Государственные преступники.

Почему в соседних камерах не сидят, например, президент США Линдон Джонсон (за Вьетнам), премьер-министры Великобритании и Франции Антонии Иден и Ги Моле (за Суэц), а также генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев (за Афганистан)?

Лет тридцать тому назад, когда я был молодым советским офицером и служил в Восточной Германии, тогдашней ГДР, в мои служебные обязанности входило обеспечение деятельности советской стороны в Межсоюзной тюрьме Шпандау в Западном Берлине. К тому времени из семерых главных нацистских военных преступников, которые в 1946 году по приговору Нюрнбергского трибунала были помещены в тюрьму Шпандау, в заключении оставался только один – Рудольф Гесс. Остальные либо умерли, как адмиралы Редер и Дениц, либо, как Ширах и Шпеер, были освобождены по истечению 20-летнего срока, на который были осуждены. Гесс – заместитель Гитлера по делам нацистской партии – в мае 1941 года совершил свой знаменитый полет на самолете «Мессершмитт-100» из Баварии в Шотландию, пытаясь, вероятно, по поручению фюрера, договориться о мире между нацистской Германией и Великобританией. Начиная с Нюрнберга и до конца жизни Гесса его адвокатом был Альфред Зайдль, в молодости член НСДАП, а в зрелом возрасте заместитель министра юстиции и министр внутренних дел Баварии. Время от времени Зайдль, во исполнение своих обязанностей, посылал письма главам государств и правительств СССР, США, Великобритании и Франции – четырех держав, на которые было возложено исполнение Нюрнбергского приговора. В своих письмах он неизменно требовал освобождения своего подзащитного. Одно из этих посланий, написанное в 1980 году, врезалось мне в память. Мой подзащитный, писал Зайдль, отбывает пожизненный срок за подготовку и ведение агрессивной войны. Допустим, это так - хотя реальная роль Гесса в 1938-1941 годах в планировании и реализации внешней политики Рейха не столь существенна. Если, однако, Гесс виновен в подготовке агрессии, то почему он отбывает срок в Шпандау в одиночестве? Почему в соседних камерах не сидят, например, президент США Линдон Джонсон (за Вьетнам), премьер-министры Великобритании и Франции Антонии Иден и Ги Моле (за Суэц), а также генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев (за Афганистан)? Вопрос, отмечал Зайдль, - не риторический. На него есть четкий ответ: страны антигитлеровской коалиции победили, а Германия – проиграла. Следовательно, право, на которое ссылаются СССР, США, Великобритания и Франция – это право победителя, которое не признается современным международным правом. Письмо Зайдля осталось, разумеется, без ответа. Высокопоставленные адресаты, скорее всего, так и не узнали о нем. Я же вспоминаю об этом письме всякий раз, когда слышу о возбуждении уголовного преследования против того или иного главы государства - действующего или бывшего. Для меня тогда и сейчас Нюрнберг, конечно, - суд народов, а не реализация «права победителя». Лучше было бы, конечно, чтобы подручных Гитлера осудили сами немцы, но немецкий народ в 1945-46 годах еще не был в состоянии совершить такое правосудие. Главное, однако, состоит в том, что преступления нацистов были осуждены судом. Это имеет принципиальное значение: преступления против человечности не должны оставаться без судебного приговора. Лучше было бы, чтобы тех, кого обвиняли в преступлениях, совершенных в ходе Балканских войн 1990-х годах, осудили сами сербы, хорваты, боснийские мусульмане и албанцы. К сожалению, это пока невозможно. К счастью, действует гаагский Международный трибунал по бывшей Югославии. Его работа иногда подвергается критике, но главное – преступления, совершенные в ходе самого кровопролитного конфликта в Европе после окончания Второй мировой войны, расследуются, а лица, признанные виновными в них, – осуждаются по суду. То же самое можно сказать о самом страшном случае геноцида после 1945 года – избиении почти миллиона человек, преимущественно народности тутси, в Руанде. Лучше было бы, чтобы подозреваемых в этом страшном преступлении судили в Центральной Африке, но главное сейчас – то, что правосудие возможно, хотя бы в Европе. 27 июня 2011 года Международный уголовный суд выдал ордер на арест Муаммара Каддафи, его сына Сейфа и начальника ливийской разведки Сенусси. Говорят, этот акт помешает усилиям по поискам дипломатического выхода из ливийского конфликта. В принципе, решение суда связывает руки посредникам, стремившимся склонить Каддафи отдать власть и отправиться на покой. Впрочем, о намерении суда было известно давно, и Каддафи, если бы хотел уступить, имел достаточно времени. Говорят также, что жертвы, относимые на счет Каддафи, не задокументированы должным образом. Это тоже верно, но верно и то, что еще в марте этого года у членов Совета Безопасности ООН, включая Россию, оказалось достаточно оснований для сурового осуждения действий Каддафи в резолюции 197о. Ордер на арест, выписанный Международным уголовным судом, еще не гарантирует неотвратимости ареста и, следовательно, суда. На арест Омара Башира, президента Судана, такой ордер был выдан еще в 2009 году, а сегодня он прибыл с официальным визитом в Пекин. Не все страны признают юрисдикцию МУС. В числе «отказников» - не только Китай, но и Россия, и США, а также Ливия и Судан. Тем не менее, это факт, что мир все больше становится единым правовым полем, где действуют не только Европейский суд по правам человека и Стокгольмский арбитраж, но и МУС и специальные трибуналы ООН. Этого не было в 1945 году, когда начинался Нюрнбергский процесс, и это создает хотя бы какую-то правовую защиту обычных людей от преступных действий государств или организованных группировок. Эта защита не совершенна. Наглядный пример – резолюция СБ ООН 1973, объявившая «бесполетную зону» над Ливией. Когда эта резолюция принималась, всем взрослым людям должно было быть ясно, что защитить жизни одних людей можно было только ценой жизни других, причем иногда столь же невинных. Мало кто из государственных лидеров, однако, говорил об этом в момент принятия решения по резолюции. Между тем ошибки при нанесении ракетных или бомбовых ударов – в Ливии или в Афганистане – это преступления. И за них тоже положена ответственность. Критикуя действия сил НАТО в Ливии, премьер-министр Путин рассказал о своем коллеге из КГБ СССР, который в ходе еще той, советской Афганской войны ставил себе в заслугу случаи, когда он не давал «добро» на артобстрелы афганских кишлаков: этот знакомый Путина понимал, что такие обстрелы суть военные преступления. На фоне других новостей последних дней выделяется сообщение из Пномпеня. Там перед судом предстали четыре деятеля режима «красных кхмеров», которые в 1975-79 годах уничтожили до 3 миллионов человек – около четверти населения Камбоджи. Надо отдать должное нынешним камбоджийским руководителям: хотя многие из них, включая премьера Хун Сена, сами вышли из рядом «красных кхмеров», они согласились на проведение суда ООН на территории страны, где было совершено ужасное преступление. Камбоджа – «созрела». Это – пример для других. Когда в 1979 году людоедская «демократическая Кампучия» рухнула под ударами вторгнувшейся в страну вьетнамской армии, я и мои друзья – советские офицеры рассуждали о том, что будет со Шпандау, когда умрет Гесс. Кто-то предложил посадить на их место «красных кхмеров», кровавые деяния которых открылись в результате вьетнамской интервенции. Сейчас, тридцать с лишним лет спустя, правосудие свершается – в самой Камбодже, где престарелые преступники, вероятно, окончат свои дни в заключении. Гесс тоже умер в заключении в 1987 году, после чего тюрьма Шпандау была снесена. Сейчас в этом районе давно воссоединенного Берлина уже ничто не напоминает о ней. источник inosmi.r u/op_ed/20110629/171359799.html