Причины Второй мировой войны The Guardian, Великобритания

Если мы считаем, что мировой катаклизм начался 1 сентября 1939 г. в Польше, то это лишь «оптический обман» истории, рожденный узостью нашего собственного мышления.

В сентябре 1939 г. начался самый кровавый конфликт в истории человечества. Но чтобы понять причины этой войны, нужно преодолеть рамки общепринятой версии, связанной с приходом Гитлера к власти, считает Найэлл Фергюсон.
Почему 1 сентября 1939 г. - всего через двадцать лет после заключения мира, положившего конец Первой мировой войне, в Европе разразился новый конфликт такого же масштаба? Этим вопросом мы задаемся уже семь десятилетий, и ответам на него несть числа. Однако сам он сформулирован неверно - такая постановка вопроса чересчур европоцентрична и англоцентрична, чтобы найти ключ для понимания событий, приведших к самой кровопролитной войне в истории человечества. В отличие от Первой мировой, которая по сути была европейской войной - она велась в первую очередь европейскими державами и на территории Европы - Вторая мировая стала конфликтом поистине глобального масштаба. А потому лишь всемирно-исторический подход позволяет осознать подлинный характер этих событий.

Во-первых, необходимо пояснить, что эта война началась не в Европе и не в 1939 г. Ее «точкой отсчета» стала эскалация японо-китайского конфликта двумя годами ранее, в результате инцидента у Лугоуцяо, который на Западе называют «мостом Марко Поло». Кроме того, если мы проанализируем ситуацию в мировом масштабе, ни о каком «мирном двадцатилетии» в двадцатых и тридцатых речи быть не может. После 1918 г. чуть ли не каждый год в том или ином регионе мира вспыхивали вооруженные конфликты. В результате ряд историков предлагает рассматривать период с 1914 по 1945 г. «единым блоком», называя его «Второй тридцатилетней войной» или затяжной «гражданской войной в Европе». С точки зрения всемирной истории, однако, целесообразнее было бы говорить даже о «пятидесятилетней войне» 1904-1953 г. При этом важнейшую роль в указанный период играли не англо-германские или франко-германские отношения, на которых традиционно сосредоточивает внимание европейская историография. «Вопрос номер один» касался сохранения имперской гегемонии Европы над остальным миром, и прежде всего в Азии.

Истоки гегемонии Запада - господства на планете европейских империй с их колониями и доминионами, разбросанными по всему земному шару - связаны с географическими открытиями и миграционными процессами 15-17 вв. Позднее серия революций - научно-техническая, сельскохозяйственная, финансовая, политическая и промышленная - привела к подавляющему превосходству Запада над остальным миром. Эта громадная «диспропорция» мирового масштаба достигла апогея примерно к 1900 г., когда войска коалиции западных держав смогли безнаказанно вторгнуться в циньский Китай и подавить Боксерское восстание. Однако победа Японии над Россией в войне за Манчжурию, разразившейся в 1904 г., продемонстрировала, что «ветер истории» начинает меняться. С этого момента и вплоть до 1950-х гг. лейтмотивом становится конфликт между европейскими империями и борьба против них за господство над евразийским пространством и за соотношение сил между процветающим Западом и густонаселенным Востоком этого континента. Лишь поместив всем известные события середины 20 столетия в этот широкий контекст, мы сможем понять причины Второй мировой войны.

Нападение на Польшу

Давайте рассмотрим общепринятую версию начала войны, которую преподают сегодня британским школьникам (в том числе и моим детям). Она выглядит примерно так: война в 1939 г. началась потому, что Гитлер напал на Польшу, а международные обязательства Франции и Британии требовали от них дать отпор этому акту агрессии. Чтобы понять, почему это случилось, необходимо уяснить, каким образом у власти в Германии оказался харизматический злодей Гитлер. Общепринятый ответ заключается в том, что он предложил немцам решение двух важнейших проблем. Во-первых, они были крайне недовольны условиями мирного договора, навязанного Германии в Версале по окончании Первой мировой войны. Речь шла об утрате ряда территорий, включая целый «коридор» из восточно-прусских земель, переданный Польше. Кроме того, стране пришлось выплачивать огромные репарации - официально речь шла о возмещении ущерба, нанесенного германской агрессией в 1914 г.

Во-вторых, недовольство немцев усугублялось экономическими потрясениями начала двадцатых и начала тридцатых. В 1923 г. они пережили гиперинфляцию, вызванную в первую очередь репарационными выплатами, которые были для Германии непосильным бременем. Затем, из-за Великой депрессии, в 1929-33 гг. немцы страдали от резкой дефляции. Рост безработицы в начале тридцатых принес Национал-социалистической партии Гитлера дополнительные голоса, и он занял пост рейхсканцлера. Это дало ему возможность приступить к осуществлению заветной мечты - похоронить Версальский договор. Выплата репараций к тому времени уже была приостановлена, но многие другие условия мира еще предстояло демонтировать. Для начала Гитлер начал ремилитаризацию страны. Затем, в 1936 г., он ввел войска в демилитаризованную Рейнскую область. Двумя годами позже Германия аннексировала Австрию. Все эти действия представляли собой нарушение Версальского договора, но Британия и Франция и пальцем не пошевелили, чтобы остановить Гитлера. Когда он потребовал присоединения к Германии населенных немцами районов Чехословакии, Лондон и Париж вновь уступили, хотя эти территории никогда прежде не входили в состав Рейха. Однако после того, как Гитлер зашел еще дальше, оккупировав и разделив всю Чехословакию весной 1939 г., западные союзники наконец проявили твердость. Они предоставили гарантии другим государствам Восточной Европы, в том числе и Варшаве. Когда же нацистский фюрер несмотря на это напал на Польшу, война стала неизбежной.

Подобно любым историям, которые вы слышали много раз, эта версия кажется правдоподобной не потому, что она логична, а скорее потому, что она звучит знакомо. Давайте на минуту поразмыслим о масштабах Второй мировой войны. По наиболее достоверным из имеющихся оценок, непосредственно в результате этого конфликта погибло 60 миллионов человек - почти 3% довоенного населения планеты, причем до половины жертв составили гражданские лица. Сколько людей получили увечья, мы вообще не знаем. Вероятно не менее 110 миллионов человек - в основном молодые мужчины - за годы войны были мобилизованы в армии противоборствующих сторон. Еще больше людей пережили потерю близких или иные психологические страдания. Огромный ущерб был нанесен жилому фонду, промышленным мощностям и иным материальным объектам. Не только Германия и Япония к концу войны лежали в руинах - они сами стерли с лица земли множество городов и деревень по всей Восточной Европе и на востоке Китая.

Как могло вторжение Германии в Польшу повлечь за собой бойню столь апокалиптического масштаба? Польша была сравнительно бедной страной, не имевшей большого стратегического значения. Союзники постоянно утверждали, что сражаются за демократию, однако ситуация с политическими свободами и правами национальных меньшинств в Польше тридцатых годов была ненамного лучше, чем в Германии. Конечно, к концу войны польское государство вновь появилось на политической карте. Однако за эти годы оно потеряло до 20% населения. Границы Польши были радикально перекроены - они передвинулись на запад, но при этом страна потеряла пятую часть территории. Что же касается ее независимости, то она вскоре превратилась в фикцию - на всей территории Европы к востоку от Эльбы один тоталитарный режим сменился другим.

Одним словом, цена войны в плане людских и материальных потерь явно не соответствует ни ее целям в их общепринятом истолковании, ни ее итогам.

Чрезвычайно разрушительный характер Второй мировой войны традиционная наука связывает в первую очередь с идеологическими крайностями. Фашистская и коммунистическая идеологии в особенности провоцировали жестокость к врагам, фактически не признавая своих противников за людей. Поэтому именно противоборство между нацистской Германией и Советским Союзом на Восточном фронте сопровождалось наибольшими жертвами. «Генеральной репетицией» подобного конфликта стала гражданская война в Испании, где было совершено немало зверств - естественно, в меньших масштабах.

Сталин подстегнул процесс «расчеловечивания» врагов, поставив в ходе коллективизации в СССР задачу «ликвидации кулачества как класса». Но если в Советском Союзе репрессии этнического характера стали «побочным продуктом» сталинской форсированной индустриализации, то для Гитлера они были самоцелью. Его звериная ненависть к «иудобольшевизму» не шла ни в какое сравнение с прежними антисемитскими теориями, в которых акцент делался на пагубном влиянии евреев в германской экономике. Гитлер же в своем путаном манифесте «Майн Кампф» утверждал: реальная угроза германскому Volksgemeinschaft (этническому сообществу) связана с тем, что евреи стремятся к «расовому загрязнению арийской крови» за счет смешанных браков и даже изнасилования немок.

Сила пропаганды

Тиражирование подобных аргументов нацистской пропагандой несомненно укоренило в сознании многих немцев мысль о том, что евреи, и особенно советские евреи - это Untermenschen (недочеловеки), имеющие «право жить» не больше, чем душевнобольные, гомосексуалисты и цыгане (которые тоже подвергались систематическому истреблению). Свой вклад в трагедию Второй мировой внесли и другие «измы». Внимание Британии в 1938 г. отвлекал империализм. Францию в 1940 г. ослабило пораженчество. Оно же, наряду с пацифизмом, лежало в основе политики «умиротворения». Америку связывал по рукам и ногам изоляционизм.

Проблема в том, что все эти идеологии возникли не в 1939 г. Радикальный социализм и радикальный национализм набрали силу еще в 19 веке. Неясно также, почему фашистская идеология пользовалась популярностью в одних странах, но не имела успеха в других. Кроме того, в Первой мировой войне большие людские потери понесли все крупные европейские держав. Отчего же у французов они вызвали куда большую идиосинкразию к новой войне, чем у немцев?

Напрашиваются и другие «неудобные» вопросы. Чем так «провинился» Версальский договор, если другие мирные соглашения, навязанные после Первой мировой Австро-Венгрии (Сен-Жерменский и Трианонский договоры) и Османской империи (Севрский договор) носили куда более жесткий характер, по крайней мере в плане территориальных уступок? Почему Великая депрессия - ведь это был мировой экономический кризис, затронувший США не меньше, чем Германию - в первом случае привела к рузвельтовскому Новому курсу, а во втором к утверждению нацистского режима? Далее - демократический строй в те годы уступил место диктатуре в целом ряде стран, но чем обусловлен тот факт, что лишь немногие диктаторы развязывали агрессивные войны против других государств (в отличие от репрессивных гражданских войн вроде той, что начал Франко в Испании)? Наконец, если аргументы в пользу политики умиротворения выглядели убедительными в 1938 г., почему они утратили силу всего через год, при том, что в стратегическом плане положение Британии и Франции существенно ухудшилось?

Посмотрим теперь на события тридцатых под всемирно-историческим углом зрения. Сразу же бросается в глаза тот факт, что первой на путь неприкрытой агрессии вступила не Германия, а Япония и Италия. Японское вторжение в Манчжурию началось в 1931 г. Муссолини развязал войну в Абиссинии в 1935 г. Экспансия Италии на Балканах тоже началась еще в апреле 1939 г. - с вторжения в Албанию. Что же касается Германии, то, если не считать немецких летчиков, воевавших на стороне франкистов в Испании, ее вооруженные силы не принимали участия в боевых действиях вплоть до сентября 1939 г. И когда Германия начала войну, она выступала в союзе с СССР - в соответствии с Пактом Риббентропа-Молотова. Это, кстати, и к вопросу о непримиримости идеологий. И Гитлер, и Сталин, когда того требовала целесообразность, строили свои дипломатические расчеты на основе классической realpolitik 19 века; их действия несомненно одобрил бы Бисмарк.

Второй факт заключается в том, что бывшим Габсбургской, Российской и Османской империям - державам, ставшим главными «проигравшими» в Первой мировой войне - 1918 г. мира не принес. Так называемые «государства-преемники» Австро-Венгрии в начале двадцатых пережили целую серию внутренних и пограничных вооруженных конфликтов. Турецкая республика родилась в ходе полномасштабной войны с Грецией, завершившейся этнической чисткой православного населения Анатолии (фактически повторения геноцида армян в 1915 г.). Таким образом, прелюдией к созданию светского (по конституции) государства Ататюрка стали две масштабные волны репрессий против христианских меньшинств. В тех регионах Османской империи, что стали «подмандатными территориями» - фактически колониями - Британии и Франции, тоже не воцарилось спокойствие. В годы Первой мировой британцы поощряли как арабский национализм, так и сионизм: вскоре они на собственном опыте убедились, как трудно примирить эти две противоположности в расколовшейся надвое Палестине.

Впрочем, самая страшная волна насилия захлестнула бывшую Российскую империю. С момента Октябрьского переворота в 1917 г. правление большевиков отличалось необычайной кровожадностью. За счет жестокости к врагу они победили в гражданской войне. За счет жестокости к соперникам Сталин утвердился на вершине власти. И именно жесткость к любым подлинным и мнимым противникам революции была для него главным методом управления страной до самой смерти.

Человеку, родившемуся в свободном обществе, трудно представить себе масштабы и методичность сталинского террора. В отличие от гитлеровской Германии, где гонениям подвергались конкретные меньшинства, в сталинском СССР никто не мог чувствовать себя в безопасности. Наибольшей угрозе, как это ни парадоксально, подвергались преданные партии ветераны-коммунисты. Впрочем, чуть ли любой крестьянин также рисковал получить ярлык «кулака». Почти все этнические меньшинства (особенно поляки) подвергались дискриминации. Любой гражданин имел все основания опасаться ночного стука в дверь: он мог стать началом путешествия в ГУЛаг - чаще всего без возврата.

После нападения нацистов на СССР англо-американская пропаганда, не жалея сил, пыталась создать новый образ Сталина - добродушного «дядюшки Джо». Но в 1939 г., к началу войны, на его руках было куда больше крови, чем у любого другого диктатора. Кроме того, он был таким же агрессором, как и Гитлер. В конце концов, в Польшу вторглись не только германские войска, но и Красная Армия - с востока. Затем Сталин аннексировал все три прибалтийских государства. Он бы и Финляндию прибрал к рукам - если бы получилось.

Главный водораздел

Третий, и наверно самый важный факт, на который следует обратить внимание, заключается в том, что в 1939 г. разделительная линия на мировой арене проходила между «богатыми» и «обездоленными» государствами. Так, еще до начала войны гигантская сталинская империя простиралась от Минска до Владивостока, занимая пространство в 8 миллионов квадратных миль, что в 44 раза превышало территорию Германии. Британская империя к тому моменту достигла максимального размера - 23% общемировой суши. Французская империя в 10 раз превышала территорию самой Франции. США, не по названию, но по сути, также представляли собой империю. Все эти четыре государства были азиатскими сверхдержавами: Россия контролировала Центральную Азию, Британия - Южную, Франция - Индокитай, а Америка - Филиппины.

На деле Вторая мировая война представляла собой атаку с трех направлений на эти азиатские империи. Целью Гитлера, как он писал в «Майн Кампф» и неоднократно заявлял позднее, было завоевание «жизненного пространства» на востоке. Он отверг прежние мечты о заморских колониях: по его мнению, вся территория к востоку от германских границ вплоть до Волги должна была стать немецкой. Это означало не только исчезновение с политической карты таких государств, как Австрия, Чехословакия и Польша, - их захват был лишь первым этапом - но и аннексию Украины, Прибалтики, Белоруссии и, возможно, части Кавказа, в результате чего Россия перестала бы быть европейской державой.

С другого направления на азиатские империи напала Япония. Не стоит забывать, что к началу войны в Польше Токио уже контролировал большинство восточных районов Китая. Однако, увязнув в Поднебесной, японцы начали присматривать себе новые «призы». Потерпев тяжелое поражение от советских войск на Халхин-Голе в августе 1939 г., Токио решил нанести удар на юге - по французским, голландским и британским колониям в Азии. Позднее американские санкции (особенно введенное в июле 1941 г. эмбарго на поставки нефти) вынудили Японию напасть и на США Хотя удар по Пирл-Харбору не дал тех результатов, в которых нуждалась Япония, ее нападение на восточные «форпосты» Европы увенчалось триумфальным успехом - его символом стала унизительная капитуляция британского гарнизона Сингапура в феврале 1942 г.

Третий удар по европейскому господству в Азии был нанесен изнутри. Блестящие победы Японии на первом этапе войны вдохновили многих националистов в Индии, Индокитае и Индонезии настолько, что они, если и не стали напрямую сотрудничать со странами «Оси» (как это сделал Субхас Чандра Бос (Subhas Chandra Bose)), то по крайней мере удвоили усилия в борьбе за независимость. И эти усилия в большинстве случаев увенчались успехом: после 1950 г. у Европы почти не осталось владений в Азии - лишь Вашингтону удалось сохранить контроль над интересующими его территориями.

По всем перечисленным причинам события сентября 1939 г. представляются не столько началом мировой войны, сколько критическим моментом в ходе эскалации уже идущего глобального конфликта. Прежде всего это была война за гегемонию в Евразии. Развязали ее «обездоленные» - Япония, Италия и Германия - но победителями вышли те «богатые» державы, что меньше всего этого заслуживали: СССР, действовавший в 1939 г. «не на той» стороне, и Соединенные Штаты, вступившие в войну лишь в конце 1941 г. Закончилась же эта мировая война только в 1953 г., когда две ее самые «горячие» точки - Центральная и Восточная Европа и Манчжурия с Кореей - были разделены надвое, и эти разделительные линии превратились в непроницаемые границы, за переход которых человек в буквальном смысле мог поплатиться жизнью.

И если мы считаем, что мировой катаклизм начался 1 сентября 1939 г. в Польше, то это лишь «оптический обман» истории, рожденный узостью нашего собственного мышления.

Найэлл Фергюсон - историк, профессор Гарвардского университета и автор книги «Мир войн: эпоха ненависти» (The War of the World: History's Age of Hatred)