Притча о медали

О чем догадываются собаки, но все чаще забывают люди.

В детстве у меня было две собаки. Дворчарка Цезарь (средних размеров) и двортерьер Тузик (размером с голодную кошку). В большой комнате стоял сервант – советско-бабушкино наследие. Стандартный такой, с зеркалом и рюмочками-стаканчиками, блестящими строго в определенном порядке. Когда мама после праздника расставляла все эти рюмочки и прочее на место, Цезарь очень нервничал. Сервант был высоко, но, подпрыгивая, он видел в нем «чужую собаку» и, поскольку ему не очень-то было видно, что именно ставит в сервант мама, был глубоко убежден, что мама кормит эту «чужую собаку». Цезарь был жаден и прожорлив до невозможности, ненависть к серванту росла с каждым праздником. Тузик же к «чужой собаке» был равнодушен – в силу более чем скромных размеров он ее попросту никогда не видел.

Когда сервант выносили из дома, чтобы утилизировать, верхняя часть его (та самая, с зеркалом) оказалась стоящей на полу, в самой что ни на есть зоне досягаемости для обоих псов. И, разумеется, они оба ломанулись разбираться с «чужой собакой». И (какая наглость!), оказалось,  что «чужих собак» целых две – одна средних размеров, вторая размером с голодную кошку. Мои псы рычали и гавкали, кидались и скалились с пеной у рта. С такой же пеной у рта на них рычали и гавкали, кидались и скалились две чужие собаки из серванта.  

Однако Тузику быстро надоело гавкать. Замолчав, он обошел сервант с другой стороны, понюхал фанеру, которая держала зеркало, вернулся к «чужим» собакам. Как-то дежурно гавкнул, посмотрел на реакцию «противника»  и еще раз сходил понюхать фанеру. После вернулся, и сел молча смотреть как Цезарь истеричит на свое отражение и кусок фанеры.

Мораль простая. У чужой собаки, как и у медали - две стороны. Это знают даже бестолковые Тузики.