Зачем Польша «меряется памятью» с Украиной и Израилем

Новый польский закон, который в Украине окрестили «антибандеровским», на самом деле будет иметь куда более широкие последствия для внутренней и внешней политики Польши.

Начнём с того, что «антибандеровским» закон называют только авторы соответствующей поправки из популистского движения «Кукиз'15», а также российские и украинские комментаторы. На самом деле в законе, за который в ночь на 1 февраля без особых дискуссий проголосовал Сенат и подписать который публично пообещал президент Дуда, речь идет о целом комплексе изменений в закон об Институте национальной памяти. Их инициатором которых выступила правящая партия «Право и Справедливость», а формальным автором — замминистра юстиции Польши Патрик Яки.

В первую очередь законом вводится ответственность за публичные утверждения о том, что польское государство и польский народ принимали участие в преступлениях нацистов, в том числе в Холокосте, и за употребление термина «польские лагеря смерти» для определения нацистских концлагерей, созданных в годы Второй мировой войны немцами на территории оккупированной Германией Польши, но также и за отрицание преступлений украинских националистов (причём не только бандеровцев) и пропаганду их идеологии (именно эту поправку проголосовали на днях при рассмотрении законопроекта).

Но главное — закон направлен не против «бандеровцев», которых в Польше нет ни среди поляков, ни среди миллионов украинцев, приехавших в эту страну на заработки. Главной целью документа является попытка теневого властелина Польши Ярослава Качиньского получить голоса консервативного и националистического электората, для которого даже «Право и Справедливость» кажется слишком либеральной. В этой же категории — уже вступивший в силу закон о запрете торговли в воскресенье («в этот день нужно ходить в костёл») и готовящийся полный запрет абортов (даже по медицинским показаниям). А поскольку против всех этих нововведений выступают польские либералы во главе с экс-премьером Польши Дональдом Туском, и левые, которых олицетворяет экс-президент Александр Квасьневский, то Качиньский и его коллеги по правоконсервативному лагерю получили очередную возможность назвать своих политических противником «предателями Польши».

Однако у закона есть и внешнеполитические цели: усилить позицию Польши на переговорах с Израилем — о возвращении собственности польских евреев, и с Украиной — в первую очередь по историческим вопросам. Естественно, это не исключает наказания по нему конкретных лиц. И руководитель украинского Института национальной памяти, явно примеряя закон на себя, правильно описал возможные механизмы его использования: «Ответственность распространяется не только на граждан РП, но и на иностранцев, которые даже не находятся на территории Польши (статья 55 b). То есть, написал/сказал что-то неправильное с точки зрения польской власти, даже не на территории Польши, Институт национальной памяти возбуждает уголовное дело, а дальше даже через Интерпол можно подавать запросы на экстрадицию».

Сложно сказать, насколько новый закон повлияет на нынешние отношения между Польшей и Украиной, которые уже можно охарактеризовать как кризисные. Варшава стоически терпела и принятый закон о героизации ОУН-УПА, и собственно эту героизацию — переименования улиц и проспектов, марши 14 октября и 1 января. А вот запрет на эксгумации могил жертв Волынской резни, введенный Киевом летом прошлого года, в Польше посчитали выходящим за всякие рамки. Причем поначалу официальная Варшава попыталась действовать «пряником»: в августе 2017-го в развернутом интервью российской газете «Коммерсант» глава польской дипломатии Витольд Ващиковский фактически дезавуировал свои регулярные заявления о том, что «с Бандерой и Шухевичем Украина в Европу не войдет». Более того, глава польской дипломатии сказал, что «у нас нет информации о растущем национализме в Украине», а героизацию УПА объяснил тем, что «Украина безотчетно пытается сформулировать, нащупать свою историческую идентичность, чтобы заложить основу для патриотизма — хотя кто-то может назвать его национализмом, и это нормальная тенденция». Но поскольку украинские власти сигнала не поняли, с начала ноября позиция Польши в исторических вопросах постоянно ужесточается, и закон явно не последний шаг — следует ожидать открытия по нему дел против конкретных украинских чиновников.

Официальную реакцию Киева на ужесточение польского законодательства поначалу можно было охарактеризовать словом «ступор». Единственный комментарий, причем без подписи, был опубликован на сайте МИД, и в нем выражалась совершенно неадекватная надежда на то, что законопроект будет «похоронен» в Сенате Польши. Ни шеф дипломатии Климкин, ни вице-премьер по евроинтеграции Клипуш-Цинцадзе, ни премьер Гройсман проблему до сих пор не прокомментировали. Только в середине дня 1 февраля глубокую обеспокоенность высказал президент Украины, назвав оценки, содержащиеся новом законе, абсолютно необъективными и категорически неприемлемыми. «Принятый законопроект не соответствует провозглашенным принципам стратегического партнерства между Украиной и Польшей. Призываю Польшу к объективности и диалогу. Только вместе победим», — отметил Порошенко на своей странице в Фейсбук.

До сих пор молчит и гуманитарный вице-премьер Розенко, который в середине февраля должен встретиться в Варшаве со своим польским визави Глинским именно для решения проблемы эксгумации польских могил на Волыни. Кстати, одной из форм реакции как Украины, так и Польши, может быть отмена этой встречи.

При этом в целом украинская сторона явно настроена на эскалацию напряженности в отношениях с Польшей. К примеру, Львовский областной совет 30 января принял решение, которым рекомендовал (а фактически — обязал) вывешивать красно-чёрный, бандеровский флаг 10 раз в год: 1 января — в день рождения Степана Бандеры, 3 февраля — в день создания ОУН, 5 марта — в день смерти главнокомандующего УПА Романа Шухевича, 21 мая — в день памяти жертв политических репрессий, 23 мая — на праздник Героев, 14 июня — в день рождения первого руководителя ОУН Евгения Коновальца, 30 июня — в день провозглашения Акта о восстановлении украинского государства, 30 июля — в день создания Украинской военной организации, 14 октября — в день создания УПА, второе воскресенье июля — в день создания Украинского главного освободительного совета. Очевидно, как такое решение будет воспринято в соседней стране.

А один из политтехнологов президента, Виктор Уколов, и вовсе разразился обвинениями в адрес Польши и поляков. «Я так понимаю, теперь на территории Панства нельзя говорить: О том, что Освенцим был под Краковом, а квартиры, откуда евреев забирали в газовые камеры, чаще всего забирали себе поляки. О том, что в организации Холокоста гитлеровцы имели достаточно помощников среди местного населения и в результате в самой Германии погибло вдвое меньше еврейского населения (в процентном значении ко всему еврейскому населению страны), чем в Польше. О том, что еврейское восстание в Варшавском гетто поляки не поддержали и этим дали немцам утопить повстанцев в крови, а затем польское восстание через год в Варшаве повторил его судьбу. О том, что 11 августа 1945 в Кракове поляки напали на евреев из-за слухов, что те якобы воруют христианских детей… О том, что 4 июля 1946 поляки устроили погром в городе Кельце против евреев, чудом выживших в ходе войны, потому что, говорят, не хотели возвращать им прежнее жилье», — написал Уколов на своей странице в Фейсбук.

При этом стоит отметить, что в Польше в основном обсуждается как раз влияние нового закона на польско-еврейские отношения, об Украине вспоминают редко. Реакция Израиля на новеллы польского законодательства была весьма резкой: в минувшее воскресенье премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху призвал Польшу отказаться от принятия закона. Хотя формально Варшава демонстрирует готовность к компромиссам (создана совместная с Иерусалимом рабочая группа), но они явно будут относиться именно к применению закона, а не к его тексту.

Тем более, что именно по настоянию израильской стороны были внесены уточнения, что не должны преследоваться исторические исследования и художественные произведения, которые противоречат нормам нового закона. Однако оппозиционные политики уже иронизируют над последней нормой: нужен ли диплом историка или премия «Оскар», чтобы человек имел право произнести фразу «польские лагеря смерти». А вот представители правящего большинства очень часто в дискуссиях скатываются к формулировкам «никто, особенно евреи, не будут указывать Польше как ей трактовать свою историю».

После голосования в Сенате Польши в The Jerusalem Post появилась информация о том, что Кнессет Израиля намерен рассмотреть законопроект, приравнивающий польский закон об Институте национальной памяти к отрицанию Холокоста. Кроме этого, уже 1 февраля Израиль может принять решение отозвать из Польши своего посла Анну Азари (кстати, посла Израиля в Украине в 1999-2003 годах). А по сообщениям Reuters, принятый законопроект может иметь последствия также и для отношений Варшавы с Соединенными Штатами, так как «подрывает свободу слова и академический дискурс, создав препятствия для дискуссий по Холокосту». Представитель Госдепа США Хизер Науэрт прямо заявила, что «мы также обеспокоены последствиями, которые могут возникнуть для стратегических интересов и отношений Польши. Мы призываем Польшу пересмотреть законодательство».

Отвечая критикам закона, официальная Варшава акцентирует внимание на том, что участие отдельных поляков в Холокосте вообще и уничтожении евреев на территории Польши в частности носило единичный характер, не имело поддержки со стороны структур правительства в изгнании и не носило организованного характера — в отличие от других стран Европы, оккупированных нацистской Германией. Однако пропаганда в стиле «Не виноватая я!» иногда приобретает карикатурные черты: нынешний министр образования Польши в ответ на вопрос, кто же убил евреев в Едвабном, ответила, что это были «антисемиты».

При этом следует отметить, что очень часто дискуссии об ответственности поляков перед еврейским народом переходят в плоскость возвращения имущества, ранее принадлежащего евреям, или компенсации его стоимости. В Польше, кстати, на полном серьёзе обсуждается идея о том, что это можно будет сделать за счет репараций от Германии. Так что «меряние памятью» в Варшаве на принятом сегодня законе явно не закончится.