Драмы и дамы «Великого Дуни»

Исаак Осипович Дунаевский. Маленький, лысый, но фантастически любвеобильный, он заставил весь Советский Союз петь и плясать под свою дудку.

Исаак Осипович Дунаевский. Маленький, лысый, но фантастически любвеобильный, он заставил весь Советский Союз петь и плясать под свою дудку.

Из Лохвицы

В городке Лохвица, что в Полтавской губернии, в семье Бецалеля-Йосефа и Розалии Дунаевских родился третий ребёнок и второй сын, которого нарекли Ицхаком-Бером. Всего в семье Дунаевских было шестеро детей, и все они посвятили себя музыке: Зинаида стала педагогом, Борис, Михаил и Семен — дирижерами, Исаак и Зиновий — композиторами. Дядя будущего автора песен и оперетт по отцу владел в их родном городе табачной фабрикой, а дед по матери был кантором в местной синагоге.
Писатель Эфраим Севела так описал истоки творчества Дунаевского, Блантера, Френкеля и других авторов популярных советских песен: «А на какие мотивы опирается композитор в своем творчестве? Ответ ясен — на народные. Которые он впитал с молоком матери или бабушки. Они ему пели над колыбелькой. А теперь скажите мне, что мог услышать будущий композитор в своей колыбельке от своей еврейской бабушки в Бобруйске или Житомире? Не русские частушки, поверьте мне, и не «Боже, царя храни». Засыпая, он слышал печальные песни черты оседлости, и их как губка впитывал его восприимчивый мозг. Через много лет эти грустные, слегка на восточный лад, напевы дружно грянул русский народ».
Свой «еврейский долг» Дунаевский отдал дважды в 1936 году. В первый раз — колыбельной из фильма «Цирк», где куплет на идиш исполнили Соломон Михоэлс и Вениамин Зускин. Второй и главный — работа над музыкой к фильму «Искатели счастья». Всё там не как у людей: евреи едут осваивать не пески будущего Израиля, а Дальний Восток, строить Биробиджан, но при этом привозят с собой на границу с Китаем мелодии уходящего штетла. И в роли «идише мом» (матери семейства) — народная артистка Мария Блюменталь-Тамарина, в недалёком будущем —мать «русского голоса Третьего рейха».
Уникальные музыкальные способности Дунаевский начал проявлять еще в раннем детстве. В четыре с половиной года подбирал на слух на рояле мелодии вальсов и маршей, которые он слышал по воскресеньям в городском саду. В то время духовой оркестр был обязательным в любом уездном и даже заштатном городе.
И жили бы Борис и Исаак в Лохвице, и уж точно в Полтавской губернии, если бы их приняли в местное реальное училище, но там они не прошли процентную норму для евреев. А учиться надо! И старшие братья Дунаевские решили податься в Харьков, где шанс поступить был хоть и невелик, зато выбор учебных заведений больше.

Харьковский пролог советского Казановы

Но если вы думаете, что мальчиков из Лохвицы в Харькове кто-то, кроме родственников, ждал с распростёртыми объятьями, то вы глубоко ошибаетесь. В то время по границе Полтавской и Харьковской губерний проходила «Черта оседлости», и на речке Коломак зона свободного проживания евреев в Российской империи заканчивалась. Чтобы поселиться в нашей губернии, Дунаевским надо было или владеть нужной профессией, или поступить учиться. Для этого Борису Дунаевскому пришлось выучиться на переплетчика, а Исаака записали его учеником.
А начинать харьковское житьё-бытьё нужно было с получения правожительства. И выдавал его лично вице-губернатор Илья Стерлигов, чей антисемитизм ни у кого не вызывал сомнения. Чаще всего он отказывал, но в 1910 году Дунаевским разрешил. Так они поселились на ул. Грековской, 12 (или 14, но оба эти дома не сохранились), в доме Моисея Ильича Дерковского. И, представьте себе, оба брата поступили в музыкальное училище. По воспоминаниям старшего брата Бориса, когда они приехали в Харьков, приемные экзамены в музыкальное училище уже закончились, но их все-таки допустили к испытаниям: «Экзаменовал нас директор училища Илья Ильич Слатин. Исаак был зачислен по классу скрипки преподавателя Горского. Я был принят в класс Чеботаревой».
По окончании приготовительного класса Исаак сразу был переведен на третий курс. В 1913 году Дунаевский оказывается в классе приглашенного из Петербурга нового преподавателя Иосифа Ахрона, ушедшего позднее добровольцем на фронт Первой мировой войны. «Он был не только моим педагогом, но и старшим другом — воспитателем; ему я обязан своей музыкальной культурой, как и первыми композиторскими работами вполне профессионального характера…» — вспоминал об этом своём учителе Исаак Дунаевский. Но училище Императорского русского музыкального общества не давало общего образования, и Исаак поступил также в частную гимназию в Подольском переулке, директором которой был Николай Кнорринг (1880–1967).
И музучилище, и гимназию Дунаевский окончил. В 1917 году И. Слатин с помощью своего друга Александра Глазунова добился от Временного правительства открытия в Харькове консерватории, куда и поступил Исаак одним из первых. Свою учёбу там он совмещал со студенческой жизнью на юридическом факультете университета.
Власти в Харькове менялись часто. Исааку приходилось пересиживать наиболее сложные периоды у родителей в Лохвице.

«Сердце, как хорошо, что ты такое!»

Было время, когда жители Харькова говорили не «пойти на спектакль в театр имени Пушкина», а «пойти к Синельникову». И это не­удивительно. Ведь до 1920-х годов в Харькове была одна из лучших театральных трупп России, успешно конкурировавшая и с питерской Александринкой, и с Московским художественным театром. С 1910 по 1922 год ею руководил Николай Николаевич Синельников.
Именно у Синельникова и началась еще при белых, а потом и при красных музыкальная карьера Исаака. Как театральный композитор Дунаевский дебютировал в 1920 году музыкой к спектаклю «Женитьба Фигаро». Здесь же он познакомился с Клавдией Шульженко — начинающей актрисой театра. Её нет в его донжуанском списке, но краткий период их совместного творчества и запечатлели авторы установленного в Харькове памятника. В харьковском театре за ним закрепилось прозвище «Дуня», которое он перевез с собой в Москву и Ленинград.
Первой известной победой юного Исаака была театральная звезда Харькова времён гражданской войны Евгения Леонтович. В 1922-м она уехала в Европу, а затем засветилась в Голливуде. За ней последовала прима театра Синельникова дворянка Вера Юренева. Сорокалетняя замужняя дама ответила на ухаживания семнадцатилетнего музыканта, но вскоре в Киеве нашла себе более интересного ухажера — тоже молодого и тоже еврея, но журналиста Моше Фридланда, ставшего впоследствии крупнейшим советским редактором Михаилом Кольцовым. С ним она и сбежала в Москву, расписавшись в советском загсе.
В Харькове он брался за любую работу: читал лекции о музыке, руководил армейской самодеятельностью, сотрудничал с газетами, организовывал музыкальные студии и кружки при воинских клубах, заведовал музыкальным отделом губернского отдела народного образования… И, конечно, Дунаевский влюблялся и дважды успел жениться. Родители Исаака уже поняли, что никакого венчания с раввином под хупой не будет, их мальчик предпочитает русских девочек «из бывших», предпочтительно — балерин. В первый раз он расписался со студенткой музыкального училища Марией Павловной Швецовой в 1921 г. И года они не прожили вместе.
Вторая жена, бывшая питерская, а затем харьковская балерина Зинаида Судейкина была родом из села Андреевка (ныне — Балаклейский район Харьковской области), бывшего владения Данилевских. Её дед был предводителем дворянства Волчанского уезда. В Харькове она танцевала в оперетте. В 1924 году «харьковский период» был завершен после постановки балета «Мурзилка» в местной «Держопере». Дунаевский переехал в Москву, где и прославился и как песенник, и как автор оперетт. Год спустя они с Зинаидой расписались, а в 1932 году у них родился сын Евгений. И вы думаете, что наш герой на этом угомонился? Да, Дунаевский с Судейкиной не разводился до последних лет жизни, они все трое похоронены под одним памятником на Новодевичьем кладбище, но…

«Значит, ты пришла, любовь моя»

В 1929 году Дунаевский увлекся женой знакомого актера Павла Поля — актрисой Лидией Петкер. Её он знал ещё в Харькове как жену артиста театра Синельникова Бориса Петкера. Судейкиной «доброжелатели» донесли новость. В письме жене Дунаевский покаялся, сообщив, что «сотня женщин не заменит один твой золотой волос». На сей раз обошлось.
И была музыка к фильмам Александрова, и оперетты, и руководство ленинградским отделением Союза композиторов, и гастроли по всему Советскому Союзу во главе эстрадного оркестра.
А вот в 1940 году на съёмках фильма «Моя любовь» Исаак Осипович встретил молодую актрису Лидию Смирнову. И там, как сообщает ряд исследователей, даже дошло до запрещённого в те годы аборта, а Лидия Николаевна больше никогда не могла иметь детей. Дунаевский даже готов был развестись с Судейкиной и делал предложение Смирновой. Но она, типа, была замужем и отказала ему. С 1943 года и на протяжении пяти лет его гражданской женой стала танцовщица Наталья Гаярина. Зинаида Сергеевна об этом знала. И знала, что его хватает и на других дам.
Но если вы думаете, что Исааку Осиповичу пришлось в 40-е годы выбирать между двумя балеринами — Судейкиной и Гаяриной, — то вы сильно ошибаетесь. Между тремя! Была еще Зоя Пашкова, которая и вытеснила Наталью из жизни отца советской песни. И не просто так, а родив ему в 1945 году сына Максима. Да-да, того самого, чьи шлягеры в 80-е годы распевал весь советский народ так же, как в 30-е—50-е — песни его отца. Мелодии из фильмов «Д’Артаньян и три мушкетёра», «Карнавал» и «Мэри Поппинс, до свидания» имели ничуть не меньший успех, чем песни из кинокартин «Весёлые ребята», «Дети капитана Гранта» или «Кубанские казаки».
От отца к младшему сыну перешёл по наследству не только музыкальный талант, но и неуёмная любовь к женщинам. Дунаевский-младший был женат официально семь раз и, возможно, скоро вступит в восьмой брак. Существует даже у него «клуб бывших жен» во главе с Наталией Андрейченко (четвёртой супругой). Детей у Максима трое, одна, как и он сам, — внебрачная.
Так жил и любил самый популярный советский композитор. Автор песен, которые исполняли Любовь Орлова и Марина Ладынина в фильмах, которые только в кинотеатрах успело по многу раз посмотреть всё население одной шестой части суши.

"Время"