Открытое письмо Виктору Медведчуку

Поднятые Виктором Медведчуком проблемы, нашедшие отражение в инвективах в мой адрес, настолько интересны, что я хочу ответить на них по существу.

Уважаемый Виктор Владимирович! Очень признателен Вам за Вашу статью о моей скромной персоне. Благодаря ней пользователи стали гораздо больше читать первоисточник, чья посещаемость и «комментирумость» (по сравнению с моими другими статьями) до знаменательного события ее появления, была, к моему великому сожалению, крайне мала. По-видимому, читательский интерес к тематике Вашего проекта, был не слишком велик и потому Вам было бы гораздо проще ее не заметить. Теперь же тот факт, что Вы обратили внимание на мою статью, существенно активизирует этот интерес. Видимо, что-то очень серьезно «зацепило» Вас в ней, раз Вы решили дать на нее столь обстоятельный ответ. Так что, еще раз благодарен Вам за этот невольный пиар. Теперь по существу. В Вашей статье Вы пишете, что я не способен к цивилизованной полемике, и занимаюсь «навешиванием ярлыков». Сейчас я намерен доказать Вам обратное, ответив без всяких эмоциональных перехлестов и публицистических гипербол типа «советского пропагандистского хлама». Каюсь. Слово «хлам» можно было бы заменить «антураж».

    Поднятые Вами проблемы, нашедшие отражение в инвективах в мой адрес, настолько интересны, что хочу ответить на них по существу. И выстрою свой ответ по пунктам.

1.О Жан-Жаке Руссо, с которым я Вас сравнил. Не знаю, что Вас так задело в

этом сравнении? Ведь Руссо был одним из величайших европейских мыслителей, чьи идеи до сих пор ценятся современными «левыми» интеллектуалами, например, Аленом Бадью. Но, заметьте, ценятся теми, которые как раз отрицают правовой принцип в решении политических проблем. Теперь о влиянии Руссо на практику якобинского террора. Тот факт, что Робеспьер был последователем идей Руссо, общеизвестен. Что же касается его влияния на аббата Сиейеса как автора «Декларации прав человека и гражданина», то считаю необходимым сказать следующее. Именно господин Сиейес был одним из создателей якобинского клуба, именно он принимал активное участие в якобинском терроре, в частности, ему приписывают организации казни сестры короля Елизаветы, против которой был даже «кровавый» Робеспьер. Что же касается взглядов этого человека, то его цинизм предполагал их полное отсутствие. Как говорили о нем, его современники, «он не любил ни королей, ни народ», а больше всего на свете любил «себя и деньги» или, что еще более правильно, «деньги и себя». Так что пример с этим господином является крайне неудачным и относится к проколам Вашей пресс-службы, которая работала над материалом вместе с Вами. Сделайте им замечание, Виктор Владимирович, за недостаточную компетентность. (Кстати, даже его фамилия написана неправильно – «Сийес»).

2.Обвинение в том, что я отметаю с порога идею референдума. В расширенном виде это обвинение звучит следующим образом: «Шевченко требует не отказа от референдума, а отказа от любой правовой формы народного волеизъявления». Извините, но я ничего подобного не говорил! Я понимаю важность народного референдума в принятии решений, исключительных по значимости для судьбы государства. Например, для решения вопроса об изменениях в Конституцию, в частности, об изменения формы правления. Все такие изменения необходимо вносить только после всенародного обсуждения, чего никогда в истории нашей страны не было сделано! К таким вопросам принадлежат и вопросы о выборе стратегического направления в геополитических ориентациях. Решение языковой проблемы также относится к ведению референдума. Но ни в одном из указанных случаев референдум не созывался, поскольку в традициях нашей политической культуры все вопросы решать кулуарно.

   Итак, я не против референдума как одной, подчеркиваю, одной из форм народного волеизъявления. Однако абсолютизация референдума (даже если предположить, что перманентный референдум технически осуществим) может привести к новой разновидности деспотизма, к разновидности охлократии как власти большинства, к нарушению «прав меньшинства», а значит, и прав человека. Кстати, именно поэтому известный немецкий правовед Г. Еллинек противопоставлял идею «Декларации прав человека и гражданина» концепции «народного суверенитета» Руссо. С его точки зрения, последняя подавляет личность, означает приоритет Целого над индивидуальным, нивелирует принцип права как таковой, растворяя его в «воле большинства».

   История знает очень много примеров того, что большинство способно ошибаться. Я не говорю о хрестоматийном примере с «демократическим избранием» Гитлера. Я не говорю о самоубийственной для нации ошибке в виде избрания Януковича в 2010 году, хотя это те случаи, которые позволяют мнение большинства не уважать, вынужденно подчиняясь ему. В этом контексте мне вспоминается фраза моего учителя в философии Мераба Мамардашвили, сказанная в период угрозы диктатуры Звиада Гамсахурдии: «Если народ изберет Гамсахурдию, я пойду против своего народа». И еще один пример, надеюсь, очень показательный, который приводится известным современным французским философом Ж. Рансьером, одним из выдающихся идеологов теории равенства. Этот пример рассказывает о реакции части французских интеллектуалов на кровавое подавление антиправительственных выступлений в Алжире в 1961 году, поддержанное «большинством». И он объясняет этот протест так: «Мы не могли идентифицироваться с этими алжирцами, но могли поставить под сомнение нашу идентификацию с «французским народом», от имени которого они были преданы смерти».

    Мораль этих примеров такова. В нашей апологии референдумов мы должны быть крайне осторожными, потому что абсолютизация воли большинства есть власть «охлоса», в то время как «народ» есть постоянная кристаллизация, постоянное превращение «охлоса» в «демос», атомизированных толп -- в социально консолидированные сообщества.

4. Обвинение меня в том, что я отрицаю роль такой формы народного волеизъявления как «выборы», мягко говоря, не соответствует действительности. Откуда Вы это взяли? Наоборот, я считаю, что в нынешних условиях «честные выборы» -- это единственный путь избавления от существующего режима. Но когда Вы говорите о том, что выборы должны контролировать избиратели, а не чиновники из Брюсселя или Вашингтона, то это повтор штампов российской «анти-оранжевой» пропаганды 2004 года. Никакой правитель извне не может назначить президента Украины, и вы это сами знаете. Кстати, Ющенко так же не был «назначен» таким президентом. Когда первые толпы вышли на Майдан, то причиной этого был не Президент Буш, а тот факт, что выборы были сфальсифицированы. И люди это понимали, и потому вышли защитить свой выбор. И на нынешних парламентских выборах наблюдатели из Брюсселя и Вашингтона также не в силах никого назначить. Они могут лишь помочь обнаружить нарушения и фальсификации, которые обязательно будут, поскольку эта власть без них обойтись просто не в состоянии. Но действовать эти чиновники будут вместе с избирателем, который также заинтересован в том, чтобы поймать за руку политических наперсточников. Поэтому непризнание этих выборов Брюсселем здесь может совпасть с их непризнанием нашим народом.

5.Приводимый Вами пример с импичментом румынского президента Траяна Бэсеску (для которого «нашлись деньги в бюджете») очень показателен в плане отличий румынских реалий от наших. Как известно, формой управления в Румынии, является парламентско-президентская республика, где ветви власти являются относительно независимыми друг от друга. Инициатором импичмента Бэсеску выступил румынский парламент как самостоятельный и независимый от президента субъект. Именно эта независимость послужила причиной того, что на референдум нашлись деньги. Но вот, что любопытно. Первый референдум 2007 года о недоверии к Бэсеску провалился, поскольку 80 % населения высказалось в его поддержку. Что же касается последнего референдума, то он вообще не состоялся, потому что румынский президент, чувствующий негативный результат, ухитрился его сорвать. О чем это говорит? Это говорит о том, что даже в условиях Румынии с довольно ограниченной властью президента можно так легко сорвать референдум, если он серьезно наступает на интересы власть имущего, то, что говорить об Украине, где нет независимого парламента и где существует только один субъект принятия решений, небезывестный Виктор Федорович? Надеюсь, Вы теперь понимаете, почему я считаю, идею постоянных референдумов в стране с авторитарной формой правления либо откровенной утопией, либо манипуляцией.

6.Обвинения меня в том, что главный лейтмотив моего критического анализа Вашего проекта состоит в том, чтобы быть «Антироссией». Каюсь, я не люблю «Россию». Но не люблю не как феномен культуры или русских как этническую группу. Под «Россией» я понимаю исторический, политический и цивилизиционный проект, который длится уже много столетий, и из которого Россия имела шанс вырваться после 1991 года. Но не использовала этот шанс. Более того. Признаюсь, что в 1991 году я отнесся к отделению Украины от России весьма сдержанно. И знаете почему? Да потому, что для меня идея демократии являлась более важной, чем идея создания авторитарного национального государства. А тот факт, что проект создания независимого украинского государства возглавил коммунистический номенклатурщик Леонид Кравчук, говорил о том, что у Украины появилась возможность превратиться в коммунистический заповедник, фасад которого был лишь окрашен национальной риторикой.

   Об этих опасениях – которые, к сожалению, во многом сбылись, только в еще худшем сценарии – я сказал в своем выступлении на международной конференции в Париже «Под небом Европы» (март 1993 года). И меня поддержали не представители украинской диаспоры, а россияне, которые также говорили о подобной же опасности в России. Среди них были представители тогдашней интеллектуальной элиты. Например, один из моих любимых писателей Юрий Нагибин, публицист Юрий Селюнин, известный культуролог Григорий Померанц. Все из перечисленных людей искренне благодарили меня за выступление, а Нагибин демонстративно пожал руку. И общаясь с ними, я ощущал себя среди своих, потому что они олицетворяли ту Россию, которую я любил и люблю до сих пор.

    Но потом случилось непоправимое. И Россия вернулась «на круги своя», только в еще в более неприглядном варианте. Это «Россия» Газпрома, «управляемой демократии», мягко переросшей в «тандемократию», а уж затем в откровенную диктатуру. Это Россия паранояльного проекта «собирания Империи», страна, проводящая агрессивную политику в рамках СНГ, страна, спровоцировавшая войну с Грузией и откровенно аннексировавшая территории этого суверенного государства. Это страна, которая вместе с Китаем поддерживает самые авторитарные гнусные режимы мира – режим Саддама, режим Каддафи, режим Асада, покрывший Сирию десятками тысяч трупов. Страна, которая в своих идеологических мифах превращает черты своей безнадежной социально-политической отсталости в «особую избранность» и основание для мессианизма. Такую Россию я откровенно не люблю и считаю интеграцию с ней гибельной для будущего Украины.

   Здесь уместен комментарий по поводу проекта «Таможенного Союза» и Вашего замечания о том, что экономическая интеграция не обязательно предполагает заимствование внутриполитических моделей. В случае с НАФТА это действительно так. Однако следует видеть различие между экономическими отношениями держав, которые никогда не входили в состав единого государства, и отношениями между бывшей метрополией и бывшей колонией. В первом случае экономические отношения остаются действительно экономическими, а во втором – экономические отношения представляют собой часть чисто политического проекта. «Таможенный Союз», в котором нет ни одной демократической страны, есть типичный пример такого рода проекта, проекта построения своего рода «Антиевропы». Находясь в рамках экономической интеграции в такую Антиевропу, невозможно оказаться вне более глубокой политической и цивилизационной интеграции в «Евразию». (Некоторые говорят в «Азиопу», но я воздержусь от подобной характеристики).   

   И в контексте отношений с такой Россией я рассматриваю национальный проект «Украина» как возможность выхода из этого советского и постсоветского болота. Этот проект органично включает в себя украинскую национальную идентичность и «европейский выбор», который является, прежде всего, цивилизационным выбором, а уж потом проектом экономическим.

     Пожалуй, это все ответы на Вашу критику моей статьи. В заключение хотел бы добавить вот что. Виктор Владимирович, прочитайте внимательно комментарии к Вашим публикациям. Очень много пользователей иронически воспринимают саму идею перманентных референдумов и, по мнению многих из них, она является очередным «лохотроном». (Простите, это не я сказал). И они правы, поскольку эта идея очень уязвима в концептуальном отношении, она неосуществима в отношении технологическом и перспективно слаба отношении политтехнологическом. Вначале, она выступает неплохой «заманиловкой», но потому люди ощущают в ней такую же пустышку, как и в обещаниях Королевской поднять зарплаты до 1000 евро. Второй момент. Постоянное педалирование идеи Таможенного Союза, лобовая агитация в ее пользу, заставляет многих политологов рассматривать Ваш проект как чистый «проект Кремля», а лично Вас – не как самостоятельного политика, а как его агента, всего лишь как будущего «наместника» (если Вы станете, предположим, президентом). А в будущем это Вас серьезно «тормознет» и маргинализирует.

    Поэтому если вы хотите по-настоящему остаться в Большой Политике, то мягко соскочите с бесперспективных сценариев. Мой Вам совет. Впрочем, к сожалению или к счастью, Вы этого не сделаете.  Ну, как говорится, хозяин барин. 

С уважением 

Алексей Шевченко