2 февраля: родился автор цыганского романса, учивший Шевченко писать стихи

За свою короткую жизнь он оказался основоположником многих вещей, будущего которых и представить не мог

Старший сын

Известно, что дед нашего героя Иван Гребенка служил в Венгерском гусарском полку и умер в 1779 году в чине капитана неподалёку от Елисаветграда. Его вдова Марья Ильинична 19 декабря 1796 года была внесена с детьми во 2 часть родословной книги Вознесенской губернии. По смерти мужа у нее на руках осталось трое детей: дочь Анна и сыновья Павел и Моисей.

Отставной штаб-ротмистр и ветеран турецкой войны 44-летний Павел Иванович Гребенка женился второй раз на 18-летней Надежде Ивановне Чайковской, и она, помимо имения на Полтавщине, принесла ему долгожданного сына Евгения. Вскоре разразилась Отечественная война, и Павел Иванович вместе с полтавским ополчением отправился сражаться и дошёл до Парижа. И хотя у него впоследствии появилось ещё шесть сыновей (двое умерло в малолетстве), со старшего семья сдувала пылинки. Как будто чувствовали родители, что этого отпрыска ждёт необыкновенное будущее.

Как и для большинства дворянских семей недавно образованной Полтавской губернии, Гребёнки и Чайковские чувствовали свою причастность к истории и политике. Надежда Ивановна могла рассказать сыновьям, как её предки были казацкой старшиной и участвовали в боях. Недаром его роман о малороссийской старине называется «Чайковский».

А некоторые завсегдатаи губернского дворянского собрания выбились в министры, как граф Виктор Кочубей и сенатор Дмитрий Трощинский. И изящная словесность создавалась не где-то далеко, а в селе Кибенцы, где жил дядя Вася Капнист. Да и автор малороссийской «Энеиды» был не картинкой в учебнике, а давним знакомым отца Иваном Петровичем, подбившим его вступить в ополчение.

А чтобы достигнуть их высот, надо много учиться.

Первым воспитателем мальчика был домашний учитель Павел Иванович Гуслитый. Родственники рассказывали, что Евгений, будучи пяти лет, любил чертить мелом на полу разные фантастические буквы и изображения, а шести лет уже очень порядочно читал. Некий Кудрицкий, сменивший Гуслитого в звании домашнего наставника детей Павла Ивановича, рассказывал:

«В бытность мою в доме Гребёнки, Евгений, раздевшись и легши в постель, не мог заснуть без книги. Мать, любившая его преимущественно пред всеми детьми, страшилась за его здоровье, которое, по её мнению, расстраивал он чтением в постели, соболезновала и советовалась с другими, каким образом привычку его изменить, но он оставался с нею до выезда моего. Павел Иванович имел особое уважение к учёным и всегда твердил, при гостях и в семейном быту, что единственное желание его увидеть Евгения профессором; для военной службы он назначал третьего сына, Аполлона, который совершенно похож был на него, а Евгений похож был на мать».

Тринадцати лет от роду отец отвёз Евгения в Нежин, в гимназию высших наук князя Безбородко и там записал под фамилией «Гребёнкин».

Несколькими годами ранее туда привезли и Микошу Гоголя-Яновского. По словам поэта Нестора Кукольника, он знал, что есть в низших классах мальчик, по фамилии Гребёнкин, но и не подозревал, что мальчик этот занимается литературой. Вероятно, Гоголю он был известен не больше, ведь кому из подростков какое дело до младших. С Кукольником Гребёнка подружился потом, а с Гоголем отношений так и не сложил, хотя наверняка был знаком.

Случайный основоположник

Чем же занимался во время учебы в Нежине подросток Гребёнкин?

Вспоминал сам Евгений, что написал там басни «Мышь» и «Вишня», песню «Пленник», стихи «Переяславль», «Осень», «Отзывы русского воина к товарищам его молодости», «Буря», «Совет русскому гражданину», «Лилия», «Ручеек», «Соловей», «Радость Мазепы, когда он узнает о смерти Кочубея». Там же он составлял рукописные журналы «Аматузия» и «Пифия».

В любом справочнике можно прочитать, что в год окончания учебного заведения (1831) в журнале «Московский телеграф» вышла первая часть его перевода пушкинской поэмы «Полтава» на малороссийское наречие. Так появилась традиция адаптации произведений русской литературы к условиям юго-западных губерний, апогеем которого стал очень вольный перевод «Тараса Бульбы» Гоголя во львовском издательстве «А-ба-ба-га-ла-ма-га».

В отличие от драгоманов и толмачей следующих эпох Евгений ничего дурного не имел в виду и не сделал. Он всего лишь пересказал поэму, действие которой проходило в его родных местах, теми словами, которые употребляли на Полтавщине. И Мазепа у него, как и у Пушкина, не герой, и Пётр — царь, а не извращенец в духе режиссёра Ильенко. Но почин состоялся, и мы видим, к чему привела эта дорожка.

По окончании учёбы Евгений поступил прапорщиком на службу в резервный эскадрон 8-го Малороссийского запасного полка. Но вскоре вышел в отставку и до 1834 года жил в родном хуторе Убежище. Стоит отметить, что и в период своей учебы в Нежинском лицее, Евгений часто приезжал и гостил у родителей. Об этом можно судить по данным исповедной росписи села Короваи Пирятинского уезда Полтавской губернии за 1828 год, в приход которого входил и хутор Убежище.

В начале 1834 года он переезжает в Санкт-Петербург. 1 февраля 1834 года был определен в число канцелярских чиновников комиссии духовных училищ. В том же году публикуется вторая часть переложения «Полтавы» с посвящением Пушкину и два стихотворения на русском языке.

В сентябре выходят «Малороссийские приказки» (26 басен на малороссийском наречии). Они имел большой успех и были изданы отдельным тиражом в 1836 году. Басни молодого писателя так понравились Пушкину, что одну из них он даже собирался перевести на русский язык, а именно «Вовк и Огонь».

Между тем в 1837 году скончался Павел Иванович, и Евгений становится главой семейства. Годом ранее, когда отец уже болел, он вызвал к себе в столицу брата Аполлона и устроил в Дворянский полк. Сестра Людмила была определена в институт благородных девиц. Вот что пишет Евгений Павлович в письме к матери, после того, как определил в Дворянский полк младшего брата Константина: «У меня как гора с плеч свалилась: наконец, последний брат мой пристроен, благодаря Богу, я как мог, дал им дорогу, теперь от них зависит быть людьми».

И они стали все вполне достойными людьми. Особенно брат Николай, академик и известный петербургский архитектор.

Евгений у своего приятеля Ивана Сошенко знакомится с крепостным крестьянином Энгельгардтов Тарасом Шевченко и активно поучаствовал в его выкупе на волю. Более того, другой приятель Гребенки, помещик Пётр Мартос показывает ему рукописи этого самородка. Мартос вспоминал: «Шевченко вытащил из-под кровати лубочный ящик, наполненный бумагами в кусках, и подал мне. Я сел на кровать и начал разбирать их, но никак не мог добиться толку… Взявши бумаги, я тотчас же отправился к Гребенке и мы, с большим трудом, кое-как привели их в порядок и, что могли, прочитали» («Вестник Юго-Западной и Западной России», Киев, 1863, т. 4). В результате этого чтения и переписывания прочитанного и появились полноценные стихи и поэмы, которые входят в сборник «Кобзарь».

Гребенка и поднатаскал юного Тараса в науке стихосложения. Так он стал не только первым переводчиком на украинский русского поэта №1, но и крестным отцом в поэзии его украинского «коллеги». Этот невольный вклад в будущую украинскую литературу трудно переоценить. 

«Очи чёрные»

В ноябре 1838 года Евгений Павлович оставил службу в комиссии духовных училищ и был определен старшим учителем русского языка и словесности в Дворянский полк. Вся служба Гребенки с этих пор ограничивается преподаванием в военно-учебных заведениях. В 1841 году он был переведен из Дворянского полка в учителя словесности во второй кадетский корпус. В последние годы жизни преподавал он тот же предмет в институте корпуса горных инженеров и в офицерских классах морского кадетского корпуса.

Дослужился Гребенка до чина коллежского советника, равного полковничьему.

Бывшие ученики Гребенки передавали теплые рассказы об их преподавателе. В уроках он не был педантом. Часто случалось, что он не умел сдержать желания поделиться с юными своими слушателями какой-нибудь замечательной литературной новостью и, вместо ведения урока, с воодушевлением читал или новое стихотворение, или прозаический отрывок. Так были прочитаны им не одна из песен Кольцова (с ним Евгений был неплохо знаком), не одно из стихотворений Лермонтова, не один отрывок Гоголя. Он никогда не бранил шалунов перед всем классом и не жаловался на них начальству. Когда он сердился, то обращался к ученику со словами: «Вы нездоровы: вам надо в больницу».

Вёл Евгений Павлович жизнь тихую и бесконфликтную. Во время летнего отпуска навещал не только мать в Убежище, но и Квитку-Основьяненко в Харькове, а также возил по интересным местам Малороссии Тараса Шевченко (о чем впоследствии сильно пожалел) и Владимира Даля.

В свой очередной отпуск 1844 года Евгений Павлович повенчался в Пирятине с Марией Васильевной Ростенберг и забрал её с собой в Санкт-Петербург, где они проживали на Васильевском острове. Еще когда он только за ней ухаживал, Гребенка написал романс «Очи чёрные, очи страстные». От этого брака у них родилась дочь Надежда.

Вскоре стало понятно, что у Евгения началась чахотка. 30 ноября 1848 года в своём рапорте помощник директора Института корпуса горных инженеров по учебной части полковник Гельмерсен докладывал директору института генерал-майору Шрейдеру: «Преподаватель российской словесности в 2-х отделениях II кадетского корпуса Горного института коллежский советник Гребёнка уже больше двух месяцев не является на занятия в связи с болезнью».

15 декабря 1848 года Евгения Павловича не стало. «Санкт-петербургские ведомости» в № 278 за 1848 год писали:

«Многие пожалеют о Е. Гребёнке, как о литераторе, нам да позволено будет пожалеть о нём сверх того утрату доброго и благородного человека. Не вырастет на его могиле ни крапива, ни вереск; природа украсит её благоуханными цветами его южной родины».

В церкви Андрея Первозванного на Васильевском острове происходило отпевание. По завещанию, его тело было перевезено на родину в имение Убежище, где он и был погребён рядом с отцом и братьями. В метрической книге Петропавловской церкви с. Короваи, Пирятинского уезда, Полтавской губернии за 1849 год сохранилась запись о том, что погребение совершил приходской священник Косма Иоанов Выревский с причетом в фамильном склепе.

В отличие от многих других литераторов того времени, забвение его не коснулось. Ещё в 1901 году железнодорожную станцию Тень переименовали в Гребенку. Затем вокруг неё вырос одноимённый город. Да, большевики сровняли с землёй помещичий склеп, но вскоре его восстановили — надо же классика украинской литературы почтить! И он попал в учебники.

Романс «Очи черные» жил своей жизнью и стал ассоциироваться не с жившим в Петербурге малороссом, а с народом, который нынче принято именовать ромами.