Расчленители поневоле

Некоторые гримасы отечественного здравоохранения

Нет, не подумайте. Это статья не об ужасных маньяках, бродящих в ночи по киевским улицам. Хотя, если честно, ни один маньяк не сделает столько зла, сколько уже сделало за долгие годы руководство киевского здравоохранения, начиная ещё с советских времен.Ведь согласитесь, опыт Воланда и его команды по отделению человеческой головы от туловища и последующего общения с ней уникален. Есть, правда, ещё упоминание о «голове профессора Доуэля». В любом случае, предположение, что рядовой сотрудник столичной скорой может расчленить пострадавшего, например, в дорожно-транспортном происшествии ребенка и развезти в разные лечебные учреждения для лечения разные части его тела без ущерба для его здоровья выглядит… несколько смело. Интересно, что в отношении взрослых пациентов такая уверенность у руководителей столичного здравоохранения какое-то количество лет назад исчезла (И это странно! Воланд же практиковал со взрослыми!),  и это, наконец, привело к созданию отделений политравмы на левом и правом берегах Днепра.В случае же травмирования ребёнка, наши руководители здравоохранения продолжают свято верить, что у ребёнка возможно отделить голову и доставить её на починку в детскую больницу №7 в квази-нейрохирургическое отделение, развернутое на койках челюстно-лицевой хирургии, а туловище с, допустим, внутренним кровотечением при разрыве селезёнки, успеть отвезти в «ОХМАТДЕТ» к хирургам. Я уже не говорю о том, что глазкам ребёнка повезло ещё меньше: их надо извлечь и отвезти в «центр микрохирургии глаза» на хутор «Отрадный».Я совершенно не хочу сказать, что нынешняя ситуация – это результат мыслительной деятельности нынешнего руководства столичного здравоохранения. Достаточно сказать, что несколько лет назад, после того, как НИИ нейрохирургии вдруг отказался оказывать маленьким киевлянам помощь при нейротравме, кому-то пришла в голову «светлая» мысль создать в городе детскую нейрохирургию, но разместить её на территории «Александровской» больницы, имевшей отношение к педиатрии только до переворота 17-го года. К счастью – не сложилось.Интересно, что все годы, пока НИИ нейрохирургии оказывал помощь детям при нейротравме всё время возникали сложности с пострадавшими при наличии повреждений в разных анатомических областях. Все годы персонал НИИ пытался отказывать в госпитализации пострадавшим, поскольку были внутренние кровотечения или же другие проблемы, а в штате института не было и нет полостных хирургов и предназначенной для этого операционной. В свою очередь, персонал детских больниц, принимавших «по скорой» травму и хирургию, отказывал в госпитализации пострадавшим при нарастании, например, внутричерепной гематомы.Заложниками этой ситуации были, прежде всего, дети, чей шанс выжить значительно уменьшался и… сотрудники «скорой». После того, как тебе отказали везде, оставалось только начинать оперировать прямо в «карете». Разумеется, используя мощь голосовых связок и вмешательство отдела госпитализации станции, а, в ряде случаев, дежурного по управлению здравоохранения, маленького пациента удавалось куда-то «пристроить». Но ведь читатель понимает разницу между «пристроить», а лучше сказать, - «впихнуть» и «начать оказывать адекватную помощь»? Интересно, что за все десятилетия этого фантасмагорического бреда ни у кого не возникло в голове даже кратковременного просветления, чтобы понять, что городу (да и области) нужна своя детская политравма, имеющая в своём составе полноценную нейрохирургию. Лучше – две. На правом и на левом берегу. И что пора, наконец, уходить от практики «дежурных больниц» и «дежурных отделений», которые в 09:01 уже не примут пострадавшего.И чем маньяк с ножом хуже руководителя, «консервирующего» подобную ситуацию? И там, и там дело заканчивается на кладбище, поскольку, как все понимают, Воланд не даёт мастер-классы ни в университете им. Богомольца, ни в НМАПО им. Шупика. Говорят, что в институте народной медицины его, также, не видели…