«Евроскептицизм» набирает силу в ЕС... и в Украние

Недавние выборы в странах Европейского Союза и результаты социологических опросов в Украине демонстрируют рост «евроскептических» настроений избирателей.

На выборах в Чехии неделю назад четвёртое место и более 10% голосов получили местные националисты. Хотя их партию «Свобода и прямая демократия» возглавляет политик японо-корейского происхождения Томио Окамура, партия громко выступает против миграционной политики Брюсселя. Заявления Окамуры порой резче, чем у Хайнца-Кристина Штрахе, лидера ультраправой «Австрийской партии Свободы», которая на парламентских выборах 15 октября 2017-го заняла третье место и показала один из лучших результатов в своей истории — 26%.

Напомню, что «Альтернатива для Германии» (АдГ) на выборах бундестага в конце сентября сего года также показала третий результат, получив 12,6% и впервые став парламентской партией. Собственно, именно растущий рейтинг АдГ в локомотиве ЕС — Германии, вызвал практически панику не столько в Берлине, сколько в Брюсселе. «Альтернативщиков» называли неонацистами, расистами и т. п. из-за их антииммигрантской риторики. Однако и в партии, и в структурах ЕС прекрасно понимают, что вопрос приема мигрантов по установленной Брюсселем квоте — лишь повод для более широкой дискуссии о глубине (да и необходимости) интеграции стран-членов Европейского Союза.

Ориентированные на евробюрократов аналитики привычно называют все партии, высказывающие сомнения в верности «единственно правильных решений» Еврокомиссии и Европарламента, ультраправыми. Иногда это соответствует действительности — как в случае со Словакией, где на парламентских выборах в марте 2016-го 8% голосов получила партия «Наша Словакия». Её лидер Мариан Котлеба действительно до недавних пор любил появляться на публике в костюме, напоминающем форму фашистских ополченцев из организации «Глинкова гвардия», которая существовала в Словакии в годы Второй мировой войны. Однако после того, как Котлеба в 2013 году выиграл выборы в Банскобыстрицком крае и стал его губернатором, он сменил форму на пиджаки из коричневого толстого вельвета.

Котлеба и и его последователи считают себя наследниками Первой Словацкой республики, созданной в годы Второй мировой войны при поддержке нацистской Германии. В 2014 году, когда отмечалось 75-летие основания этого словацкого государственного образования, местная газета в городе Банска-Бистрица объявила, что губернатор «освободил ратушу», сняв с нее флаг Европейского Союза. Котлеба ненавидит и ЕС, который критикует за миграционную политику, и НАТО, называя последнюю организацию террористической.

И хотя Котлеба в парламенте Словакии пребывает в оппозиции, премьером этой страны является не менее резкий в высказываниях относительно миграционной политики Брюсселя Роберт Фицо, которого даже просто правым назвать нельзя: его партия «Курс — социальная демократия» входит в Социнтерн. Однако на парламентских выборах в 2016-м она набрала более 28% голосов в значительной мере благодаря обещанию Фицо «не пускать в страну мусульман».

Да и партии власти соседних центрально-европейских стран назвать «ультраправыми» язык не повернется. Скажем, «Право и Справедливость», которая на парламентских выборах два года назад получила единоличное большинство в Сейме и Сенате Польши, проводит скорее левую социальную политику — уменьшен пенсионный возраст, резко повышена минимальная заработная плата, введены доплаты семьям с детьми. А лидер венгерской партии «Фидес» Виктор Орбан, которая на выборах в 2014-м обеспечила себе более двух третей мест в парламенте, и вовсе призвал сменить либеральную демократию на модель государственного устройства, сходную с Россией, Турцией, Китаем и Сингапуром, и строить «трудовое государство».

Однако главное, что объединяет правительства Венгрии, Польши, Словакии и Чехии — это противостояние «насильственной евроинтеграции по-брюссельски», в первую очередь — в вопросе миграционной политики. 24 октября во время выступления, посвященного 61-й годовщине антисоветского восстания в Будапеште, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан назвал Центральную Европу последним местом континента, «свободным от мигрантов».

«Мистическая финансовая сила наградила Европу миллионами мигрантов и нашествием приезжих. Этот план был задуман, чтобы сделать из Европы смешанный континент, но только мы смогли оказать сопротивление. Поляки, чехи, словаки, румыны и венгры должны объединиться в этом процессе», — заявил премьер-министр Венгрии. Политик уверен, что каждые новые выборы в Европе показывают, что граждане хотят сами решать свою судьбу и взять политическую ситуацию в свои руки. «Мы хотим безопасную, справедливую, христианскую и свободную Европу», — заключил Виктор Орбан.

Несмотря на ясно выраженную волю граждан, пока сложно прогнозировать, каким будет состав новых правительств в Праге и Вене. Скажем, лидер победившей на парламентских выборах в Чехии популистской партии «Акция недовольных граждан» миллиардер Андрей Бабиш сразу же после голосования заявил, что его политическая сила является «проевропейско ориентированным движением». По данным входящего в медиа-холдинг Бабиша издания iDnes, будущий премьер Чехии исключает блокирование с ультраправой партией «Свобода и прямая демократия». А вот Себастьян Курц, лидер победившей на парламентских выборах «Австрийской народной партии», 24 октября пригласил к коалиционным переговорам именно ультраправую «Партию Свободы» — несмотря на настойчивые просьбы Брюсселя сохранить нынешнюю коалицию «народников» с занявшими второе место социал-демократами.

Естественно, у Еврокомиссии есть мощные рычаги давления даже на такие богатые страны, как Австрия, и даже опыт введения санкций против этой страны — как раз в период, когда «Партия Свободы» входила в правительство. Однако опыт последних лет показывает: чем больше власти стран-членов ЕС противостоят «насильственной евроинтеграции», тем выше рейтинг правящих партий — скажем, у «Права и Справедливости» в Польше он ныне составляет 47%. И наоборот — попытки поиска компромисса на условиях Брюсселя заканчиваются поражением: находившиеся у власти в Чехии социал-демократы получили на выборах 22 октября только шестое место (7,27%) и уступили даже местным коммунистам.

А вот в Украине ситуация с поддержкой евроинтеграции является весьма амбивалентной. Как свидетельствуют результаты обнародованного 24 октября социологического опроса, проведенного «Институтом Горшенина» в сотрудничестве с немецким Фондом Фридриха Эберта, после 2014 года в стране значительно возросло не только количество сторонников ЕС (с 28,4% до 51,6%, то есть более половины опрошенных), но и тех, кто выступает против любых внешнеполитических интеграционных процессов (с 7,2% до 25,4%). Однако если конкретизировать вопрос относительно сфер сотрудничества с Евросоюзом, положительных ответов сразу становится вдвое меньше.

К примеру, только каждый четвертый украинец считает, что сближение с ЕС целесообразно в общем рынке труда (26,5%), общей экономической системе (26,4%), общей системе безопасности (24,2%). И даже фетишизированный «безвиз» оказался на поверку не столь популярным: только каждый пятый опрошенный считает, что сближение Украины с ЕС целесообразно с точки зрения присоединения к Шенгенской зоне (21,9%). В то же время, 17,9% респондентов считают, что Украине не нужно сближаться с ЕС в одном из направлений. Очевидно, что за два года, оставшихся до очередных парламентских выборов, количество разочарованных евроинтеграцией в Украине только возрастет. И как бы это не выглядело парадоксально, как раз тогда Киев и приблизится к Братиславе, Будапешту, Варшаве, Вене и Праге — по крайней мере, по части евроскептицизма.