Репрессивная налоговая система на страже авторитаризма

Налоги – это один из инструментов установления и поддержки политической системы общества, его политического режима.

Анализ налоговой системы общества может дать больше сведений о его политическом режиме, политических целях правительства, чем все его политические декларации и даже Конституция государства.

В то время как либеральный режим – это диалог партнеров, авторитарный режим – монолог власти. «Либеральный диалог» часто сопровождается спорами, в том числе, и по вопросам целесообразности расходования средств государственного бюджета, который наполняется за счет средств граждан, взимаемых в виде налогов; для «авторитарного монолога» подобный «спор» исключен, а налоги не взимаются, а удерживаются. Граждане государств, подконтрольных авторитарным режимам, налоги либо не платят вовсе, что характерно, например, для теократических монархий Персидского залива, либо они с них удерживаются в такой манере, что они не могут определенно сказать, в какую сумму государство обходится им лично, что характерно для большинства бывших республик Советского Союза.

Один из инструментов установления и поддержки авторитарного режима с демократическим фасадом, используемый в ряде республик бывшего Советского Союза, в частности, в Украине, – это репрессивная налоговая система, подавляющая развитие бизнеса, способного стать финансовой основой сильной либеральной оппозиции.

Эти авторитарные режимы отличает не только тщательно поддерживаемый демократический фасад, но и крайняя степень популизма, выраженного в чрезмерном патернализме государства, тщательном сокрытии реальных ставок налогообложения, практика непрямого взимания налогов при помощи института «налоговых агентов», принудительно навязанного работодателям.

Институт «налоговых агентов» позволяет постсоветским авторитарным режимам удерживать налоги, руками работодателей, сохраняя, одновременно чрезмерно высокие ставки и популистскую риторику. Граждане этих стран порой даже не осознают, как велики ставки уплачиваемых ими налогов.

Первый взгляд на налоговую систему Украины показывает её сложность и запутанность, а анализ выявляет намеренную неочевидность размеров удерживаемых налогов. Вместе с тем, Украина всё ещё сохраняет такие важные атрибуты демократического государства, как относительно честные выборы и относительно свободные СМИ, что ещё не позволяет считать установленный здесь режим авторитарным, но существующая налоговая система, активно подавляющая развитие бизнеса и среднего класса, не оставляет особых шансов на появление сильной либеральной оппозиции. 

1. Налоги в Украине.

Налогообложение в Украине по своей сложности и запутанности напоминает практику расчета банковской ставки по кредиту: кредит, с декларируемой ставкой в 26% в год, на самом деле обойдется заёмщику в 38% и выше. И если опытные заёмщики давно научились рассчитывать для себя т. н. «эффективную процентную ставку по кредиту», то подавляющее большинство налогоплательщиков, главным образом наемные работники, до сих пор не осознают «эффективную процентную ставку по налогам», которую они платят.

Проведение аналогий с банками при анализе налоговой системы Украины уместно ещё и потому, что мотивация банкиров и власти, искусственно усложняющих методики расчетов одна, - запутать заёмщиков (налогоплательщиков).

Впрочем, если банкиры делают это для получения максимальной прибыли втайне от заёмщика, власть в Украине, как ни парадоксально, о прибыли думает не в первую очередь. Но об этом позже: вначале рассчитаем «минимальную эффективную процентную ставку по налогам» для наемного работника. 

НДФЛ. Прежде всего, все физические лица-резиденты платят «Налог на доходы физических лиц»: ст. 167.1 Налогового кодекса устанавливает ставку НДФЛ на уровне 15%, или, в случае десятикратного превышения минимальной зарплаты, 17%, (9410 грн. в 2011). Именно эти деньги государство забирает у граждан на оборону, охрану правопорядка, выборы и тому подобные важные мероприятия. Порядок расходования, да и сами распорядители этих средств, неоднократно становились объектом журналистских расследований и подвергались критике, но саму необходимости собирать деньги на эти цели мало кто оспаривает.

Кроме того, с доходов физических лиц – резидентов, государство удерживает так называемый «Единый социальный взнос», - ЕСВ, - 3,6%.

Таким образом, НДФЛ и ЕСВ в сумме дают 18,6%. И именно так представляют себе удержания со своих зарплат наиболее «продвинутые» из наемных работников, заглядывая в свой табель.

Но реалии нашего законодательства заставляют смотреть на вещи иначе; ведь ЕСВ - это не только удержание 3,6% с зарплаты наемного работника. 

Взнос или налог? Здесь уместно небольшое отступление: под «ЕСВ» украинское законодательство понимает два самостоятельных платежа отличных, как по субъекту удержания, так и по способу уплаты: первый платит работник, - в процентах от «начисленной» ему зарплаты, а второй - работодатель, «начисляя» на зарплату, начисленную этому работнику.

ЕСВ – изобретение для Украины уникальное, - и не только способом удержания «методом начисления» на уже начисленную зарплату. Интересно то, что законодатель не считает ЕСВ налогом, взимает с работодателя от лица самого наемного работника в Пенсионный Фонд, и на этом основании администрирует его не Налоговым кодексом, а отдельным Законом «О сборе и учете единого взноса на общеобязательное государственное социальное страхование». ПФУ оставляет приблизительно 90% в «солидарной пенсионной системе», а оставшееся перечисляет в три других фонда, - на случай безработицы, на случай временной утраты трудоспособности и погребение, и на случай профессионального заболевания и утрату трудоспособности.

Многие ли украинцы знают, что государство на протяжении всей их жизни удерживает с них взносы на случай погребения?

И многие ли украинцы вообще знают, что на их зарплаты «начисляется» некий «дополнительный ЕСВ»? Стандартный табель Т-12 не содержит о нем никаких сведений, - это ведь не «удержание», а некое «начисление» на их зарплаты в ПФУ. Может показаться, что правительство «стесняется» прямо удерживать весь ЕСВ, заставляя работодателей «начислять» большую его часть, не ставя самих работников в известность, ведь ставка «второй части» ЕСВ - от 36,76% до 49,7% «начисленной зарплаты», - в зависимости от «класса профессионального риска производства», - всего 67 градаций.

Для дальнейших расчетов и наглядности возьмем условную «чистую» зарплату в 3000 грн. Получив 3000 грн., работник, следовательно, уплатил НДФЛ и «первую часть» ЕСВ – 18,6%. Таким образом, «начисленная» ему зарплата составила 3000х1.186=3558. Следовательно, «вторая часть» ЕСВ, если брать минимально допустимую ставку 37,76%, составит 3558х0.3776=1343,5. Таким образом, чтобы выплатить работнику т.н. «чистую» зарплату в 3000 грн, работодатель закладывает в свой бюджет 4901,5 грн. Экономику нельзя обмануть, и поэтому несложно понять, что 4901,5 грн – это и есть реальная зарплата работника, или полная оценка его услуг работодателем, а реальные удержания с этой зарплаты в действительности составляют 1901,5 грн. или 38,8%

А теперь пару слов о том, почему ЕСВ – это налог. Дело в том, что между ПФУ и нормальным пенсионным фондом столько же общего, сколько у украинского профсоюза с профсоюзом, - лишь название. Нормальный пенсионный фонд аккумулирует сбережения вкладчика подобно банку: в разных странах существуют свои специфические особенности в организации пенсионной системы, отличия в юридических режимах пенсионных счетов, правилах расходования и прочем, но пенсионные взносы везде персонифицированы, и являются итогом трудовой деятельности человека. В то же время ПФУ – это фактически второе Государственное казначейство «специального назначения», выплачивающее государственные социальные пособия нетрудоспособным гражданам, за счет текущих зарплат трудоспособных граждан. В ПФУ фактически отсутствует как персонификация, так и накопление, и поэтому ЕСВ – это налог, позволяющий государству исполнять свои специфические социальные обязательства.

Хотя отдельные представители Правительства и ПФУ не устают утверждать, что выплачивая зарплату «в конверте» сейчас, работодатель лишает работника пенсии завтра, они, разумеется, все понимают и лукавят: никаких пенсий нет; есть лишь, фактически, государственные социальные пособия по старости (и по ряду других критериев), выплачиваемые за счет налогов, собираемых государством в виде «взносов» с работодателей от лица работника (о чем подавляющее большинство работников даже не подозревает). Поскольку эти налоги немедленно выплачиваются нетрудоспособным гражданам в виде «пенсий», а ПФУ хронически испытывает дефицит, который в 2010 году составил 34,4 млрд. грн, то ни о каком «накоплении» на старость речь, разумеется, не идет: ПФУ безнадежный банкрот, который не способен платить по своим обязательствам.

А многие ли украинцы осознают, какой прирост пенсий они могут получить, отказавшись от «социальных услуг» государства, и откладывая ЕСВ в банк?

Возьмем, для примера и наглядности, туже условную «чистую» зарплату в 3000 грн. «Первая» часть ЕСВ с такой зарплаты составит 108 грн. (3000х1,036-3000), «вторая», соответственно, 1345,5 грн., - всего 1453,5 грн. Откладывая эту сумму в банк в период с 20 до 60 лет работник, без учета процентов и капитализации получает 697 680 грн. Учитывая ожидаемую среднюю продолжительность жизни в 62 года, работник, выйдя на пенсию смог бы тратить по 29 070 грн., а в случае смерти, передать остаток этих средств своим наследникам.

В тоже время ПФУ платит пособия, размер которых, в 2011 составил в среднем 1103 грн., а глава правительства, отдельные профильные министры и спикеры правящей партии не устают обвинять работодателей в выплате «зарплат в конвертах».

Итак, при условной «чистой» зарплате в 3 000 грн, «начисленная» зарплата равна 3558 грн., а минимальный размер ЕСВ составляет 1345,5 грн. Таким образом, фактическая «полная» зарплата работника составит – 4901,5 грн., а фактический полный подоходный налог – 1901,5 грн. или 38,8%.

Для работодателей ЕСВ является существенной статьёй расходов; особенно это касается технологичных компаний, бизнес-процессы в которых зависят от высокой квалификации сотрудников: IT, аудит, юриспруденция, медицина и т.д. - там, где прибавочный продукт создается в основном не за счет производственных активов, а благодаря высокой квалификации работников, и, следовательно, высокого уровня оплаты труда, ЕСВ становится одной из основных статей расходов. Как следствие, бизнес-процессы с квалифицированным персоналом в Украине отличаются низкой рентабельностью, а представители таких профессий спешат эмигрировать, либо, как могут, избегают уплаты налогов всеми доступными средствами, чтобы сохранить рентабельность

Существующая практика начисления ЕСВ очевидным образом сдерживает рост зарплат, поскольку он увеличивается пропорционально росту основной зарплаты. Так, если выплаты ЕСВ с минимальной начисленной зарплаты в 941 грн равны 355,3 грн., то с зарплаты в 9410 грн. они уже составят соответственно 3553 грн. и так далее.

Неудивительно, что в силу отсутствия взаимосвязи размеров «пенсионных взносов» и «пенсий» подобные выплаты лишены здравого смысла, как с точки зрения работника, так и работодателя.

Кроме того, все работодатели в Украине принудительно и безвозмездно назначены налоговыми агентами своих работников, - они считают, начисляют, отчитываются в ГНИ и ПФУ, и уплачивают как налоги, так и «взносы» за своих работников. Более того, ответственность за правильность начисления и уплаты всех платежей возложена именно на работодателей, как налоговых агентов, а не работников. Не удивительно, что большинство работников не знают ни о размерах уплаченных ими налогов, ни и размерах их «взносов» в ПФУ, а работодатели абсолютно не мотивированы увеличивать зарплаты.

ЕСВ и «солидарная пенсионная система» часто критикуются за давление, которое они оказывают на бизнес, за сдерживание роста зарплат и за несоответствие пенсионных вкладов пенсионным выплатам. При этом многие критики обвиняют правительство в некомпетентности, непонимании азов экономики и преимуществ пенсионных систем, существующих за рубежом; но эти обвинения вызваны неправильным пониманием задач налоговой системы Украины и практики начисления ЕСВ: «солидарная пенсионная система» и ЕСВ – элементы макроэкономической политики Украины, которую мы рассмотрим позже. 

НДФЛ+. Как известно, в Украине, как и в странах ЕС, существует такой интересный «налог на добавленную стоимость». Впервые взимать НДС предложил глава французской налоговой службы Морис Лоре в 1954, - для стимулирования экспорта: НДС возвращается экспортерам «во избежание двойного налогообложения». Но поскольку в Украине, в отличие от ЕС, фактически единственная статья экспорта – это железорудное сырье и его производные, НДС в нашей стране, по сути, наказывает бизнес за любую деловую активность и ложится бременем на конечных потребителей товаров и услуг; субсидируя, впрочем, немногочисленных экспортеров (преимущественно собственников предприятий ГМК).

Какие бы товары и услуги не приобретал резидент Украины, - от одежды до стрижки в парикмахерской, он платит государству НДС. Теоретически, он может не курить, не пить, не покупать бензин и передвигаться пешком и поэтому не должен платить акцизный налог; он может не приобретать иностранные товары и донашивать дедовский френч, - и не платить таможенные пошлины, - список можно продолжить. Но от НДС ему не уйти, - на таможенной территории Украины НДС включен даже в стоимость питьевой воды. Ст. 193.1 НКУ устанавливает его ставку на уровне 17%, (20% в 2011 согласно «Переходным положениям» НК).

Для наглядности и расчетов воспользуемся нашей условной чистой зарплатой в 3000 и допустим, что вся она будет израсходована на таможенной территории Украины, - тогда НДС составит 600 грн. Учитывая, что на самом деле 3000 грн. – это полная зарплата в 4901,5 грн, с которой уже удержан фактически подоходный налог в 1901,5 грн, с учетом 600 грн. НДС, фактически, полный подоходный налог составит уже 2501,5 грн. или 51%.

Кроме того, не стоит забывать об акцизах, таможенных пошлинах, специальных налоговых режимах, которые дополнительно увеличивают налоговую нагрузку на доходы резидентов Украины, ведь на таможенной территории Украины производиться лишь ограниченная номенклатура потребительских товаров, главным образом скоропортящиеся продукты питания, - все остальное импорт. 

Не всем так плохо в Украине. Интересно, что при этом у собственников корпоративных прав ситуация несколько иная. Ст. 167.2 НКУ устанавливает специальную ставку НДФЛ для доходов в виде дивидендов или процентов по банковским вкладам – 5%; стоит ли упоминать, что ЕСВ на этот тип доходов не начисляется, а крупные приобретения собственники корпоративных прав могут делать в счет валовых расходов своих компаний, снижая их налогооблагаемую базу, - поэтому и эффективная ставка НДС, акцизов, таможенных пошлин для них, как для потребителей, меньше. 

2. О «Суверенной демократии», «Энергетической державе» и паразитах.

Налоговые системы стран мира значительно отличаются, даже, если внешне они похожи. Так, в Грузии, в соответствии с новым налоговым кодексом, (который, как и в Украине вступил в силу с 1 января 2011), на первый взгляд похожие правила налогообложения: физические лица платят НДФЛ – 20% и имущественный налог от 0,2 до 0,8% стоимости имущества в зависимости от дохода за прошедший год. Кроме того, на таможенной территории действует НДС - 18%.

Вместе с тем, в существенных деталях налоговые системы принципиально отличаются. В Грузии ликвидирована солидарная пенсионная система, и, как следствие, взимаемые государством «страховые взносы», ведь все пенсионные фонды в Грузии – частные. Ликвидация солидарной пенсионной системы в Грузии – лишь один из элементов масштабной государственной программы по снижению регуляции экономики, в рамках которой произошло сокращение количества министерств с 18 до 13, государственных служб – с 52 до 34, а перечень видов лицензируемой деятельности до 92 позиций (на 85%). Это лишь небольшая часть изменений, которые призваны стимулировать развитие бизнеса в Грузии, увеличение и усиление среднего класса; эти же задачи решает и налоговая система государства. Так, если обычный налог на прибыль предприятий в Грузии 15%, то для предприятий, доход которых не превышает $60 тыс. в год, предусмотрены ставки от 3 до 5%, а в случае дохода до $16 тыс. – полное освобождение от уплаты налога на прибыль.

Но налоговая система Украины в значительно большей степени подобна налоговой системе другой бывшей советской республики – России. Несмотря на существенные отличия политических режимов, установленных в России и Украине, их налоговые системы в значительной степени сходны, что побуждает более пристально изучить российскую модель для поиска ответов на вопрос о возможных целях архитекторов нашей налоговой системы.

Но прежде, сделаем небольшое теоретическое отступление. 

«Испанский эффект». Все государства в мире можно разделить на две большие группы – богатые полезными ископаемыми и лишенные их. На протяжении всей истории человечества фактор наличия или отсутствия ресурсов не оказывал определяющую роль на развитие общества, поскольку эти ресурсы, в силу низкого уровня развития производительных сил и производственных отношений, не были задействованы в общественном производстве. Но в ходе второй мировой войны, форсировавшей развитие техники и технологий, фактор наличия или отсутствия ресурсов оказался определяющим: те государства, которые были лишены ресурсов к концу XX века стали глобальными технологическими лидерами, со сложной многоукладной экономикой, в то время как богатые ресурсами страны превратились в технологических аутсайдеров и экономических карликов.

В этой связи уместно вспомнить Испанию, первооткрывателя и пионера в колонизации американских континентов. На протяжении XVI-XVII столетий золото рекой текло в метрополию, сказочно обогащая её, но уже через 200 лет Испания превратилась в слабейшую и беднейшую из европейских стран, а её владычество окончилось позорной для страны «Войной за испанское наследство»: другие европейские страны делили земли деградировавшей империи. Даже сейчас Испания – одна из наименее развитых стран Европы; при этом Испания одной из последних в Европе создала институты демократического государства, - диктатора Франсиско Франко в Испании прекратилась лишь с его смертью в 1975 году. А годом ранее, в ходе «Революции гвоздик» 1974 года, прекратил свое существование режим «Нового государства» в Португалии, созданный диктатором Антонио Салазаром: история Португалии, другой крупнейшей колониальной империи, ставшей ещё одним беднейшим государством Европы, во многом повторяет историю Испании.

Закат Испании и Португалии связывают с их сказочным обогащением, уничтожившим их экономики: испанцы и португальцы предпочитали приобретать товары, в то время как в Европе активно развивались первые мануфактуры, шел рост товарного производства, в том числе, и за счет испанского рынка.

Определим «испанский эффект» как деградацию Общества, в частности политических институтов государства, на фоне резкого снижения деловой активности из-за роста товарного импорта в силу резкого роста ликвидности торговых активов, не подкрепленных собственным товарным производством. В случае с Испанией такими «торговыми активами» стало золото.

«Испанский эффект» в новом качестве повторился в ряде стран мира во второй половине XX века: темпы потребления нефти, газа, железорудного и других типов ископаемых в мире стремительно росли; очередной скачок в глобальном потреблении ресурсов произошел в середине 1990-годов из-за опережающих темпов роста экономики Китая. Одним из следствий этого процесса в условиях глобализации стала специализация стран, богатых полезными ископаемыми в поставке своих ресурсов на мировой рынок, появлении «сырьевых держав», - государств, экономики которых основаны на экспорте сырья. Нефть, природный газ, железорудное сырье стремительно увеличивались в цене, догоняя по своей ликвидности золото.

Характерная общая черта всех «сырьевых держав» - отсутствие либерально-демократических институтов – все они являются либо абсолютными монархиями, либо популистскими диктатурами.

Интересно, что либеральные государства, даже богатые природными ресурсами, часто искусственно создают невыносимые условия для добычи и экспорта полезных ископаемых: так, именно вследствие налоговой политики США крупнейшие нефтяные компании Техаса к середине 1980-годов разорились и обанкротились.

«Сырьевые державы» не имеют особого веса в мировой политике и не играют особой роли в мире, характеризуются устаревшей инфраструктурой, слабыми вооруженными силами и, как правило, являются сателлитами других, более развитых государств. Считается, что у «сырьевых держав» нет будущего, - рано или поздно они окончательно деградируют. Их считают государствами, «которые не состоялись». 

Исключение из правил? Уникальным исключением из этого правила является Россия: государство с крупнейшим ядерным потенциалом, развитыми вооруженными силами, единственная «сырьевая держава» - постоянный член Совета безопасности ООН.

Действительно ли Россия является исключением из правил? Есть ли у России перспектива модернизации? И есть ли у России намерения и политическая воля к такой модернизации? Очевидно, нет, - Россия, как всегда, избрала свой «особый» путь.

Россия – один из наиболее характерных примеров «сырьевой державы» в СНГ: свыше 70% всего товарного экспорта России в 2007 составило сырьё, - 64% «минеральные продукты» и 16% «металлы, драгоценные камни»; соответственно, более чем половину всех доходов федерального бюджета составили доходы от акцизов и пошлин на «минеральные продукты». Интересно, что в открытом доступе информация об экспорте, точной структуре доходов России в последние годы фактически отсутствует. Так, федеральный закон РФ от 13.10.10 № 357-ФЗ «О федеральном бюджете на 2011 год и на плановый период 2012 и 2013 годов» лишь указывает «прогнозируемый общий объем доходов федерального бюджета» в 2011 в сумме 8 844 554 761,0 тыс. руб., - без детализации. Тем не менее, по косвенным признакам можно сделать вывод, что сырьевая составляющая экспорта России и, соответственно, доля доходов федерального бюджета от акцизов и пошлин на «минеральные продукты», в целом, увеличились.

Еще одна характерная особенность государственных финансов России, - «Стабилизационный фонд», размер которого к 2008 году превысил 3 849 000 000,0 тыс. рублей. Интересно, что в последние годы параметры Стабфонда были засекречены, что вызывает противоречивые оценки его состояния: хотя в целом считается, что средства Стабфонда РФ в результате кризиса были исчерпаны, высказывается и противоположное мнение, - несмотря на кризис, средства Стабфонда, деноминированные в рублях, продолжают нарастать.

Вместе с тем, упомянутым выше законом № 357-ФЗ, общий объем расходов федерального бюджета запланирован в сумме 10 658 558 761,0 тыс. рублей, и, соответственно, дефицит 1 814 004 000,0 тыс. рублей; растет и дефицит Пенсионного фонда РФ: так, министр финансов Алексей Кудрин прогнозирует дефицит ПФР в 2011 году на уровне 900 000,0 тыс. рублей, и, в связи с этим, предостерегает от снижения ставок страховых взносов.

Интересно, что в отличие от Украины, ранее, страховые взносы в России взимались в виде «единого социального налога». Но, после того как Глава № 24 НК РФ утратила свою силу 01.01.10; налог, как и в Украине, превратился во «взнос», порядок сбора которого стал определять специальный ФЗ № 212 от 24.07.09. Вместо ЕСН в России была принята концепция нескольких страховых взносов в разные фонды: ЕСН, с сохранением ставки 34%, превратился в страховой взнос в ПФР; к этому «взносу» были добавлены дополнительные «взносы» в ряд других социальных фондов. Именно такая модель действовала в Украине до 1 января 2011, когда все взносы были объединены в ЕСВ.

Несмотря на отсутствие официальных данных о структуре доходной части федерального бюджета в 2011 году, можно предположить, что его основная доходная часть – это акциз, экспортные пошлины на «минеральные продукты» и «металлы, драгоценные камни». Как известно, ещё в 2007 году эти доля этих доходов превышала 70% всех доходов федерального бюджета: в условиях спада промышленного производства и роста мировых цен на сырьё она могла лишь возрасти. Определенные поступления сохраняются от налогов на все ещё крупные предприятия машиностроительного комплекса, объекты довольно развитой транспортной инфраструктуры.

Вряд ли поступления от налогов на малый бизнес играют существенную роль в структуре доходов федерального бюджета, а страховые сборы в структуре солидарной пенсионной системы РФ. Парадоксальный, казалось бы, факт: на фоне постоянной риторики высших должностных лиц РФ о необходимости развития малого бизнеса, улучшения инвестиционного климата происходит усиление налогового давления, увеличение количества и ставок «страховых сборов», увеличение числа контролирующих органов, - процессы обратно противоположные заявлениям первых лиц государства.

Либеральная внепарламентская оппозиция настаивает на некомпетентности и коррумпированности правительства. И если со вторым утверждением сложно спорить, то первый тезис следует уточнить: глупых людей в правительстве РФ нет. 

«План Путина». Бесспорный признак России как «сырьевой державы» - авторитарный режим, установившийся в государстве с приходом к власти Владимира Путина. В России принято называть существующую государственную макроэкономическую модель не «сырьевой», а «энергетической» державой, но этот термин не оспаривает сути режима: Россия – авторитарное государство с ликвидными торговыми активами, не подкрепленными собственным товарным производством. Если в случае с Испанией XVI века такими «торговыми активами» было золото, то в России XXI века ими в основном стали нефть, природный газ и железорудное сырьё.

Почему все «сырьевые державы» скатываются в авторитаризм? В целом, ответ на этот вопрос прост: либеральная демократия возможна лишь в условиях постоянного противостояния гражданина-налогоплательщика с государством-распорядителем налогов, когда государство в лице исполнительных органов власти вынужденно отчитываться перед налогоплательщиками в лице парламента об израсходованных средствах, поясняя важность этих расходов для общества в целом. Именно так появился и укрепился первый парламент – британский, с XIII века дававший согласие или отказывавший королям в праве на сбор новых налогов, на войну, а первый английский король, решивший править без парламента, через 11 лет отправился на плаху ещё в XVII веке. Если источники налогов не диверсифицированы, и, на самом деле, это лишь десяток крупных финансовых потоков, они, либо, могут быть монополизированы властью, поставлены под контроль, либо напротив, собственники этих потоков могут установить контроль над властью.

Происхождение российского авторитаризма, несмотря на образ «полицейского государства» жестко контролирующего «равноудаленных» олигархов, вековечные традиции самодержавия, относится ко второму типу: несмотря на «полицейские декорации» власть в России принадлежит собственникам крупных промышленных активов. Характерный пример: в июне 2009 года Владимир Путин, в ходе совещания в Пикалево публично «унизил» Олега Дерипаску фразой «верните ручку» после подписания соглашения, обязывающее его запустить остановленный цементный завод. Вместе с тем, анализ соглашения показывает, что оно в интересах «униженного» Олега Дерипаски, - от двукратного снижения стоимости сырья для его завода до двух льготных кредитов ВТБ в 0,25 и 1,5 млрд. руб. (для выплат долгов по зарплате и на перепрофилирование предприятия), что подтверждает мнение о театральности «совещания». Такие примеры поддержки государством крупного капитала в России, особенно в период кризиса, были не единичны, что подтверждает факт его влияния на государственную власть.

В целом тезис о влиянии крупного капитала, «олигархов», на власть в России общепризнан практически всеми негосударственными СМИ.

Для того чтобы понять, как именно крупный капитал использует свое влияние, необходимо обратить внимание на его проблемы. Крупный капитал в России – это финансово-промышленные группы, контролирующие предприятия нефтегазового и горно-металлургического комплексов. Эти ФПГ получают свою прибыль, экспортируя продукцию на глобальные рынки; занимая монопольное положение на внутреннем рынке, они сталкиваются с серьезной конкуренцией на внешних рынках. Так, себестоимость, например российской нефти, с учетом условий добычи, транспортного плеча, для сравнения, существенно выше, чем в странах Персидского залива, закачивающих её с берега или с мелководного шельфа буквально прямо в танкеры. Несмотря на это, даже в периоды сильнейших спадов цен на нефть, её добыча в России рентабельна, ведь расходы на зарплату в её себестоимости не превышают 10% - в целом. С учетом многократного разрыва в оплате труда рабочего и управленческого персонала понятно, что оплата труда рабочего в нефтяной отрасли в России – одна из самых низких в мире. Это же утверждение справедливо и для других отраслей промышленности, а так же общих расходов на фонд оплаты труда в целом. При этом производительность труда в России относительно невысока в силу изношенности основных фондов промышленных предприятий, низкой степени автоматизации производственных процессов. В целом, российский крупный капитал конкурирует на внешних рынках, снижая издержки на ФОТ.

Вместе с тем, несмотря на относительно низкий уровень оплаты труда, промышленные предприятия в России не испытывают недостатка в рабочих, ведь альтернативы, в том числе и в виде начала собственного бизнеса, практически отсутствуют, а вакансии на государственных предприятиях, в государственной службе оплачиваются ещё хуже.

Еще одной проблемой крупного капитала в России является проблема легитимности собственности на подконтрольные ему промышленные активы, которая усугубляется популистской риторикой власти и публикациями в оппозиционных СМИ. В этих условиях крупный капитал не заинтересован в реинвестировании в основные фонды, и стремится к выводу денежных средств в оффшоры. Эти ожидания усугубляются из-за перманентного подавляемого политического кризиса на фоне резкого разрыва в доходах элиты и среднего класса, и снижения легитимности действующей власти, в силу сложившейся практики открытого манипулирования избирательными процессами. 

«Суверенная демократия». Авторитарная политическая система, сложившаяся в России, носит название «суверенной демократии»; этот термин, предложенный Владиславом Сурковым, должен был подчеркнуть суверенное право российской элиты на девиации демократии в силу неких ментальных особенностей российского народа. Фактически, в России сложилась одна из разновидностей управляемой демократии, - авторитарный однопартийный режим, выражающий интересы существующей элиты, но сохраняющий демократический фасад и популистскую риторику. Поэтому «суверенная демократия» подобна демократии в то же степени, в которой «электрический стул» подобен стулу, - форма одна, но функции разные.

Концепция «суверенной демократии» в России рационализирована не только традициями самодержавия и централизации, риторикой о недопустимости политического плюрализма под угрозой распада страны, но и существующей макроэкономической моделью: отказ от роста ВВП через развитие внутреннего рынка из-за необходимости сохранения конкурентоспособности на внешних рынках. Эффективный рост ВВП допускается только через концентрацию и централизацию управления ресурсами, жесткую социальную иерархию общества, что минимизирует себестоимость продукции и позволяет активнее действовать на глобальном рынке.

Основа селекции в социальной иерархии российского общества – отбор лишь тех, кто готов жестко ранжировать нижестоящих, - как в структурах государственного управления, так и системного бизнеса. Разумеется, в этой системе недопустимы свободные СМИ, позволяющие себе либеральную критику существующей макроэкономической модели, недопустимы несанкционированные партии, реальная оппозиция.

Одна из базовых практик «суверенной демократии» - фактический запрет бизнеса, который, как показывает история, становится финансовой базой либеральных политических партий. Хотя демократический фасад не позволяет юридически запретить бизнес, существующая система компенсирует его отсутствие фактическим запретом: налоговая и солидарная пенсионная системы, проверяющие органы не допустят появления любого нового бизнеса. В то же время, сложившаяся практика «рейдерских» захватов на фоне отсутствия эффективной судебной защиты частной собственности позволит отобрать любой бизнес у собственников, которые смогли преодолеть существующие барьеры, но не поняли или не приняли существующие правила «суверенной демократии» и экономические интересы «энергетической державы». 

Паразиты. Для системы, всякий несистемный бизнес - это «паразиты», подлежащие санации.

У гражданина России, осознающего и принимающего существующие реалии, существует, фактически, лишь два выбора, - либо карьера в системе государственной службы, в самом широком смысле, - от чиновника или военного до медика или учителя, либо карьера в корпоративном секторе, который в России, фактически, является продолжением государственного. В любом случае, для эффективного продвижения по карьерной лестнице, он должен или эффективно ранжировать нижестоящих, или проводить идеологическую профилактику или уничтожать «паразитов». Так или иначе, он должен осознавать и принимать правила существующей системы и интересы элиты.

Отличие системного и несистемного бизнеса в наличии или отсутствии связей с существующей элитой, а так же степень интеграции в экономическую инфраструктуру «энергетической державы». Системный бизнес в России, по сути, не является бизнесом в привычном смысле этого слова, - он не может разориться, обанкротиться, сменить собственника; системный бизнес располагает неограниченной политической, юридической и финансовой поддержкой государства, фактически сливаясь с государством в одно целое. Основное назначение системного бизнеса – легализация доходов элиты от хозяйственной деятельности государственного финансово-промышленного конгломерата в системе глобальных финансовых институтов в виде дивидендов от корпоративных прав.

Поэтому между системным бизнесом и бизнесом, в России, столько же общего, сколько между «суверенной демократией» и демократией.

Всякий, кто попытается начать собственный бизнес в России, может рассчитывать лишь на занятие мелкой розничной торговлей, отдавая большую часть генерируемой прибыли многочисленным контролирующим структурам. В случае расширения и попытки нанять рабочую силу он столкнется с непропорциональным ростом фискальной нагрузки, отчислениями в «солидарную пенсионную систему», «фонды» социального страхования, бесконечными проверками и неизбежными поборами; рыночные реалии вынудят его перейти на «серые» схемы оплаты труда, либо вовсе отказаться от найма рабочей силы.

В любом случае предприниматель лишится большей части прибыли: либо она уйдет в бездонные «бюджеты» и «фонды», либо отдана в виде поборов бесчисленным инспекторам. Во всех случаях система срабатывает без сбоев: ей безразлично, уйдут деньги предпринимателя в «бюджет», или в карман инспектора, ведь основной результат, - снижение ликвидности «паразитов», сдерживание роста рынка труда, достигнут.

Многие ли пожарные инспекторы, сотрудники санитарных станций, ГИБДД, представители десятков других контролирующих органов, собирая «дань» осознают, что они, таким образом, выполняют важную системную функцию? Лишают ликвидности «паразитов», - потенциальную финансовую базу либеральных партий и СМИ? Избавляют крупный бизнес от потенциальных конкурентов на дешевом рынке труда? Но это и не важно: система, в данном случае, с достаточной эффективностью будет работать и без осознания её элементами своих основных функций.

Интересно, что во всем мире государственный сектор отличается невысокой эффективностью, в сравнении с частным, но в России эта проблема решена гениально и просто: система платит государственным служащим меньше реального прожиточного минимума, а государственный служащий в итоге, - от врача до чиновника, - вынужден эффективно исполнять основную системную функцию под угрозой выживания.

Поэтому «социализация» в рамках системы начинается уже в школе: желающие сменить гнев строго учителя на милость знают способ, - заплатить. Иногда это прикрывается формой «репетиторства», но сути не меняет. «Правильный», с точки зрения системы учитель – будет вести занятия непонятно, занижать оценки, вынуждая родителей платить взятки, либо просить его «позаниматься с учеником дополнительно»: в любом случае он будет эффективным элементом системы, снижающим ликвидность возможных потенциальных «паразитов».

Кроме того, система, таким образом, решает и проблему лояльности своих элементов: все, работающие на государственной службе осознают, что собирая поборы, они нарушают закон, и осознание этого гарантирует их лояльность системе в любых обстоятельствах. А в случае «дисфункции» любой элемент системы мгновенно оказывается в тюрьме без особых усилий со стороны самой системы, - поскольку, как в глазах общества, так и самой системы, все госслужащие, - чиновники, сотрудники правоохранительных органов, даже врачи или учителя – потенциальные преступники, ведь получая условные зарплаты, они априори вынуждены брать взятки.

И эта нехитрая, но эффективная модель воспроизводится во всех  государственных учреждениях, - от больниц до армии.

Центральным элементом макроэкономической модели России является федеральный бюджет, - основной инструмент перераспределения доходов «энергетической державы». Федеральный бюджет, аккумулируя доходы товарного экспорта в виде акцизов и пошлин на «минеральные продукты» и «металлы», перераспределяет их в виде безвозмездного рефинансирования и льготных кредитов системному бизнесу, а так же «бонусов» и «распилов» высокопоставленным чиновникам.

Федеральный бюджет, точнее его искусственно созданный хронический дефицит, играет важную роль в «зачистке» экономики от «паразитов». И в этом контексте система работает безукоризненно. С одной стороны правительство может постоянно спекулировать на тезисе о дефиците федерального бюджета, который «сдерживает» рост зарплат «учителям, врачам, военным», оправдывая низкие зарплаты в госсекторе, а с другой - эта риторика оправдывает систематический рост налоговой нагрузки на бизнес.

Интересно, что в 1999 году доходы федерального бюджета были в 18 раз меньше, чем в 2011 (473 676,1 млн. в сравнении с 8 844 554,7 млн. руб.). Другими словами, хотя весь бюджет 1999 года был в 3,8 раза меньше планируемого дефицита бюджета 2011 года (1 814 004,0 млн. рублей), даже 18 кратный рост бюджета не ликвидировал бюджетный дефицит. Несложно понять, что дефицит федерального бюджета не будет ликвидирован никогда.

Доходы от налогов на несистемный бизнес составляют незначительную часть доходов федерального бюджета: из последних открытых официальных источников известно, что основная часть доходов поступает от акцизов и пошлин на «минеральные продукты» и «металлы», которые составили более 70% товарного экспорта в 2007 году. Более того, несмотря на все усилия правительства по стремительному наращиванию расходов для поддержания искусственного дефицита федерального бюджета, доходы превышают расходы и аккумулируются на счетах «Стабилизационного фонда», основные параметры которого с 2008 года засекречены. Тем не менее, фискальное давление на бизнес растет, - как прямо, так и косвенно. Так, в 2010 году была проведена очередная «реформа» ПФР: «Единый социальный налог» был переименован в «страховой взнос» в ПФР, с сохранением ставки 34%, и к нему были добавлены дополнительные «взносы» в ряд других «фондов».

Для того чтобы понять смысл переименования «налога» во «взнос», необходимо вспомнить, кто платит налоги в России. Хотя ст. 57 Конституции РФ гласит, «каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы», но, как и в Украине, в действительности, налоги и сборы платят «налоговые агенты», - работодатели: это они считают, начисляют, отчитываются в налоговой инспекции и ПФР, и уплачивают как налоги, так и «взносы» за своих работников. Как и в Украине, ответственность за правильность начисления и уплаты всех платежей возложена именно на работодателей, как налоговых агентов, а не работников. Как и в Украине, большинство работников не подозревают ни о размерах уплаченных ими налогов, ни и размерах их «взносов» в ПФР, другие «фонды».

Переименование ЕСН во «взнос» лишь закрепляет эту практику: наряду с достижением основной цели – усиление фискальной нагрузки с целью снижения ликвидности бизнеса, система все больше размывает представления работников о реальных размерах налогов, которые они платят. Разумеется, таким образом, достигается и другая важная цель системы – снижение мотивации бизнеса увеличивать зарплаты, которые бы повысили конкуренцию на рынке труда, заставив системный бизнес, увеличить издержки на ФОТ.

Ещё одна неочевидная, но важная цель системы, - снижение количества граждан за счет негативной селекции: система выдавливает из страны наиболее активных граждан, осознающих отсутствие перспектив в России, - они эмигрируют, снижая потенциальную поддержку либеральной оппозиции. Для самой же системы не принципиально важно, сколько в действительности людей остается в стране, - в случае недостатка рабочих у буровых вышек с нефтью и газом, печей с алюминием и никелем, он будет восполнен за счет беднейших государств Центральной Азии. Как потенциальные граждане, эти рабочие даже выгоднее системе тем, что они готовы работать и за более низкую плату, дополнительно снижая нагрузку системного бизнеса на ФОТ. Кроме того, их важное преимущество в том, что они однозначно не станут потенциальными оппонентами системы.

В этом контексте неудивительно, что иностранные инвесторы и трудовые мигранты востребованы системой в России, в силу своей априорной аполитичности.

Либеральные СМИ часто критикуют правительство РФ, сомневаясь в его компетентности, правильности его экономической политики. Очевидно, что эти претензии не состоятельны, и правительство РФ компетентно и эффективно реализует стоящие перед ним задачи по достижению целей, которые впрочем, не заключаются ни в развитии демократии, ни в построении либеральной экономики. 

3. Украина не Россия?

Очевидно, что макроэкономические параметры и политические режимы России и Украины существенно отличаются, - Украину сложно назвать «сырьевой державой» в той же степени, что и Россию, а политический режим, несмотря на свои издержки, нельзя считать «суверенной демократией». Но, вместе с тем, налоговые системы двух стран удивительно тождественны. Отчасти это объясняется общностью проблем, стоящих перед элитами двух стран. Как и в России, главные бенефициары существующей макроэкономической модели – чиновники и собственники крупных активов, составляющие элиту в целом. Чиновники могут продолжать спекулировать на заклинании «врачи, учителя, пенсионеры», разворовывая бюджетные деньги, а собственники крупных промышленных предприятий с изношенными основными фондами и низкой степенью автоматизации производственных процессов могут снижать издержки на ФОТ. Собственники крупных промышленных активов могут платить низкие, но «белые» зарплаты, выплачивая, в том числе, и ЕСВ, а репрессивная налоговая система, сдерживая развитие бизнеса, препятствует росту рынка труда.

Сейчас на завод, на место рабочего, тяжело работающего во вредных условиях, с ожидаемой низкой продолжительностью жизни, высоким уровнем травматизма, получающего на руки 2-4 тысячи гривен в Украине сейчас очередь. Более того, на многих предприятиях уже сложилась практика трудоустройства за взятки, что тоже устраивает собственников, ведь взятка, привязывает рабочего к предприятию, заставляет его еще сильнее дорожить своим местом: парадокс для Европы, но не для нас. Можно ли было бы представить себе подобное, если бы у людей в крупных индустриальных городах были альтернативы? Если бы эти же 3-4 тыс. можно было заработать где-то ещё, но не у устаревшего раскаленного «Мартена»?

Правительство Украины возглавляют объективно неглупые люди, которых иногда некорректно называют «бизнесменами во власти». Они порой говорят правильные вещи, и сделали несколько шагов в правильном направлении, но они никогда, по своей воле, не демонтируют наиболее одиозные рудименты советского периода, такие, как например «солидарная пенсионная система».

Проблема в том, что они не бизнесмены: они не знают, что такое «предпринимательские риски», они не находятся в конкурентном поле у себя в стране, - их конкуренты находятся на глобальных рынках, - они лучше оснащены, находятся географически ближе к основным потребителям их продукции – они в целом эффективнее. Единственное преимущество крупных собственников, контролирующих власть в Украине – практически бесконечных ресурс дешевой рабочей силы.

Реальное улучшение инвестиционного климата: ликвидация, в первую очередь репрессивной налоговой системы, солидарной пенсионной системы вызовет ожидаемое оживление деловой активности, рост экономики, появление новых рабочих мест, что заставит крупных собственников реально конкурировать с растущим рынком труда по зарплате. Вопрос о том, выдержат ли они подобную конкуренцию на глобальных рынках, остается открытым, но вне сомнений, собственники крупных промышленных предприятий приложат все усилия для предотвращения подобных рисков.

Даже поверхностное сравнение подходов к налогообложению в Украине, России и Грузии позволяет сделать однозначный вывод о тождестве политических целей первых двух стран, общности проблем существующих элит, их решимости сохранить контроль над макроэкономическими процессами любой ценой, в том числе и путем сознательного подавления развития бизнеса и институтов гражданского общества. 

«Стратегия 67»

Отличие большинства украинцев от американцев или европейцев в том, что они даже приблизительно не знают, сколько налогов они платят на самом деле. Гражданин на Западе – в первую очередь налогоплательщик, - он точно знает, сколько денег он отдает государству, и слово «налоги» для него не абстракция, - а вполне определенная часть его личного времени, его сил, ресурсов, которые он израсходовал. Именно поэтому, либеральные ценности на Западе не маргинальны, а популизм не доминирует в политике.

В то время как наше правительство стыдливо прячется за спинами предпринимателей, заставляя их собирать налоги, прятать истинные размеры этих налогов в запутанной отчетности, гражданин на Западе лично заполняет налоговую декларацию, лично выплачивает свои налоги, а правительство вынужденно делать налоговую систему прозрачной, мотивированно пояснять размеры ставок, и отчитываться в своих расходах.

Правительство обманывает своих граждан в базовом для либерально-демократичного общества вопросе – сколько его «услуги» стоят обществу в целом и любому отдельно взятому гражданину в частности.

Что остается делать реальному украинскому бизнесу? Политические методы ликвидации существующих искусственных перекосов в экономике бесперспективны. Не стоит рассчитывать на политиков, обещающих ликвидировать существующую систему: в случае их избрания их риторика мгновенно изменится на стандартное политическое заклинание «изменения должны быть постепенными».

Для преодоления ситуации – бизнесу нужны «неожиданные» союзники, - наемные работники, - те, кто не вовлечен в «государственный бизнес» по распилу бюджетных средств и не связан с крупным капиталом, конкурирующим на глобальных рынках. Привлечь их в качестве союзников можно лишь наглядно показав, размеры налоговых отчислений с их зарплат, а единственный способ показать размеры этих отчислений наглядно, обязать их платить налоги, в том числе и ЕСВ, самостоятельно.

Поскольку подобного вряд ли можно добиться парламентским путем, единственный реалистичный способ изменить ситуацию, - поставить под сомнение соответствие ст. 67 Конституции тех положений Налогового кодекса, Закона о ЕСВ, которые устанавливают практику уплаты работодателями налогов вместо граждан, работающих по найму. Так, ст. 67 Конституции Украины, определяет, что «каждый обязан платить налоги и сборы в порядке и размерах, установленных законом. Все граждане ежегодно подают в налоговые инспекции по месту жительства декларации о своем имущественном положении и доходах за истекший год в порядке, установленном законом».

Граждане должны самостоятельно платить свои налоги: гражданина нельзя обязать платить налоги за других граждан, тем более нести ответственность за своевременность и полноту уплаты таких налогов. Это же, разумеется, касается и всевозможных социальных взносов. Подобным образом налоговая система устроена во всем мире, и Украина не должна быть исключением. Только таким образом граждане смогут понять цену политической безответственности, которую они платят, избирая политиков-популистов. В частности, только так они поймут, что в Украине нет пенсионной системы, нет никаких пенсионных накоплений, а лишь специализированное государственное казначейство, выплачивающее социальные платежи нетрудоспособным гражданам, за счет сверхвысоких налогов с нищенских зарплат трудоспособных граждан. Только таким образом можно будет сменить искусственно-навязанную национально-историческую повестку дня на откровенный диалог о размерах налогов и назначении расходований бюджетных средств.