Нераскрытое убийство . Окончание

Почему убийство не было раскрыто? Это случайность или нежелание марать мундир? Ответ на вопросы так и не найдены.

Убийство Анжелы Могильной. Новый этап расследования исчезновения Е.Борисенко.

Итак, «правосудие» свершилось.   Как это часто бывает, наказаны невиновные, в данном случае водитель Загура, награждены непричастные. Горячая лава вулкана событий постепенно остывала, покрывая тайну исчезновения Жени толстым  слоем забвения. С каждым днем  надежда докопаться до истины становилась все более призрачной. 

      От старшего  Борисенко  в адрес МВД и КГБ звучали  гневные обвинения в бездействии. Чувство всемогущества, присущее ЦКовским небожителям, у него сменилось пониманием того, что не все ему подвластно. Оставалась лишь слабая  надежда  хотя бы найти и по-человечески похоронить тело погибшего сына, приходить на его могилку и оплакивать. Н.Борисенко  и не предполагал, что через шесть лет надежда раскрыть тайну пропавшего сына  внезапно возникнет в его сердце, а затем  снова  угаснет,  на этот раз  уже навсегда.

       В период затишья в работе над раскрытием  дела об исчезновении Е.Борисенко много всяких событий  произошло в жизни страны,  МВД и Прокуратуры. Министр внутренних дел УССР  генерал И.Головченко  в соавторстве с писателем А.Мусиенко написал и издал очередной сборник детективных рассказов под названием «Неоконченное дело». Повесть  «Крепкий орешек» основана на событиях, связанных  с розыском  пропавшего Жени Борисенко.

         Уже позже, в 1992 году на одной из встреч с И.Головченко, к тому моменту уже  пенсионером, на его квартире мы  затрагивали тему исчезновения Жени. Кстати, у меня хранится  презентованный  мне  экземпляр книги с автографом автора. Бывший министр не верил в версию убийства Жени  сотрудником милиции. Он говорил, что генерал  В.Захаров- начальник УВД г.Киева, таким образом, пытался  завоевать  авторитет перед ЦК партии.

      В.Захарова назначили начальником УВД г. Киева в конце 1972 года вместо Н.Рыжкова.     До Киева В.Захаров работал  начальником УВД Крыма. Он был  креатурой второго секретаря ЦК КПУ  И.Лутака. Его  лично знал Л.И.Брежнев.  Генсек ЦК КПСС  любил гоняться на больших  скоростях на автомобиле по крымским дорогам, а В.Захаров  обеспечивал безопасность таких гонок,  а однажды разыскал и вручил свите подвыпившего патрона, который нечаянно заблудился на крымских просторах и даже совершил небольшое ДТП.   Он также сподобился оставить  неизгладимый след в душе и памяти  генсека.  В.Захаров изготовил и в удобный момент  вручил  "Ильичу современности " водительское удостоверение  под №1.

Захаров умело испольховал своё служебное положение в налаживании связей с высшим руководством МВД СССР, партийными работниками. Знал их слабости. Часто одаривал их ценными подарками. Уже будучи начальником УВД г. Киева в ранге заместителя министра внутренних дел УССР он позволил себе подарить Л.Брежневу к его 70-летию  часы Пауля Буре.  Умело подогревал страсть министра внутренних дел  СССР Н.Щелокова к колеционированию произведений живописи, дарил ему изъятые полотна  западноевропейских мастеров, вывезенные из Германии после войны, православные иконы.

  За глаза Захарова  звали «крымским ханом». Это был очень жесткий, хитрый, несдержанный руководитель, карьерист. В те времена другого типа руководители в  «высшие сферы» руководства  не  попадали. Будучи начальником УВД г.Киева в ранге заместителя министра внутренних дел, тем не менее он находился  в «оппозиции»  к руководству  МВД Украины. И.Головчено – министр,  предпочитал не связываться с В.Захаровым. С начальником УБХСС Украины он был в состоянии  постоянной вражды. Не мирил он и с И.Гладушем, своим будущим конкурентом на должность министра внутренних дел республики.

        В. Захаров умел работать сам и заставлял работать других. Очень жестко, порой несправедливо взыскивал с нерадивых подчиненных, иногда был самодуром, рубил головы сплеча. Из-за независимого и дерзкого  характера, В.Захарова недолюбливали в горкоме КПУ. Поговаривали, что даже сам В.Щербицкий  его на дух не переносил.  В.Захарова спасало то, что он был лично знаком со Н.Щелоковым, и  Л.Брежневым.

        В неприязненных  отношениях В.Захаров был и с А.Дидыком – начальником УБХСС  МВД Украины.   Конфронтация  между ними возникла ещё тогда, когда  В.Захаров возглавлял крымскую милицию.  Видя в  И.Гладуше  своего главного конкурента на посту  главы МВД Украины после ухода в отставку действующего министра , В.Захаров  всячески старался опорочить его.  Для этой цели  он использовал искусно созданный скандал, возникший  в Киеве в декабре 1978 года  вокруг партии  «грузинских мандарин» Я, как заместитель начальника ОБХСС г.Киева  и А.Дидык – руководитель УБХСС Украины  был невольным участниками, а затем и пострадавшими  в этом скандале.

       Я прошу прощения у читателя за подробное описание  расстановки сил и взаимоотношений в среде руководителей  МВД. Без этого будет сложно понять  мотивировку действий В.Захарова и его заместителя Л.Кулинича- бывшего инструктора  отдела админорганов ЦК КПУ в их рвении раскрыть тайну исчезновения Е. Борисенко.

        Итак, настала пора на авансцену выводить  трагические события 1976 года, которые дали надежду на розыск пропавшего «мажора».

Заявление Могильной произвело эффект разорвавшейся бомбы. Его сразу же взяли в оперативную разработку, подключили за ним наружное наблюдение. Любовная связь Паши с Раисой Глинской была сразу же выявлена.  В сводках «Н-Н» фиксировалось, что как только муж Глинской рано утром  отправлялся на службу  в свою войсковую часть далеко за Киевом,  к ней на квартиру приходил  П. Могильный.

       Раиса Глинская - бездетная женщина, состояла в браке с офицером ВВС СА.  Супруги Глинские жили в 1970 году на бульваре Леси Украинки, а в 1970 году переселились на ул. Урицкого в Зализничном районе города, сейчас Соломенская.  Супруг Глинской  длительное время служил в авиаполку в г. Борисове  Белорусскай ССР, а Раиса оставалась проживать в Киеве, изредка наведываясь к мужу.

      Глинская была типичной аристократкой, как по внешнему виду, так и по духу. Чуть выше среднего роста, светловолосая, стройная, элегантная, всегда хорошо одетая и ухоженная, образованная, с холодным взглядом голубых глаз.  Она из женщин типа телеведущих Ольги Фреймут или Кати Осадчей. Муж купил ей «Волгу», чтобы она имела возможность в любое время приезжать к нему в Борисов.

         Раиса была, чуть – ли не единственной женщиной  автолюбительницей в г. Киеве.  Когда она выезжала на «Волге»  на улицы города, мужики теряли головы, гоняясь за ней, в надежде познакомиться. У неё была масса поклонников.

    После подтверждения  фактов, связанных со злоупотреблением служебным положением, изложенных в заявлении Могильной,   по указанию В.Захарова  была создана оперативно-следственная группа по раскрытию  преступления. Руководителем группы был назначен Л.Кулинич - зам. начальника УВД. Он был освобожден от выполнения своих прямых  обязанностей.  В.Захаров был твердо уверен в том, что раскрыв тайну исчезновения сына секретаря ЦК КПУ, он без препятствий обретёт пост министра внутренних дел. Создание группы и то чем  она занимается, держалось в строжайшей тайне.  Сотрудники УВД г.Киева, не входившие в группу, могли получить задание от Захарова  «в темную». Автора этих строк,  работавшего заместителем начальника ОБХСС УВД г.Киева, не миновала такая участь.

         В начале октября 1976 года под вечер на моем столе зазвонил телефон прямой линии с начальником  УВД В.Захаровым, «инфарктный», как мы называли.

 - Срочно ко мне! Позвучало в трубке.

  Я особо не встревожился, так как все служебные вопросы начальником  УВД решались исключительно с руководителем  ОБХСС – полковником милиции А.С.Барчаном. Что касается меня, то меня  раз в месяц В.Захаров вызывал меня к себе  для уплаты партийных взносов. Он состоял на учёте в нашей партийной организации.  Прихватив партийную кассу,  штампик «уплачено», побежал через внутренний двор в другое крыло здания УВД.

   В кабинете, кроме В.Захарова, присутствовали его заместитель Л.Кулинич  и начальник одного из отделов УГРО И.Пристром. Передо мной была поставлена задача провести разведывательную беседу с Р.Глинской. Требовалось узнать,    где находилась её «Волга» 7 ноября 1970 года, не акцентируя на данном факте  её внимания.   Кто такая Глинская, для каких целей надо выполнить задание,  В.Захаров  с раздражением отлазался пояснять.

- Сколько вам потребуется времени для этого? - спросил.

- Недели две! Не, задумываясь, ответил я.

- Какие две недели! Побагровел Захаров. - Два дня! И не больше! Доложишь, когда будешь готов с ней побеседовать.

   Поставленная задача  меня очень смутила. Какой найти повод для беседы? На каком основании я буду приглашать в УВД женщину, о которой ничего не известно? Что у меня на неё есть? Только фамилия и номер автомобиля. И самое главное-  помнит ли она события шестилетней давности?

     Отчаянию не было предела. На всякий случай запросил адресное бюро и получил справку о месте прописки Р.Глинской.  По записям установил, что  в квартире на ул. Урицкого  Глинская прописалась в  ноябре 1970 года в связи с обменом жилья. До этого она  проживала в квартире в доме по бульвару Леси Украинки. Да это же  может быть поводом для беседы!

       Я смотался в обменное бюро квартотдела горисполкома.  Заполучив под  расписку обменное дело, изучил его и поехал    к супругам Бренгаузам, которые вселились в двухкомнатную квартиру Глинской, отдав ей свою 3-х комнатную на ул. Урицкого. Неравноценный обмен  квартирами  в те времена, как правило, сопровождался денежной компенсацией. В уголовном кодексе  подобные действия  квалифицировались как «переуступка жилой площади» и каралась лишением свободы. 

     Конечно же, это была мертвая статья уголовного кодекса. Тем не менее у меня появился повод для беседы с супругами.  Под предлогом разбирательства с обменом, я посетил супругов  и завел с ними разговор об обмене. Между нами возникла дружеская, непринужденная    беседа. Я согласился с супругами, что никакой  переуступки не было, и я сожалею, что впустую потратил время на проверку  клеветнического сообщения.   

     Расслабившись, супруги поведали мне, что Раечка очень хорошая женщина. Накануне октябрьских праздников, а точнее 6 ноября, на своей «Волге» она  даже помогла Бренгаузам перевезти  на новую квартиру кастрюли и другие мелкие  предметы домашнего обихода.  Хозяйка похвалилась, что из  благодарности угостила Раечку, специально для неё приготовленной  по еврейскому рецепту, фаршированной рыбой.

    Задание было выполнено на 40 процентов. Теперь надо поговорить с Р.Глинской. Что она скажет? Во избежание   двойного толкования слов беседы, я решил  записать наш разговор  на миниатюрный касетный стереофонический диктофон производства США габаритами  с плитку шоколада «Рошен». 

     Глинская, войдя в  мой кабинет, сразу же начала показывать свой характер. Вела  себя независимо и  нагло. О моем визите на квартиру  ей уже  успела рассказать  Бренгауз.  Поняв, что я  не представляю для неё опасности и дружелюбно к ней отношусь, успокоилась.  Со своей стороны я всячески пытался показать, что она своей красотой, умом, образованность  произвела на меня неизгладимое впечатление. Наша беседа затянулась.  Мы приятно поговорили о поэзии, литературе,  отношениях между людьми, о фаршированной рыбе Бренгауз и. т.п.  

    Разоткровенничавшись, Глинская посетовала на свой не очень  счастливый брак из-за  постоянной разлуки с мужем-офицером ВВС СА СССР. По праздникам он постоянно «сидит на дежурстве  на своем аэродроме» в  Борисове под Минском. А ей,  несчастной, оставалось выглядывать мужа в окно.

         Из сказанного я сделал вывод. Что 7-го ноября 1970 года Р.Глинская  в Борисов  к мужу не ездила; что ей там делать, если муж на боевом дежурстве. Это было второе подтверждение того, что «Волга» и ее хозяйка были в Киеве. Позже и муж подтвердил, что «Волга» находилась в Киеве в распоряжении его супруги. Однако его  показания уже не имели существенного значения.

        Перед тем как доложить  В.Захарову о результатах беседы, я зашел  к  экспертам  в оперативно – технический отдел и попросил переписать разговор с диктофона на бобину магнитофона «Юпитер».  Запись уже походила к концу, когда  в отдел влетел запыхавшийся посыльный  и сообщил, что меня срочно требует В.Захаров.

         Поднявшись на 3-й этаж  в кабинет начальника УВД, я сразу же попал под гневную тираду  В.Захарова.

-Где  ты ходишь? Почему тебя нигде не могут найти? Ты опросил Глинскую, почему не докладываешь?

- Я был  у экспертов,   перезаписывал беседу с диктофона. Подумал, через миниатюрный наушник  вам будет неудобно слушать запись. Решил  переписать на большой магнитофон с динамиками.

    Моя инициатива  негласно записать состоявшуюся беседу на диктофон, не уберегла от генеральской ярости. Он буквально  взорвался  от негодования.

- Как ты посмел передать запись посторонним? Это же секретная  информация.

- Виталий Федорович,  мне эксперты только подключили магнитофоны. Перезапись проходит  без сопровождения звука. Причем в отдельной комнате.

    Глянул на Л. Кулинича. Тот, не скрывая улыбки, всем своим видом выказывал мне поддержку. Осмелев, я пересказал содержание разговора с Бренгаузами и Глинской. Затем эксперты доставили в кабинет магнитофон и Захаров с Кулиничем  могли лично убедиться в ценности добытой информации. Вслушиваясь в содержание беседы, В.Захаров  постоянно брюзжал:     - Что это у тебя? Каждые пять минут в кабинете трезвонит телефон?

    Со временем  члены оперативно-следственной группы стали со мной более откровенными, делились впечатлениями, просили о помощи. Особенно я сдружился с коллегой- начальником одного из отделов УУР Игорем. Забавно, что для своих негласных помощников он иногда просил достать палку "Московской" колбасу твердого копчения или  заказывал для них "фирменный" бутерброд. Белый батон разрезался вдоль, на  его   половинки намазывалась пачка масла  и баночка красной икры. От него я узнавал некоторые подробности расследования.

     Вскоре у Глинской «Волга» была изъята. Перед группой стояла задача доказать, что она побывала в аварии, после чего её отремонтирована на КАРЗе. К концу 1976 года для получения свидетельских показания  было решено взять в оперативную разработку Шлапецкого - приемщика КАРЗа.   Именно он  помогал  сдать битую «Волгу»  в ремонт.

      Задачу мне ставил опять-таки В.Захаров в присутствии того же Кулинича.        Не поясняя, что к чему,  В.Захаров  рассказал о работнике КАРЗа, который перегоняет автомобили  после капитального ремонта  в таксопарки областных центров. Наблюдением за водителем установлено, что по пути следования автомобиля он подвозит пассажиров деньги, которые  присваивает. Было предложено зафиксировать такие факты.

      По молодости лет и неопытности в очередной раз поступил опрометчиво, возразил Захарову. Пояснил, что такие действия водителя не содержат  состава  преступления, да и технически будет очень сложно собрать свидетельские показания. Фактически, овчинка выделки не стоила.  В.Захаров, как и полагается генералу, не терпел возражений; сорвался на крик, весь побагровел от моей наглости.   К счастью вмешался Л Кулинич. Предложилвыслушать меня - умника.

    Пришлось пояснить, что  приемщики авторемзаводов, как должностные лица, зачастую злоупотребляя своим служебным положением, вымогают у таксистов взятки за установку на их автомобиль новых агрегатов. В основном двигателей. К примеру, за новый двигатель приемщик-експедитор  требовал  300 рублей. Дальше  предложил  проанализировать  маршруты  Шлапецкого и установить,  куда наиболее часто он перегонял отремонтированные автомобили или принимал их в ремонт. Выявить в парке и допросить  таксистов, плативших деньги за новые агрегаты, - дело техники.

        Таким автотранспортным предприятием оказался   таксопарк в г.Черновцы. Через неделю работы  взяткодатели были выявлены, а участь Шлапецкого решена.  Его обвинили во взяточничестве, злоупотреблении служебным положением, подлоге документов при оформлении автомобиля  Глинской в ремонт.  Суд  приговорил его  к лишению свободы..

        Шлапецкий после задержания не стал отпираться и рассказал следователю, что действительно П.Могильный разбил «Волгу» их общей знакомой. Сам он,  остался на трассе, а  Р.Глинскую на попутке отправил в Киев. Примерно в 12 часов ночи  7 ноября Р.Глинская не поехала к себе домой, а решила переночевать у Шлапецкого   в его  квартире. От неё-то он и узнал  подробности  случившегося на трассе.

         Сама Глинская  рассказала, что  поздно вечером они с Пашей возвращались в Киев. В дороге она дремала на заднем сидении. Был сильный туман. В  районе Кончи- Заспы  машину  сильно тряхнуло. Могильный выругался, проехав метров 50, остановился. Вышел из машины   пошел   посмотреть, что же произошло. Ей же наказал  не выходить.  Через несколько минут  вернулся расстроенный, сказал, что сбил оленя.  

         Во время  ремонта на КАРЗе  на автомобиле Р.Глинской заменили крыло, фару, обшивку на сидениях. Было найдено документальное подтверждение этому.  Сам автомобиль после   ареста, был тщательно осмотрен. Из щелей  под задним сидением  изымались  образцы  содержимого. Говорили, что даже нашли заделанное пулевое отверстие. Образцы соскобов направили  в Москву на исследование. С применением молекулярных методик в них  были выявлены остатки засохшей крови.

         Теперь у следствия была полная картина происшествия.   Пьяный Женя Борисенко перелез через забор и  выбежал   на  трассу. Из-за тумана П.Могильный, скорее всего выпивший - праздник же, поздно  среагировал на человека, внезапно появившегося перед машиной, и сбил его.  Подвыпивший Женя видимо потерял сознание.  Оценив ситуацию на дороге, П.Могильный отправил  Глинскую в Киев, а сам начал действовать.

        По всей видимости, Женя в машине очнулся и назвал себя, попытался "качать" права и угрожать. Могильный быстро сообразил в какую ситуацию попал  и чем чревато для него совершенное  ДТП. Уже машине он пристрелил жертву из не табельного пистолета, постоянно имевшегося при нем,  вывез труп  подальше в лес и захоронил его. Для дальнейшего сокрытия следов преступления,  он через Шлапецкого, без справки ГАИ пристроил  «Волгу» в ремонт на КАРЗе, расположенном в подведомственном ему районе г. Киева. Все предусмотрел, кроме интуиции, подозрительности жены и желпния её отомстить неверному супругу.

      К сожалению, финал этой истории оказался неутешительным.  Генералу Захарову Лавров он  не добавила. Наступил март 1977 года. По делу было все ясно. Для  полной "картины маслом"  не  хватало главного доказательства - трупа. Без него ни один суд не примет дело к рассмотрению, а тем более не вынесет приговор.    П.Могильный защищался от обвинения в убийстве, как только  мог.

       На мощное давление со стороны следствия,  обещания не увеличивать срок боле того, на который его уже осудили, твердил, что в тот вечер на трассе сбил оленя. Не сломался и на очной ставке с Глинской, никак не соглашался показать место захоронения убитого.  Однако упорство  обвиняемого, в конце концов, было сломлено, и в один из дней начала марта 1977 года он согласился выехать на место, где спрятал труп.  

    Группа быстро собралась и сразу же после обеда выехала на место происшествия. Погода была сугубо мартовская - семь погод в один день. Снег, дождь, солнце сменяли друг друга. Временами  небо затягивало черными тучами, поднимался сильный ветер, начиналась пурга.  Правда, снега в городе и  в лесу уже не было; весь растаял к концу февраля.

    Через некоторое время  бригада вернулась в УВД. Я у ребят поинтересовался результатом. Они были воодушевлены. П.Могильный быстро нашел место, где спрятал  нетабельный пистолет. Его изъяли, а затем приступили к поиску трупа. И тут вмешалась погода.   Налетела черная туча, поднялся сильный ветер, повалил крупный снег,  начало темнеть. Было принято решение   отложить  поиски на следующий день.  С тем и вернулись в Киев.

     Следующим утром  поиски продолжили, однако с каждым часом  надежда найти труп улетучивалась. П.Могильный  после бесплодных хождений по лесу заявил, что он никого не убивал и согласился показать несуществующее место захоронения только лишь с целью побывать на природе и  подышать свежим воздухом. Он прекрасно сознавал, что обнаруженный труп, да еще  с огнестрельным ранением поставит крест на его жизни.

     Не солоно хлебавши, вернулись в город. Все дальнейшие переговоры и уговоры на обвиняемого  не действовали. Он замкнулся, понимая, что его молчание - залог сохранения  своей жизни. Ничего не оставалось, как  отправить Могильного в  колонию отбывать остаток тринадцатилетнего срока лишения свободы.

    Какова дальнейшая судьба фигурантов, описанных мной событий, мне не известна.

      Примерно в августе 1977 года в Киев приехала комиссия МВД СССР для разбирательства нарушений соцзаконности в деле П.Могильного.  Вдруг появилось на свет заявление  супругов Бренгаузов, о том, что я незаконно врывался  в их квартиру, терроризировал их, требовал признаться в получении денег за уступку квартиры. Меня допрашивали с пристрастием, обвиняли в том, что я   проявлял неоправданное рвение  в раскрытии преступления  за обещанную должность заместителя начальника ОБХСС г. Киева.  Обвинения и инсинуации в свой адрес решительно отмел. За собой вины не чувствовал. Мои  действия  были в рамках закона.  На должность  меня назначили в феврале 1975 года, за полтора года до описанных событий. Что касается стремительной карьеры лейтенанта милиции, поступившего на работу в милицию в марте 1969 года, то она объясняется личным выявлением  целого ряда крупных резонансных дел  в системе строительства,  кооперации, в организациях культуры, телефонной связи и. т.д. 

    Затеянная проверка, была инициирована завистниками амбициозного генерала, которые  стремились доказать его несостоятельность, раскрыв истинное лицо и его неблаговидные поступки, и таким образом расстроить его далеко идущие планы возглавить МВД УССР.  

      После фиаско, Захаров в свою очередь не  отказался от притязаний на  высокую должность, пристально отслеживал своих действия конкурентов в ожидании возможности нанести ответный удар. И такой удар был нанесен в конце 1978 года путем  раздувания "мандаринового" дела. Целился он в в заместителя министра И.Гладуша, а пострадал пенсионер генерал А.Дидык Трещали «чубы» и у других «холопов».  Однако, это совсем другая не менее увлекательная   история.

     Хочу еще раз  напомнить читателям, что события, изложенные мной, за исключением 2-х эпизодов личного участия в  расследовании,  - это информация со слов третьих лиц. Общая картина, составленная мной  из пазлов, как  сторонним наблюдателем.

Пенсионер МВД УССР с 1991 года,

карикатурист  журнала «Перець» с 1978 г.                                              Валерий ЧМЫРЁВ

25.02.2013 г.