Данте в стиле «экшен»

Эта всемирная тенденция к переосмыслению классических произведений — она показывает кризис нашего дня в производстве собственных нетленных творений. И сейчас речь об очередном творении Дэна Брауна.

Образно говоря, Браун подымает с книжной полки старой библиотеки фолиант «Комедии» Данте Алигьери, сдувает с неё пыль современного безразличия к шедеврам былых времён, оборачивает в яркую конфетную обёртку, насыщает современными глобалистическими страстями и пропихивает на рынок книжных бестселлеров в качестве детективного романа, которым всецело будет захвачено Ваше внимание с 10-й и до последней страницы.

Почему с 10-й? Потому что «старт» творения — пафосно-унылые галлюцинации в духе визуальных мистических штампов Голливуда, туман которых понемногу рассеивается по мере медикаментозного просветления мозга профессора Лэнгдона в клинике.

…Есть такой мастер пера по имени Умберта Эко. Когда он писал свой опус «Имя розы», впоследствии экранизированный с Шоном Коннери в главной роли, то сделал одним из принципов правдивую хронографичность: если у героя есть час на свершение великого деяния, то всё, что он сделает, заняло бы час в реальном времени. У Брауна — по-другому: за две минуты романного времени Лэнгдон вспомнит содержание собственной лекции, которая длилась часа полтора, успеет ненадолго «отключиться», а потом ещё и побеседовать с доктором Брукс о дорожно-транспортной обстановке. Не знаю, на кого автор рассчитывал, когда внедрял в роман эти чудовищные временные искажения, но они категорически снижают ценность «Инферно».

Признаться, я плохо помнил «Ад», изображённый Боттичелли, а про Джорджо Ваза́ри вообще ничего не знал. Просветительская функция «Инферно» очевидна и полезна —  естественно, если у читателя или читательницы достаточно любознательности, чтобы ввести нужное слово в поисковике и расширить свой культурный кругозор.

Но местами, к сожалению, просветительские вставки автора выглядят уж слишком обособленно, в отрыве от линии и динамики повествования. Никогда не поверю, что в разгар событий романа профессор, жизнь которого висит на волоске, будет вспоминать мелкие детали архитектурной истории Флоренции. Браун, в твоём романе явный дефицит героев, которые могли бы выполнить просветительскую функцию вместо профессора!

А вообще, экшен у Брауна однозначно превалирует над глубиной прорисовки характеров. Вот только вчера с друзьями по воскресной Школе демонологии смотрели «Ноя» в интерпретации Даррена Аронофски. Древняя история, запечатлённая книгой Бытие; универсальный, архетипический миф. Когда я шёл на эту киноленту, то был уверен, что увижу плоский фильм-катастрофу. А я увидел фильм о внутренней борьбе между чувствами и призванием, между долгом и страстью, между верностью и предательством. Это интереснее, чем Великий Потоп, потому что любое изображение внутренней борьбы всегда надёт отклик внутри нас самих. А какой отклик нашло «Инферно» в моей душе? Копаюсь и не вижу. Выветрилось всё. А чтение я окончил месяц назад.

Впрочем, вот он, проблеск! Моральная дилемма: спасать одного или одну, пренебрегая тысячами, или облечь свой разум и чувства в броню графиков и статистики, как делала доктор Сински, — и спасать миллионы, пренебрегая единицами? Я вспоминаю эпохальный фильм 2003 года «Битва Галактик», где президент Двенадцати колоний Лаура Розлин оставила на верную смерть всех, кто был в космических кораблях без возможности сверхсветового прыжка, ради того, чтобы спасти расу в целом… Люди сотворены разными. Дилемма существует только в платоновском мире идей. А на практике любой человек внутренне склонен только к одному варианту. Достаточно слушать себя и делать так, как подсказывает сердце.

Можно ещё покритиковать нелогичность происходящих в романе действий — взять хотя бы лёгкость, с которой были возможны манипуляции героев с ценнейшей посмертной маской Данте. Увы, подобная нелогичность как бы «изымает» нас из повествования, в которое мы погрузились, заставляя нас помыслить о том, что это всего лишь плод не самой изощрённой фантазии.

Браун, при всех общих недостатках своего детища, ввёл в роман несколько деталей, которые привели меня в восторг. Само собой, Святослав Шеремет — парень специфический — и будет в восторге от того, что иных оставит равнодушными. Так вот: речь о действии специфических медикаментов. Как человеку, связанному со здравоохранением, мне это было очень интересно. С неменьшей приязнью я наблюдал в романе Всемирную организацию здравоохранения, с которой связан по работе в реальной жизни.

Тема новых технологий, которой привержен Браун, — светлый штрих всех его романов. «Инферно» с его генной инженерией как бы позволяет нам заглянуть на десяток-другой лет вперёд. Проблема только в том, что человеческая история не линейна. Десятилетия прогресса могут быть прерваны единым днём ступора. Мировой кризис 2008-го — тому пример. А разве в октябре 2012-го кто-то помышлял на Украине, что в ноябре взовьётся волна народного гнева, которая за каких-то три месяца сметёт правительство, Президента и разрушит парламентское большинство? Собственно, и фильм «Ной» — про нелинейность истории рода человеческого.

Так что Браун и другие пророки науки могут сколько угодно живописать технологические прелести и ужасы ближайших десятилетий, но всегда есть вероятность, что на Земле погаснут все огни, кроме пламени костров и пожарищ, — а с небес их будет оттенять холодный блеск безучастных звёзд.