Культурная война всегда приводит к войне настоящей

Люди всегда получают то, чего хотят всем сердцем. Значит, задача чрезвычайно проста: всем сердцем захотеть чего-то совершенно иного.

Солдаты из Западной Украины в нашей Краснознаменной Ракетной дивизии (в те времена, когда Украина владела ядерным оружием) наызвались "бандэры". А юноши, призванные из Донбасса, – "наркоманы" или "наркологи", как с непередаваемым акцентом говорил старшина Бабий. Тогда, в начале 90-х, это воспринималось скорее как шутка. На интуитивном уровне, наверное, мы понимали свою разность, это было видно даже по фотографиям из дома, по разговорам и говорам. Но это не мешало нам дружить и стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы.

Объективно существование в одном географическом пространстве минимум двух миров стало отчетливо ощущаться спустя каких-то несколько лет, когда вдруг стали очень заметными споры об УПА, ранее никого не интересовавшей, о голодоморе. Стало заметно, что даже на малой дистанции жизни трех поколений – моего, родителей, дедов - различия всегда были очевидны. Мы жили в мире, где в 1991 году проголосовали за независимость, но главным праздником оставался День Победы, а Новый год всегда сначала встречали по кремлевским курантам. Этот мир являлся составной частью Российской империи или СССР и не чувствовал в этом ничего противоестественного.

В этом мире изучали в школах украинский язык и литературу, но чаще говорили по-русски. В нем было создано все, что досталось Украине, – дороги, дома с центральным отоплением, водопроводом и канализацией, электростанции, космические ракеты, самолеты, корабли и заводы, которые все это умели делать. Система образования. Передовая наука и спорт. Больницы и многое другое. И конечно, в этом мире были созданы люди с определенным воспитанием и своим взглядом на мир. Именно они в 1998 году голосовали за коммунистов и социалистов на территории 17 областей и в Крыму. Закарпатье уже тогда было само по себе, со своей отдельной партией, как и Днепропетровщина.

Другой мир в составе пяти регионов комплиментарность к имперским воспоминаниям не понимал и не принимал. Исторически он тяготел к другому, европейскому прошлому. В 1998 году здесь голосовали за Народный Рух и видели прошлое как борьбу и страдания. В годы, называемые оккупацией, там получали от государства квартиры и прочие блага, занимали ответственные посты, служили в армии, произнося торжественные слова присяги "Служу Советскому Союзу". На самом же деле оказалось, что глубоко внутри этот крепкий, в основном сельский мир все это ненавидел и передавал свою ненависть детям. Здесь главными героями были храбрые повстанцы и их лидеры. Здесь всегда говорили на своем, особенном, украинском языке и ходили в греко-католическую церковь. Во Второй мировой войне считали себя побежденными. Именно здесь и была рождена повестка дня очищения Украины от одного прошлого в пользу другого.

Я упоминаю 1998 год вовсе не случайно. Обычно "образцовыми", показывающими раскол в стране, называются президентские выборы 2004 года и последовавшие за ними парламентские 2006-го. Как правило - в связи с рассуждениями о том, что если бы "отсечь все чуждое", то Украина была бы "полноценной страной". Но эта граница появилась вовсе не сразу, а стала результатом методического, упорного наступления одного мира на другой, которое правильнее всего было бы назвать "культурной войной". Стартовала она как раз от "старой границы" между двумя мирами по реке Збруч в 1998 году.

На фоне того, как юго-восточные элиты упоенно делили национальное богатство, культурная повестка была полностью подчинена яростному отстаиванию видения истории, культурных символов, героев и антигероев. Шла борьба за языковое пространство и видение роли Украины в будущем мире. 2004 год стал первой крупной победой, когда была получена настоящая власть и "фронт" культурной войны сдвинулся до Днепропетровской, Харьковской и Одесской областей. Одновременно он стал и точкой невозврата, поскольку успех предполагал "поднажать еще немного" и зачистить идеологически Донбасс и Крым.

До второго Майдана это было наступлением исключительно культурного характера – ключевые вопросы денег, социальной справедливости и организации жизни в Украине не решались. Как следствие, лишенное хозяйственного проекта страны украинское общество распалось на две политические нации, которые с каждым днем становились все более несовместимыми. Я сознательно не говорю о "правильности" или "неправильности" идей. Проблема в том, что "военный" дискурс определял условием будущего процветания либо насильственное перевоспитание, либо выселение, либо уничтожение "неправильных людей", которые не дают Украине стать Европой. Так чего же стоило ожидать на выходе?

При желании нетрудно заметить, что на протяжении года уже настоящей войны обществу предлагается не экономическая, а все та же культурная повестка: уничтожить тех, кто думает иначе и смотрит в другую сторону. Но настолько ли здесь трудно провести аналогии с тем, что получили Российская и Советская империи, пытавшиеся насильно подавить национальную идентичность? Что получила власть в ответ на перевоспитание, выселение и уничтожение людей на Западной Украине? Неужели до сих пор непонятно, что этот путь всегда приводит к катастрофам?

23 года назад независимость Украины была выбором обоих миров. При разном видении своего прошлого и будущего оба они рассчитывали на то, что станут богаче. Значит, на самом деле, общие интересы есть. Только вместо того чтобы становиться богаче, мы (именно мы, все вместе) выбрали дорогу, где богаче становятся только некоторые. В то время как остальным предлагается проект по насильственной унификации объективно неоднородной, сложной страны. Культурная война привела к войне настоящей, иначе просто не могло быть. Люди всегда получают то, чего хотят всем сердцем. Значит, задача чрезвычайно проста: всем сердцем захотеть чего-то совершенно иного.