Моя онтология детства...

Что человек может помнить в год-два?... Многое...

Что может помнить человек в год, полтора, два..? Многое… многое, оказывается… 1979 год. Я родился. Вся семья (мать и старшая сестра, она, кстати, родилась в городе Небит-Даг, Туркмения) переехали в Узбекистан в город Фергана. Отец был военным и как водится, мотался по всему Союзу. Оттуда ушел в Афганистан. Я многое помню… Как в «Онтологии детства» Пелевина.
Помню дворик внутри обшарпанных пятиэтажек, окна с узорчатыми одинаковыми, выкрашенными белой краской узорчатыми из арматуры решетками на окнах… В окна, с утра распахнутые заплывает утренний влажный, но уже с привкусом и предчувствием дневной жары воздух со сладковатым ароматом чего-то цветущего… Днём мама Женьки, моего приятеля, выносит во двор на траву надувной бассейн с ярко-красными бортами и дном, наполняет его из шланга водой, под всеобщее внимание и зависть детворы из соседних дворов… Помню улицу с тротуарами вдоль обоих сторон закрытыми от солнца огромными (ведь я маленький) деревьями с которых летит пух и скапливается вдоль бордюров длинными белыми островами и архипелагами, сплошными полосами по которым ступаешь ножками в лакированных детских ботиночках тихо-тихо, как космонавт по лунной поверхности… Мы с дедом гуляем вдоль этой улицы… Помню большую стеклянную стену библиотеки, в которой моя мама работала… Мамину сотрудницу в больших очках и кудрявой причёской. Она всегда очень внимательно на меня смотрела. Помню арык (какое странное слово!), в нём всегда была очень холодная вода и сильное течение… Он уходил под мост где страшно рычал и бурлил, а по мосту проезжали пыльные грохочущие грузовики… Оранжевые кразы, зелёные газы (отец многих называл уазы) и голубые как будто праздничные зилы… Я с дедом купался дальше от моста, в месте где ива спускалась своими ветвями и прядями в самую воду… Я цепляюсь за них и как-бы плыву на детском матрасике среди бурных волн арыка… Дед поддерживает меня сзади и нараспев басит «Плывёём протииив течееенниииияяяя!», а я смеюсь и охаю когда вода хлюпает на мой матрасик… Ферганская долина… Каканд… Самарканд…, Ташкент… Слова из детства… Иногда, в хорошую погоду мне показывали горы видные на горизонте, красноватые с тёмными полосками расщелин и иногда белёсыми от снега вершинами… Помню, желтоватый минарет который уходил прямо в ярко синее, глубокое небо… По небу быстро-быстро пролетело облако и появилось ощущение как будто минарет движется по небу как антенна огромного корабля… И коробочку хлопка, похожую на инопланетный цветок, в твёрдой и жёсткой сухой коробочке – вата, очень белая и мягкая… Ещё помню множество запахов… Запах пыли и тополиного пуха.., запах кожи, армейских сапог и ботинок, пыльных бумаг и папок, железных шкафов и коридоров военкомата, где отец работал.., запах базара (сейчас понимаешь, настоящего восточного базара!) с горами арбузов, дынь, винограда без косточек, мохнатых и «лысых» персиков, дымом от кухонь стоящих прямо на улицах с огромными котлами из которых пахнет плов, и множества всяких товаров которых я не знаю… Верчу в руках тюбетейку (хм, в ворде оказывается и такое слово есть, не помню когда в последний раз произносил это слово, а то что не писал, так точно!)… Разглядывать узоры вышитые золотыми и серебряными нитями можно часами… Пожилой узбек сидящий на корточках прямо на коврике возле горы арбузов улыбаясь протягивает мне здоровенную «скибку», (не могу подобрать слово на русском! Украинский стал родным.) арбуза, полосатого и ярко красного, я беру и мякоть со сладостью и прохладной влагой растворяется во рту… Вкусно… Запах ванили от девушек в национальных халатах, ярких и пёстрых, с лентами, вплетёнными в длинные и чёрные как смоль косичками (до сих пор балдею от длинных чёрных волос…J), загорелыми азиатскими улыбающимися лицами, чёрными и искристыми глазами, говорящих о чём-то своём… Пожилая апа (мать) угостившая меня «лысым» персиком… Воспоминания двух с половиной лет жизни… Отец, вернувшийся из Афганистана, которого я не узнал и испугался… до сих пор вижу его жуткие глаза…
Фергана! Какая ты сейчас? Увижу ли тебя снова?