О московской игре с Лукашенко

Рано или поздно нетерпимость к диктатуре начнет оформляться в так пугающий Москву украинский сценарий, в "Беларусь – не Россия"

Все эти дни то и дело ловлю себя на том, что не могу сочленить в сознании беларуский протест против диктатуры и все, что в нем и в карательном ответе на него проявилось, с сохранением власти Лукашенко. И понимаю, что удержать ее он может только при поддержке Москвы, что без такой поддержки его машина диктатуры неизбежно начала бы разваливаться. Но понимаю также, что поддерживать народный протест в соседней стране авторитарный российский режим не может. Не может допустить, чтобы в одной из частей союзного государства власть сменилась под давлением общества и, тем более, чтобы в Беларуси возникла такая же политическая система, как, скажем, в соседней с ней Литве.

Однако такая прагматическая ставка на Лукашенко, пусть временная и ситуативная, выглядит стратегически тупиковой. Беларуская притерпелость к диктатуре, унаследованная от советских времен, сменилась нетерпимостью к ней, а такие сдвиги исторически необратимы. Сегодня эта нетерпимость не колеблет лояльное отношение беларусов к России – желание добрососедства и сотрудничества с ней сохраняется безотносительно к ее внутренней и внешней политике. Но трудно представить, что такое отношение будет удерживаться по мере осознания, что нетерпимое в глазах беларусов для России норма, которую она не может не навязывать и стране, входящей с ней в союзное государство. И что тогда?

Тогда рано или поздно нетерпимость к диктатуре начнет оформляться в так пугающий Москву украинский сценарий, в «Беларусь – не Россия», в антиимперское национальное самосознание и европейский выбор. Тем более, что таких геополитических препятствий для этого, какие есть, скажем, у Армении, у Беларуси нет. Так что стратегически Москва, поддерживая сегодня Лукашенко, играет против себя. Ведь и сейчас уже продолжающийся беларуский протест против диктатора направлен – по факту, а не в риторике - и против его московской поддержки. Другое дело, может ли Россия – такая, какая есть, - позволить себе другую игру.