Особое отношение к «особым» людям

Вы помните, как впервые в жизни увидели инвалида? Я – да. Как он выглядел, сколько мне было лет – давно забылось, но помню мамин напряженный шепот: «Не смотри. Идем! Отвернись!»...

Вы помните, как впервые в жизни увидели инвалида? Я – да. Как он выглядел, сколько мне было лет – давно забылось, но помню мамин напряженный шепот: «Не смотри. Идем! Отвернись!» Помню свои эмоции: такая болезнь – это что-то запретное, страшное, потому что все неизвестное пугает.

Малышу позволят смотреть, если он впервые увидит мужчину с длиннющей бородой, иностранцев с непонятной речью, но от человека на коляске или на костылях заставят отвернуться.

Я не стану шептать своему ребенку: «Не смотри!». Я постараюсь тихонько объяснить, что человеку может быть неприятно от долгого пристального взгляда. Я постараюсь, чтобы мой голос был спокойным и даже обыденным. А если «особый» человек нас не видит – не скажу и этого. Потому что в этот момент у дочери в памяти отпечатывается образ. А к нему обязательно крепится ярлычок, например: «Это такие необычные люди». Или другой: «Это такие страшные непонятные люди, на которых нельзя смотреть». Я знаю, она не будет бояться, если ее не пугать. А уж потом, когда она разберется со своим первоначальным ярлычком, будет разговор о том, почему эти люди особые, почему неприятно пристальное внимание на улицах, почему мы их так редко видим…

А собственно, почему? Я каждый день встречаю на улице, в аптеке, супермаркете минимум троих африканцев. И не только студентов, кстати. Почтенных отцов семейства и детей-мулатов. А инвалидов – если бы недалеко от меня не жил подросток с ДЦП, которого регулярно водят на занятия, - встречала бы раз-два в месяц.

Думаю, это потому, что поколение родом из СССР привыкло отводить глаза от инвалидов. И в прямом, и в переносном смысле. Не смотреть и не видеть. Потому что в Советском Союзе «особых» людей не нужно было. Нужен был слаженный работоспособный коллектив, ровный строй. А хромых, слепых и умственно отсталых – за заборы, с глаз долой. Те, кого нельзя за заборы, сидели в четырех стенах. Многие и сейчас предпочитают бывать на людях как можно реже. Именно поэтому и заходит речь сейчас о социальной адаптации инвалидов. Особые люди должны привыкнуть появляться на улицах. Мы должны привыкнуть видеть их там, как после развала Советского Союза привыкли видеть лица африканцев и китайцев.

Почему же сейчас мы встречаем их так редко? Ну, во-первых, чтобы ходить на работу, нужно ее иметь. Я помню, с какой горечью рассказывала мне одна больная ДЦП женщина о том, как заводы берут на работу подобных ей только ради льгот в налогообложении, как вышвыривают за ненадобностью. О том, как ее не взяли в «АТБ» даже уборщицей…

Во-вторых, у них часто нет физической возможности выходить. Представьте себе инвалида на коляске, живущего в одиночку в квартире на пятом этаже без лифта… Не всегда есть друзья, готовые часто носить коляску и взрослого человека в ней вверх-вниз по ступенькам. Поэтому помощь друзей бережется для экстренных случаев. Потом, эти самые коляски… Если те, что выделяются государством бесплатно, так на них далеко не уедешь, разве что ты Шварцнеггер и гнешь руками подковы. Ну и по чем ехать, наконец? Идя по нашим дорогам, и здоровый человек может сломать ногу. Как взлетать на ступеньки без пандуса? На каком транспорте ездить? Как незрячему человеку узнать, что перед ним открытый люк, а на светофоре – красный? Да-да, появились у нас в Днепропетровске «говорящие» светофоры. Штук пять. Может, я не обо всех знаю – десять. Как раз столько, сколько в городе перекрестков. У меня есть один незрячий знакомый. Смелый человек, не любит сидеть дома. Не раз приходилось ему выбираться из люка… И троллейбус специальный у нас есть – куда без труда может въехать колясочник.

Один троллейбус, «пятерка». Видать, все колясочники живут на проспекте Кирова и перемещаются исключительно в его границах.

Ну, и третье – это взгляды. Пристальные и долгие взгляды невоспитанных людей – и поспешно отведенные – слишком воспитанных. Тяжело чувствовать себя в центре внимания прохожих, объектом жалости, сочувствия, скрытой радости: «Слава Богу, что не со мной!» Как вести себя с особыми людьми – будто в ответ на это сегодня попалась запись в «Живом журнале» Дмитрия Маркова: «Позавчера был на турнире по боям без правил в «Крокусе»: у трибун сидел паренек с братом ДЦП-шником. Они перегородили коляской весь проход. И ничего – каждый обходил. Я сидел неподалеку и видел, что никому не было до него дела – никто не пялился, не тыкал пальцем и не пересаживался. И парню было все равно – он ерзал в коляске, болел и махал руками. По мне – так просто образец социальной гармонии без обязательств любви и интереса».

Но это – частный случай. Так бывает, но нередко бывает и по-другому. Читала о том, как девушку на коляске продавщицы пытались не пустить в магазин одежды, аргументируя тем, что «сюда на колясках нельзя». Вообще в Украине, как и в России, вопрос социальной адаптации инвалидов стоит очень остро. И чтобы что-то изменить, начинать надо, как и в любом общем деле, с себя. А еще – с детей. Они легко впитают наше отношение и наш пример.

Отношение к инвалидам, как к прокаженным, всплывает часто именно тогда, когда дело касается детей. Почему-то считают, что ребенок должен бояться психически неполноценных людей, тех, у кого искажена внешность, походка или речь. Помню, как на одном форуме возмущалась мама: ее ребенка с проблемным позвоночником направили в клинику Козявкина, и он оказался там в окружении деток с ДЦП: «Я все понимаю, мне их всех, конечно, жаль, но мой сын их боялся! А если б его потом кошмары мучали по ночам?» Собеседницы – родители «особых» детей не смогли ее переубедить, что отношение к чему-то или кому-то новому, маленький ребенок полностью зеркалит у мамы. И если мама спокойна и внутренне не шарахается от людей, которые выглядят иначе, - будет спокоен и ребенок.

Еще взрослые уверены, что дети обязательно будут дразнить инвалида. И свое неприятие инклюзивного образования большинство мам здоровых деток аргументирует именно заботой об «особом» ребенке: да его же задразнят! Он не приживется! Ему самому будет хуже! Почему бы не предоставить самим детям-инвалидам и их родителям решать, где будет хуже: в школе, где есть вероятность того, что начнут дразнить, или дома, без единого друга-сверстника, в полной изоляции от мира? Более откровенные родители высказывают свои опасения по поводу того, что такой новичок будет сильно отставать по программе и «тянуть» за собой весь класс. Я работала учителем и знаю, что один-единственный ребенок, тянущий вниз класс, - это из области фантастики. И без особых детей двоечников в каждом классе хватает, один отстающий погоды не сделает. К тому же совсем не факт, что ребенок, например с ДЦП, станет отстающим. А по поводу травли… да, дети, когда их много, могут травить кого-то одного, это ни для кого не секрет. Да, велика вероятность того, что они выберут объектом самого слабого. Но коллектив, в котором завелась плесень травли, найдет себе жертву обязательно: не инвалида, так ребенка с лишним весом, или в очках, или стеснительного. Детский коллектив следует за лидером. И будет в классе травля или нет, зависит от того, кто у детей главный и что этому главному нужно. Если классный руководитель – авторитет больший, чем зарвавшийся мальчишка, и главное, учитель действительно хочет хороших отношений – травлю легко задавить в зародыше. Беда, конечно, что далеко не в каждом детском коллективе есть учитель, которого действительно уважают, неравнодушный к происходящему.

Помните Мари из романа «Идиот»? Деревенская девушка, которую соблазнил проезжий, ненавидимая всей деревней и собственной матерью. Дети просто олицетворяли эту ненависть, издевались над Мари, пока не вмешался князь Мышкин. «Вся деревня; всё обрушилось опять на Мари: еще пуще стали не любить. […] дети ей проходу не стали давать, дразнили пуще прежнего, грязью кидались; гонят ее, она бежит от них с своею слабою грудью, задохнется, они за ней, кричат, бранятся. Один раз я даже бросился с ними драться. Потом я стал им говорить, говорил каждый день, корда только мог. Они иногда останавливались и слушали, хотя всё еще бранились. Я им рассказал, какая Мари несчастная; […] я от них ничего не таил […]. Они очень любопытно слушали и скоро стали жалеть Мари. Иные, встречаясь с нею, стали ласково с нею здороваться […] Воображаю, как Мари удивлялась. Однажды две девочки достали кушанья и снесли к ней, отдали, пришли и мне сказали. Они говорили, что Мари расплакалась и что они тепер ее очень любят. Скоро и все стали любить ее, а вместе с тем и меня вдруг стали любить».

Я пишу так много о детях, потому что толерантны на словах многие родители, но ребенок не может не почувствовать подспудную тревогу, настороженность, враждебность. Дети впитывают от нас отношение ко всему окружающему, первоначально их мир раскрашивается нашими красками: белыми, черными, другими. Стереть потом черное очень трудно… От того, каким вырастим мы новое поколение, зависит, как будет идти социальная адаптация инвалидов в будущем. Известно, что отношение к старикам, детям и инвалидам – показатель здоровья или нездоровья общества. Общество тоже может быть инвалидом с точки зрения нравственности. Толерантность – это уважение к человеку и его правам независимо от того, инвалид он или здоровый, богатый или бедный, украинец или армянин. Дети не рождаются подозрительными, враждебными, высокомерными, такими делаем их мы.

В заключение мне хочется процитировать еще один блог. Автора зовут Катерина, у нее ихтиоз – заболевание, при котором нарушены функции кожных покровов, кожа сухая, темная и шелушится.

«2012 год, лето. Мы с дочкой играем в песочнице на детской площадке.

- Ты – человек-ящерица? – после долгого разглядывания моих рук и ног маленький мальчик решается задать вопрос.

- Ага, - я растопыриваю ладони, высовываю язык и шиплю, изображая "ящера". Мальчик хохочет. Его мама тоже не удерживается от облегчённой улыбки. Шутки разряжают обстановку: сразу понятно, что я – не персонаж из кунсткамеры.

- А почему? – мальчик подошёл ближе и взял меня за руку, чтобы рассмотреть.

- А вот так. Все люди – разные.

Я смотрю в серьёзные голубые глаза, и мысленно прошу вселенную, чтобы маленький человек накрепко запомнил эту простую истину.

Кто-то худой, а кто-то толстый.

У кого-то неполный комплект ног, рук, глаз и ушей, – а у кого-то лишние пальцы.

Кто-то ездит на коляске, а кто-то бегает на протезах.

Все люди – разные, и это просто жизнь».

Ольга ЛЕВЧЕНКО

БО " Сияние радуги"