«Душа и суть того, что обычно понимают под патриотизмом, есть и всегда была моральная трусость».
(Из «Записной книги Марка Твена»)
Патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении
своём есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых
и корыстных целей, а для управляемых — отречение от человеческого достоинства,
разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти. Так он и
проповедуется везде, где проповедуется патриотизм.
Подчинение же людей правительствам всегда будет, пока будет
патриотизм, потому что всякая власть основывается на патриотизме, т.е. на
готовности людей, ради защиты своего народа, отечества, т.е. государства, от
мнимо угрожающих ему опасностей, подчиняться власти.
Ничто, напротив, не доказывает с
такой очевидностью отсутствие патриотизма в народах,
как именно те напряжённые усилия, которые употребляются теперь правительствами
и правящими классами для искусственного возбуждения его, и те малые результаты,
которые получаются, несмотря на все эти усилия.
Если патриотические чувства так свойственны народам, то
оставили бы их свободно проявляться, а не возбуждали бы их всеми возможными и
постоянными и исключительными искусственными средствами.
А то с детства всеми возможными средствами — школьными
учебниками, церковными службами, проповедями, речами, книгами, газетами,
стихами, памятниками — все в одном и том же направлении одуряют народ, потом
соберут насильно или подкупом несколько тысяч народа и, когда эти собравшиеся
тысячи, к которым пристанут ещё все зеваки, которые всегда рады присутствовать
при всяком зрелище, и когда вся эта толпа при звуках стрельбы из пушек, музыки
и при виде всякого блеска и света начнёт кричать то, что прокричат перед ней,
нам говорят, что это выражение чувств всего народа…
Но, во 1-х, эти тысячи, ну, много, десятки тысяч людей,
которые кричат что-то при таких торжествах, составляют только одну крошечную,
десятитысячную часть всего народа; во 2-х, из этих десятков тысяч кричащих и
махающих шапками людей, большая половина, если не согнана насильно, то
искусственно вызвана какой-нибудь приманкой; в 3-х, из всех этих тысяч едва ли
есть десятки, которые знают, в чем дело, и точно так же кричали бы и махали
шапками, если бы происходило совершенно противное тому, что происходит…
То, что называется патриотизмом в наше время, есть только, с
одной стороны, известное настроение, постоянно производимое и поддерживаемое в
народах школой, религией, подкупной прессой в нужном для правительства
направлении, с другой — временное, производимое впечатление низших по
нравственному и умственному даже уровню людей народа, которое выдаётся потом за
постоянное выражение воли всего народа.
"Но если люди
народа не испытывают чувства патриотизма, то это происходит оттого, что они не
доросли еще до этого высокого и свойственного всякому образованному человеку
чувства. Если они не испытывают этого высокого чувства, то надо его воспитывать
в них. Это самое и делает правительство". Так говорят обыкновенно люди
правящих классов с такой полной уверенностью в том, что патриотизм есть высокое
чувство, что наивные люди из народа, не испытывающие этого чувства, признают
себя виноватыми в том, что они не испытывают этого чувства, стараются уверить
себя, что они испытывают его или хотя притворяются в этом.
Но что же такое это высокое чувство, которое, по мнению
правящих классов, должно быть воспитываемо в народах?
Чувство это есть, в самом точном определении своём, не что
иное, как предпочтение своего государства или народа всякому другому государству
и народу…
Патриотизм мог быть добродетелью в древнем мире, когда он
требовал от человека служения наивысшему — доступному человеку того времени —
идеалу отечества. Но как же может быть патриотизм добродетелью в наше время,
когда он требует от людей прямо противоположного тому, что составляет идеал
нашей религии и нравственности, не признания равенства и братства всех людей, а
признания одного государства и народности преобладающими над всеми остальными.
Но мало того, что чувство это в наше время уже не только не есть добродетель,
но несомненный порок; чувства этого, т.е. патриотизма в истинном его смысле, в
наше время не может быть, потому что нет для него ни материальных, ни
нравственных оснований.
Главное же невозможен патриотизм в наше время потому, что,
как мы ни старались в продолжение 1800 лет скрыть смысл христианства, оно
все-таки просочилось в нашу жизнь и до такой степени руководит ею, что люди,
самые грубые и глупые, не могут уже не видеть теперь совершенной
несовместимости патриотизма с теми нравственными правилами, которыми они живут.
Патриотизм в наше время есть жестокое предание уже
пережитого периода времени, которое держится только по инерции и потому, что
правительства и правящие классы, чувствуя, что с этим патриотизмом связана не
только их власть, но и существование, старательно и хитростью и насилием
возбуждают и поддерживают его в народах. Патриотизм в наше время подобен лесам,
когда-то бывшим необходимыми для постройки стен здания, которые, несмотря на
то, что они одни мешают теперь пользованию зданием, все-таки не снимаются,
потому что существование их выгодно для некоторых.
Стоит людям только понять, что то, что им выдают за
общественное мнение, что поддерживается такими сложными, напряжёнными и искусственными
средствами, не есть общественное мнение, а только мёртвое последствие когда-то
бывшего общественного мнения; стоит, главное, поверить им в себя, в то, что то,
что сознается ими в глубине души, что просится у каждого наружу и не
высказывается только потому, что противоречит существующему общественному
мнению, — есть та сила, которая изменяет мир и проявление которой составляет
призвание человека; стоит людям поверить в то, что правда не есть то, что
говорят вокруг них люди, а то, что говорит человеку его совесть, т.е. Бог, и
мгновенно исчезнет ложное, искусственно поддерживаемое общественное мнение и
установится истинное.
Только бы люди говорили то, что они думают, и не говорили
того, чего они не думают, и тотчас же отпали бы все суеверия, вытекающие из
патриотизма, и все злые чувства и насилия, основанные на нем. Отпала бы
раздуваемая правительствами ненависть и вражда государств к государствам и
народностей к народностям, отпали бы восхваления военных подвигов, т.е.
убийства, отпали бы, главное, уважение к властям, отдачи им своих трудов и
подчинение им, для которых помимо патриотизма нет никаких оснований.
Л.Н.Толстой «Христианство и патриотизм»
17 марта
1894г.
Москва.
(Источник http://philosophy.ru/library/tolstoy/hrpatriot.html)
Рубрика "Блоги читачів" є майданчиком вільної журналістики та не модерується редакцією. Користувачі самостійно завантажують свої матеріали на сайт. Редакція не поділяє позицію блогерів та не відповідає за достовірність викладених ними фактів.