хотите, он считает себя «быстроногим» в том смысле, которое содержится в выражении: «Волка ноги кормят». Он противопоставляет себя другим именно своей способностью добиться указанной выше цели, подразумевая, что «все хотят одного и того же»: «Я могу, а вы нет. Этим я и лучше! Это факт. Это данность». Если уж существует мерило «успешности», то, что же служит признаком соответствия ему, как не такая способность? «Логика» проста.  И не столь уж важно, что собственное поросячье желание вначале назначает себя «возвышенным» потому, что реализовалось, а затем свою реализацию обосновывает и «оправдывает» этой «возвышенностью». Власть всласть. И тут уже «все средства хороши». Тут уже и: «Предать – это не предать, а вовремя предвидеть». И много чего еще. Он, по правде говоря, в указанном смысле становится уже «быстроногим». Нет уже уязвимого Поросенка с одним его инстинктивным ненасытным желанием всепоглощения. Он эволюционировал. Есть уже «уважаемый», «успешный», «возвышенный» Инцитат. Пусть все так же не гнушающийся грязи и непереборчивый в «харчах». Пускай беспринципный и бессовестный. Именно эти качества служат залогом успешного завуалирования самих себя и внешнего обоснования собственного Статуса. Да, пусть последней цели служат любые методы без особого разбора. Пусть перебирать ими не приходится. Но, уж они найдутся…

Постойте, постойте! Но ведь Инцитат был всего лишь конем! И не было в нем ничего свинского, кроме первоначального имени и того общего, что присуще всем животным. Не по своей воле он стал сенатором. Да и не мог он себя им осознавать. Не зря же в его защиту после убийства Калигулы было сказано, что в отличие от других сенаторов он никого не убил и не дал императору ни одного плохого совета. Зачем же вот это: «Смешались в кучу кони, люди». Ведь в классике, причем украинской: «Кони не виноваты». Не так ли? Все так. Несомненно. Кони – не люди. А люди – не кони. Только Инцитаты в человеческом обличье все-таки существуют. И есть у них свой Калигула. И хоть люди эти, казалось бы, обладают всеми присущими человеку качествами, с точки зрения уровня, где каждый из них Инцитат, назначенный собственным Калигулой, они ни в чем не виноваты. Как не виновен собственно конь императора в своем назначении. Не виноваты. Ибо на этом уровне являются только орудием, инструментом. Не виноваты: «Ибо не ведают, что творят». Не виноваты. Ведь не осознают себя, на самом деле, тем, кем вроде как являются. С этой точки зрения, они те же кони. Кто серый, кто пегий, а кто и вовсе «в яблоках». Они – кони.

А общество -  бессовестный и беспощадный Калигула. Правда, не концентрированный, а размытый, аморфный. Но, тем не менее, также подверженный тлению и порокам.

И так ли уж был сумасброден собственно Калигула? Ведь именно он оставил нам не только поучительную историю, но и возможность ее осмысления. Хотя бы в отношении ответа на вопрос о разнице между собственно конем и абстрактным «сенатором».