Еженедельник 2000 — Свобода Слова — Резонанс Эксклюзивное интервью автора скандального биг-борда "Бабушка и Кот" Максима Голосного

Максим Голосной: «Как менеджер я свою 
зарплату оправдал надолго вперед». 
ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕНО АВТОРОМ

История появления скандального бигборда «про бабушку и кота» и ее последствия — от автора нашумевшего «креатива» Максима Голосного в эксклюзивном интервью «2000».

«Днепропетровская Рублевка»

— Максим, как все начиналось? Ты был членом Партии регионов до 2010 года. Правильно?

— Да, с 2004 года у меня был партбилет, но ни в одном партийном «курултае» я не участвовал. История такая. В 2004-м я учился на бакалавра на архитектурном факультете Приднепровской академии строительства и архитектуры. Нас добровольно-принудительно собрали и объяснили: мол, кто не хочет проблем с бакалавратом, тот должен быть членом партии. Поэтому я взял билет и забыл о нем до 2010 года. А когда пошел на выборы в Елизаветовский сельсовет, то знающие люди мне объяснили: без партбилета никакие выборы не светят. Я обратился к местным «регионалам», чтобы его восстановить. Меня выслушали и сказали: «Мальчик, два индюка и утка — и все будет хорошо!» Я привез птицу, и мне восстановили билет, датированный 2004 годом.

— За два индюка и утку?

— Ну да, за этот «сервис» меня даже провели по компьютерной базе и проставили сдачу членских взносов! Хотя я не платил ни копейки.

В результате я стал главой Елизаветовского сельсовета.

Елизаветовка Днепропетровской области — это жемчужина зеленого туризма. Может, это слишком пафосное сравнение, но в Москве есть Рублевка, в Киеве — Конча-Заспа, а Елизаветовка — то же самое, только под Днепродзержинском.

— И чем занялся сельский голова «днепропетровской Рублевки»?

— Тем, что меня более всего беспокоило, — медицинской реформой. Ведь все было в ужасном состоянии. К примеру, для медицины в Елизаветовке у меня на балансе был УАЗик 1986 года выпуска, который брал 22литра бензина на 100 км. А ведь Елизаветовка — одно из самых богатых сел в Днепропетровской области! В то время как губернатор области гордится экстерриториальностью, достигнутой посредством медреформы, жители сел от нововведений в недоумении.

Губернатор Вилкул уверяет, что до каждого жителя области «скорая» доезжает за 20 минут. Однако по факту селянам медицина стала недоступной, а в крупных городах под «шумок» реформы «уводят» здания и землю с «красных линий». Пора понять, что государство не заботится о здоровье населения, а ищет, пока неудачно, пути экономии на расходах на здравоохранение.

— А что мешало улучшить положение?

— Расскажу одну историю. В феврале 2011-го приезжает к нам в Петриковский район Александр Вилкул. Я был на встрече. Все как обычно: губернатор рассказал, какая партия белая и пушистая, а под конец спросил, есть ли вопросы. Сами понимаете — сельское население, все молчат, боятся. Ну, думаю, сейчас скажет: «Вопросов нет, я поехал». Потому спрашиваю: «А медреформа — это ваша инициатива?» И показываю ему обращение, подписанное медперсоналом моей больницы о том, что так дальше нельзя. В больнице нет отопления, воды, канализации.

Чтобы вы понимали, до Днепродзержинска 7 километров, до Днепропетровска — 35, до Петриковки — 19. После скандала «скорая» выезжает часто из Днепродзержинска. Раньше — одна из Петриковки на 28 тысяч жителей.

Так вот, Вилкул, изменившись в лице, потребовал выключить камеры (а там было 4 областных телеканала). После этого садится, нога на ногу, и мне на «ты»: ну, мол, давай дальше, что ты там еще хочешь сказать! Я говорю, что еще у меня есть школа 1915 года постройки. Там нет ничего: у входа большая кастрюля, к ней на цепи приварена кружка. Оттуда дети пьют и умываются. Туалеты на улице — шлакоблочные коробки без окон и дверей. Я потом даже фото этих туалетов в АП посылал. Не дошли, наверное...

Еще один мой вопрос касался зеленого туризма. У нас до сих пор не проведено разграничение земли между районом и сельсоветом. А в таких условиях — по Земельному кодексу — распределение земли невозможно. Ведь в границах села решение о предоставлении земли принимает сельсовет (у меня было 16 депутатов). А за пределами — глава района единолично (главой района был Анатолий Охотник, после скандала его заменили на верного человека из команды губернатора, подполковника СБУ в запасе Владимира Муху).

К примеру, Голубое озеро находится на спорной территории, однако все земли по его берегам уже розданы. Единоличным решением председателя РГА.Как минимум 4 предыдущих председателя, включая Муху, к этому причастны, но при Мухе узаконены беззакония. Последний действовал наиболее масштабно.

— Розданы под коттеджи?

— Под ЛСХ (личное сельское хозяйство) и фиктивные садовые товарищества. Подставных людей — куча, а собственников по факту один, ну максимум — два человека. Ведь по закону каждый гражданин Украины имеет право на 2 гектара под ЛСХ, 25 соток — под застройку.

— Любой гражданин? А ну-ка, поподробнее...

— 90% председателей сельсоветов не умеют вести сессии по регламенту. Бывает, одно и то же решение на один участок выдается двум, а то и трем разным людям. Отсюда и неразбериха с границами. Меняются землемеры, депутаты и головы, и каждый работает в формате своих «приближенных». Так вот, мои земельные инициативы начались со следующего. Я собрал в клубе жителей и задал вопрос: кто реализовал свое «приватизационное право»? Люди смотрели на меня, как на слона в зоопарке, и что-то говорили о том, что паи, дескать, есть. Я им давай объяснять, мол, паи — паями, а это — отдельно. После недолгих разъяснений я предложил, а люди — поддержали идею создать «Молодежный массив» на территории Елизаветовского сельсовета и в первую очередь в тестовом режиме выдать всем желающим местным жителям по 12 соток.

Но, увы, депутаты поняли это посвоему (из 147 человек примерно 76 — родственники, родные и близкие депутатов). При том, что депутаты и года не отработали и ни разу не отчитывались перед народом за проделанную работу! Меня это возмутило. Я собрал сход села и потребовал отчета депутатов перед народом, заодно озвучив возмутительный факт депутатской деятельности в формате междусобойчика. В Европе, если чиновник выделил земельный участок своему родственнику, это квалифицируется как коррупция.

По окончании института я занимался изучением реализации гражданином своего приватизационного права и разработал концепцию, по которой при правильной подаче заявления главе РГА (заявление нужно подкрепить картографическим материалом) чиновник попросту не может отказать. Чиновник либо выделяет землю, либо идет в тюрьму. Нужно идти сверху вниз и не бояться. А не платить всем взятки и бояться, что очередная «шишка» откажет, придравшись к какой-нибудь запятой.

Каждый гражданин может получить земельный надел бесплатно! И это работает. Доказано на личном примере — все мои родственники, родители, дедушки и бабушки успешно поучаствовали в приватизации задолго до того, как я стал главой Елизаветовского сельского совета. Земли моей семьи не находятся в Елизаветовке.

Три сакраментальные буквы и «кредит доверия»

— Ясно. Об этом следует делать отдельный материал. Но вернемся к разговору с губернатором...

— Честное слово, не хотел никакого конфликта! Ведь я думал, что губернатор — это человек, который должен все знать и как минимум помогать, содействовать. Но он мне заявил что-то вроде: мол, мальчик, ну что ты тут распинаешься? Ты что, хочешь за день Версаль построить? Я ответил, что Версаль ни к чему, но если будет задача обеспечить молодежь землей, то я с этим справлюсь. Например, в селе масса заброшенных участков, хаты стоят. Я «отжимаю» территориальной громаде два участка, один продаю, а на эти деньги привожу в порядок второй участок и отдаю молодежи в долгосрочную аренду. Чем не ход?

В ответ я услышал: «Да кому нужны твои хибары?» И знаете, что самое противное? В зале сидит особая команда и аплодирует после каждой подобной фразы. Просто «захлопывают» и ответ, и дискуссию.

А через два дня после нашего разговора, 6 февраля, в Елизаветовке умер человек — Алексей Ковалев. Причина — «скорая помощь» не приехала. Я придал этот случай огласке. Тогда все телеканалы этот сюжет показали. Ко мне сразу приезжают два человека, приближенных к губернатору, и говорят: мол, история уже выходит за границы области, так нельзя. Поэтому делай что хочешь, но чтобы на «1+1» этого сюжета не было. Я отказался...

— Ну а потом?

— Через неделю или полторы после трагедии губернатор назначает пресс-конференцию, где, по моим данным, должны были обвинить в смерти Алексея Ковалева совсем неповинных людей.

В конце концов виноватым сделали фельдшера, 76-летнего дедушку. А что он мог сделать, если «скорая» выехать не могла? Фельдшера даже арестовывали, допрашивали, приковывали наручниками. В итоге он тоже умер, сердце не выдержало. В общем — казнили дедушку.

На пресс-конференцию меня хоть и не приглашали, я поехал. Приезжаю, а у входа в РГА мне преграждают путь сержант милиции и человек в штатском — это был начальник Петриковского райуправления милиции, подполковник, если я не ошибаюсь, Александр Гриценко. Тормозят. А у меня за плечами камера «Интера», и я злой. Спрашиваю: «А вы кто такой? Покажите ваши документы». Я знаю сельский менталитет — никто — от начальника до сержанта — не носит с собой удостоверение. Не было его и у подполковника Гриценко. Ну, я и ответил ему соответственно. Этот начальник, кстати, уже не служит.

Захожу в зал. А в это время (мне потом рассказали друзья) проходит совещание на третьем этаже — с прокурором, главным милиционером.. Решают снять голову Петриковской РГА и главврача. Губернатору докладывают, что пришел Голосной. Он говорит, мол, ведите его сюда.

Но менталитет начальства — работать, лишь бы не работать. Распоряжение один зам передал другому, другой — третьему, в конце концов (некто, уволенный за взятки) нашел того самого начальника Петриковского райотдела и распорядился позвать меня на заседание. Александр Гриценко через некоторое время докладывает, что-де: «А Голосной вас *** послал». Лицо у первого аж почернело. Но самое интересное, что дело было так: Гриценко ко мне подошел и сказал, что нам надо поговорить. Я и ответил, что мне не о чем с ним говорить». Гриценко и побежал докладывать о трех сакраментальных буквах...

Не пускали меня и на брифинг губернатора, который проходил в фойе. Я сидел в зале, а когда попытался выйти, путь заблокировали начальник областной милиции и кто-то из областной прокуратуры. А мне же интересно, что будет говорить Вилкул! Я развернулся и пошел к боковому проходу. Прокурорский — за мной. Догнал — и со всей силы пинок в спину! Я развернулся, вижу — готовится второй удар. Сдвигаю корпус, он «мажет» — и лишь крокодиловые ботинки мелькнули, когда он перелетал через спинки кресельного ряда. А я пошел слушать Вилкула...

— Ты дружишь с рукопашным боем?

— Немного занимался тхеквондо и боксом.

— И что дальше?

— А дальше меня начали «убирать». Выпадает в феврале снег. Мне не дают технику, чтобы дискредитировать. Ведь сельский менталитет простой: раз дороги не чищены, то зачем мы тебя выбирали? Ну, я купил на свои деньги солярку, подошел к трактористам и попросил: «Ребята, помогите!» А к вечеру ко мне приезжает делегация из района во главе с зампредседателя Петриковской РГА Олегом Четвериком, на тот момент — лидером районной организации Партии регионов. Он улыбается и говорит, что «есть сигнал» о том, что у меня дороги не чищены. Я отвечаю: «Как, все почищено!» Его улыбка превратилась в оскал. В общем, взаимопонимания опять не получилось. А на районном уровне пошли слухи, что Голосной такой смелый потому, что родственник какой-то «шишки» — надо же было как-то объяснять наглость молодого выскочки из народа простым людям!

— Какой «шишки»?

— Начиная от Вилкула и заканчивая Азаровым. В результате даже что-то типа «вооруженного нейтралитета» установилось. Они меня не трогали, я — их.

— Максим, а ты сам распускал эти слухи?

— (Смеется) Вот честно, нет! Я их даже не комментировал. Я зарабатывал «кредит доверия». Когда меня отстранили от должности, из 2579 жителей, зарегистрированных на территории сельсовета, 1864 человека подписали коллективное письмо президенту с просьбой вернуть меня назад. Практически все избиратели, кроме депутатов, которые меня отстранили, и членов их семей. Это что, не доверие?

— И как же ты его зарабатывал?

— За 9 месяцев была отремонтирована больница, появились вода и отопление, был отремонтирован наш старый медицинский УАЗик. Капитально отремонтировали детский сад, там было поставлено 22 пластиковых окна. Представляете? Таких масштабных изменений в нашем селе не было последние 10 лет, это точно! Ох, кто меня только не проверял за те 58 тыс. грн., заплаченных за окна! Сделал ремонт, пусть и латочный, всех асфальтных дорог в селе, отремонтировал все памятники воинам, павшим в Великой Отечественной войне...

Кроме того, только в моем селе к 9 Мая каждый ветеран получает разовую выплату в размере 800 грн. Уже два года подряд. Для сравнения: в соседнем Днепродзержинске — по 135 грн., а за села и говорить нечего.

Мы поздравляем и участников войны. Тех, кто в тылу стоял на табуретках у станка и готовил снаряды. Они, конечно, не стреляли по врагу, но ведь Победа — на всех одна.

Когда я ездил и раздавал по 50грн. участникам, то люди плакали. Помню, вошел в один дом, отдал открытку и деньги, а бабушка заплакала: «Сынок, я с 14 лет за Уралом мины точила. И в этой стране меня никто никогда не поздравлял». У меня что-то екнуло. Я даже вышел в районе с инициативой — давайте поздравлять и участников войны. Мне сказали: «Ты что, больной? Их же слишком много». Действительно, ветеранов у меня в Елизаветовке было двенадцать (из них девять уже умерли), а участников — более ста.

Вернусь к «кредиту доверия». В бюджете Елизаветовки заложил 330тыс. грн. на проект школы. Это очень недорого, потому что без откатов. С откатами такая работа может потянуть и на два, и на 2,5млн.грн. Засыпал дороги шлаком, в чем мне очень помог Днепропетровский металлургический комбинат. Очень удачно получилось. Руководители ДМКД поинтересовались, можно ли со временем, если возникнет необходимость, построить для своей футбольной команды «СТАЛЬ» спортивно-тренировочную базу на нашей территории. Я сказал, что все от меня зависящее сделаю без промедлений. Им понравился мой открытый подход, мы сразу нашли общий язык — мы представили право на использование сельского стадиона, а они отгрузили мне 5тыс. кубов шлака по 11 грн. за куб. Так что как менеджер я свою зарплату оправдал надолго вперед.

Для детей войны я организовал бесплатную консультацию, нанял юристов, которые оказывали правовую помощь всем желающим. Составляли иски против Пенсионного фонда, готовили соответствующие заявления. Людей было очень много, со всего района и даже из Днепродзержинска приезжали. Мы никому не отказывали, и всех очень удивляло, что это абсолютно бесплатно. Люди поначалу даже ждали подвоха... А после возвращались и благодарили.

А еще дровами многих обеспечил. Ведь у нас много пилят сухостоя — в посадках, на участках. «Вычислил» ребят, которые пилят, говорю им: «Так, договариваемся! Пять деревьев — для себя, одно — в пользу села. Не хотите — обеспечиваю вам налоговую и природоохранную прокуратуру». Ребята в ответ: «Максим Игоревич, не вопрос!» Вот так у многих в селе появились дрова на зиму.

«Бюджетные трансферты в автоматическом режиме»

— И все-таки тебя отстранили от должности. По какой причине?

— Нашла коса на камень с новым главой Петриковской РГА — Мухой. Мы схлестнулись по поводу бюджета. У Елизаветовки большой бюджет — 2,5млн. грн. Мы единственные на самофинансировании. Все, что рядом (а это 9 сельсоветов), — дотационные.

— Откуда Елизаветовка получает деньги? На что тратит?

— У меня на территории птицефабрика «Наша Ряба», мощнейший тепличный комбинат «Днепровский», хлебозавод и коттеджный городок. На что тратили? На нужды села, ремонт дорог, зарплаты работникам детского сада, местного клуба, работникам сельсовета, на ремонт всех строений, которые находятся на нашем балансе, на благоустройство. Планировалось многое — организация коммунхоза для оказания льготных услуг селянам (обработка огородов и пр. — то, за что сейчас платят коммерсантам большие деньги), утилизация мусора — проблема эта так и не решена во всем Петриковском районе. Поэтому весной я собрал сельсовет и поставил вопрос о том, чтобы все приходящие деньги оставлять в бюджете Елизаветовки.

— Разве это законно?

— Мы — базовый орган местного самоуправления, и никто не может без нашего ведома распоряжаться нашими деньгами. У нас не было никаких предварительных договоренностей с руководством района об изъятии средств с наших счетов. И тем не менее район постановил забрать 1млн. 800 тыс. грн. Вдумайтесь! Что мне оставляют? Оставшихся средств едва хватит заплатить за свет, газ и на зарплату рабочим — и все! На «покращення» ничего не оставили! Я взбунтовался, потому что хотел перемен к лучшему! Ответил району: «Считаете, что незаконно — обращайтесь в прокуратуру». Они обращались, но реакции — никакой. Тогда они просто начали списывать деньги со счетов сельсовета!

— Это как?

— Вот и я спросил у бухгалтера: «Анатольевна, это как?» Она и говорит, что это «бюджетные трансферты». Какие трансферты? Мне никто не докладывал, я разрешения не давал! Мне говорят: «Снимается в автоматическом режиме». Но ведь я все-таки представляю территориальную общину, у меня печать, что значит «автоматический режим»? Я подал в суд, первую инстанцию мы проиграли, а за 4 дня до второго суда меня сняли.

— Как это произошло?

— Ко мне пришло 14 депутатов с требованием о проведении внеочередной сессии. Я подчинился, созвал. Перед этим собрал сход села, отчитался о своей работе и высказал все, что думаю о районных и областных властях. Народу набрался полный актовый зал, и мой отчет «визнали задовільним» единогласно. В ходе внеочередной сессии 22 сентября 2011г. я — на правах председательствующего и в связи с массовыми нарушениями регламента и провокациями со стороны отдельных депутатов — объявил перерыв в работе сессии до 29сентября. Однако депутаты проигнорировали это решение и провели сессию без председателя и без секретаря, что является грубейшим нарушением законодательства и регламента работы сельсовета. Работой сессии фактически руководил Владимир Муха. Из сессионного зала с помощью милиции были насильно удалены представители громады и журналисты. Основываясь на решении данной «сессии», не имеющей ни даты, ни печати, ни подписей председателя и секретаря, депутаты и руководство района объявили меня нелегитимным и устроили анархию.

Но я продолжал ходить на работу, поскольку по закону дела передаются только вновь избранному председателю. Как-то прихожу (день на пятый) — в кабинет не пускает вооруженная охрана ГСО (есть видео). Интересно, что охрана не препятствовала нахождению в здании сельсовета неизвестных лиц, которые выносили папки с документами из кабинета секретаря сельсовета, т.е. фактически происходило хищение документации. Был изготовлен дубликат гербовой печати сельского совета (оригинал печати всегда находился у меня, и правоохранительные органы были уведомлены о данном факте). В общем, все это было бы смешно, если бы не было так грустно...

— Максим, в интернете бродит цифра в 45 тыс. грн., которые «Голосной украл у Елизаветовки». Что это?

— Обрати внимание, что МВД не пишет номер этого фактового дела. Именно фактового (это когда «по факту противоправного действия», а не против конкретного лица), поскольку меня изначально никто не обвинял. И цифра 45 тыс. раздувается через «левые» сайты. Хотя на деле цена вопроса — 4,5 тыс. грн.

Это — автомобиль ВАЗ 2107, ноутбук, телефон, талоны на бензин. Автомобиль действительно стоял у меня во дворе, ведь у сельсовета гаража не было. Ключи находились в кабинете. А кабинет опечатали. Вопрос: как я мог перегнать авто к сельсовету?

Кстати, с момента моего отстранения никто ни разу не обращался ко мне за передачей этого имущества. А потом вдруг — уголовное дело, которое возбудили через 2 месяца после моего отстранения. Притом вопрос о моем восстановлении находился в апелляции! Сейчас по закону исполняющим обязанности председателя сельсовета является секретарь.

Но парадокс в том, что в связи с незаконностью моего отстранения все решения, которые они сейчас принимают, соответственно — незаконны. И если я вернусь — я их все отменю. Например, решения о выделении десятков гектаров земли депутатам и их родственникам, при этом нет даже установленных границ населенного пункта, что по Земельному кодексу категорически запрещено.

После отстранения у меня появилось свободное время. Понял, что для кардинального изменения ситуации нужно пытаться прорываться на новый уровень. На законодательный. Как только об этом узнали, звонят мои друзья из органов (а у меня их много): «Макс, у тебя будут проблемы. Если пойдешь в Раду, дело переквалифицируют из фактового в субъектное, против тебя».

Я тут же направил запросы в милицию с просьбой предоставить уголовное дело для ознакомления. Мне ответили, что в отношении меня никаких дел не возбуждено, «елизаветовское дело» — фактовое, и материалы передаче третьим лицам не подлежат. В суде удалось сфотографировать материалы: дело возбуждено незаконно, проверка КРУ превысила свои полномочия, да и как может, мол, в 4,5 тыс. грн. «поместиться» автомобиль, ноутбук и мобильный телефон!

Поэтому в СМИ пошла «тема о 45 тысячах». А ко мне домой стали «подъезжать» странные люди. Однажды, когда меня не было, они вламывались в дом. Соседи выскочили, начали спрашивать. Но им очень резко предложили вернуться по домам...

Объявлен в розыск без предъявления обвинения

Справка «2000». Уголовное дело по факту пропажи принадлежащих сельсовету Елизаветовки материальных ценностей было возбуждено 21 ноября 2011 г. После появления скандальных бигбордов (26июля 2012 г.) оно было переквалифицировано против Максима Голосного. Ему инкриминировали ч. 1 ст. 191 УК (присвоение или растрата чужого имущества), предусматривающую лишение свободы на срок до 4 лет, и на следующий день объявили в розыск, не ознакомив с делом и не предъявив обвинения.

— Кто это был, выяснил?

— Насколько я знаю, работала «сборная команда». Подробнее я описал об этом в статье «Охота продолжается» на своем сайте. Во всяком случае, именно после этой истории я вывез жену и дочку из Елизаветовки.

— ...но все закончилось тем, что тебя объявили в розыск?

— Знаешь, когда я решил баллотироваться, то для того чтобы снять все вопросы, в Информационном центре МВД Днепропетровской области заказал справку: судим я или не судим. На 17 июля мне выдают справку, что судимостей я не имею и в розыске не нахожусь. А 26-го я узнаю, что объявлен в розыск. Без предъявления обвинения.

— Любопытно, а когда ты подал документы в ЦИК?

— 6 августа. А в розыск меня объявили явно задним числом. Потому как у правоохранителей были все шансы арестовать меня прямо на пороге ЦИК.Не думаю, что МВД упустило бы такую возможность.

«Смотреть, как меня «множат на ноль», не буду»

— Насколько я знаю, поссорившись с «регионалами», ты бросился в объятия «УДАРа». Почему этот «роман» так быстро закончился?

— Да уж... Из «регионалов» меня «подчистили» за 24 часа. Убрали все сведения обо мне даже из компьютерной базы. Я не скрываю свое пребывание в Партии регионов, но на сегодняшний день считаю себя беспартийным. Кстати, не я пошел в «УДАР». Они пришли ко мне и спросили: «А не хотели бы вы...» На меня вышел глава Днепродзержинской партии «УДАР» Владимир Доменюк, который искал более-менее свежие лица (но с корыстным интересом).

После общения с главой Днепропетровской облорганизации «УДАРа» Еленой Васильченко я прояснил для себя нужные моменты. Мне подтвердили, что слухи о страшных деньгах за мажоритарное место — это неправда, что меня проверит служба безопасности, и если все чисто — смогу пойти от «Уа». Дело шло к съезду, я приезжаю в Киев, на ул. Боженко, прохожу 40-минутное собеседование с Ковальчуком. Мне сказали: «Максим, все хорошо, ты прошел».

Насколько я знаю (а рассказывали мне много и многие), у «регионалов» начался переполох, и в областную организацию «а» даже приезжал человек, предлагавший 1млн.грн. за изъятие меня из списка. Кроме того, я не захотел становиться «наспех сделанным» членом партии. В итоге меня «вычистили» из рядов «ударных кандидатов» — за два дня до съезда мне сказали, что Ковальчук мою кандидатуру снял, поскольку, вроде бы, из Елизаветовки пришли какие-то анонимные письма, где Голосной назван криминальным авторитетом местного разлива. Поэтому в срочном порядке сделали кандидатом Елену Демешеву, которую назначали мне начальником предвыборного штаба. И даже попросили меня оставить ей мою программу (за основу), им было некогда ее писать...

— Что же, миллион — страшная сила. Программу-то оставил?

— Да, я себе новую написал. Я даже особо не переживал. Ведь прежде чем, как куда-то войти, надо знать, как оттуда выйти. А сейчас я уверен, что Днепродзержинской горорганизацией «УДАРа» руководят, как ни прискорбно, члены религиозной организации. Мне однажды анонимные хакеры прислали переписку «ударовца» Владимира Доменюка и местного партийного активиста Андрея Лузина. Я выложил ее в интернете. Там они под постоянные «аминь» и «аллилуйя» активно обсуждают, как убрать кандидатуру Голосного явно в угоду «регионалам».

— А как насчет нарушения тайны переписки, статья, по-моему, 163-я?

— Я аккаунт не взламывал, и смотреть, как меня «множат на ноль» и глупо улыбаться — не буду. А религиозных сектантов недолюбливаю, особенно в политике. Поэтому я даже рад, что смог выскочить из объятий днепродзержинского «УДАРа».

— И после этого ты решил не ждать милости и взять судьбу в свои руки?

— Да, я стал кандидатом-самовыдвиженцем по 30-му избирательному округу. (Смеется) Это там, где Брежнев избирался.

«Переполох в избирательном курятнике»

— Почему появился бигборд «с бабушкой и котом»?

— Почти сразу после сдачи документов, где-то между 8 и 11 августа. Почему? У нас сейчас настолько тухлое, неинтересное и невкусное рекламное сопровождение избирательной кампании, что его сам Бог велел как-то разворошить. И, согласитесь, что этот не самый умный мэм действительно «взорвал» интернет и на некоторое время устроил знатный переполох в избирательном курятнике. А что нам было делать, как побеждать? Связей нет, денег нет, власть прессует. Спасти могли только интересные идеи и 100%-ный креатив.

«Бабушка и кот» были не первой акцией. Сначала, еще в «УДАРе», мы разместили такой борд: на белом фоне было написано: «Ми крадемо і брешемо, а ви оберіть нас ще раз». Он висел на том же месте, где потом повесили борд с «котом». А дней через пять меня вызывают в штаб «УДАРа» и предлагают снять «крадемо і брешемо». Потому что власти Днепродзержинска очень возмутились. Я, правда, не понимаю, почему. Стилистически она была более похожа на позапрошлогоднюю рекламу Тимошенко: две строки на белом фоне. Но «регионалы» почему-то приняли это на свой счет. И «напрягли» по поводу снятия.

Так у нас возникла новая задача: придумать что-нибудь такое, что повысит посещаемость нашего сайта, dndz.com.ua, и хотя бы как-нибудь оживит картинку этой тягомотной избирательной кампании. Вот мы и предприняли «мозговой штурм»: кто-то вспомнил, кто-то предложил, кто-то подправил. Так и придумали «бабушку с котом» и слоган «Узнала, что внук голосовал за «регионы», переписала хату на кота».

Причем, обратите внимание: все чисто с юридической точки зрения. Нет обращения к бренду «Партия регионов», а на слово «регионы» авторских прав нет. Так что это не контрагитация и не нарушение прав. Это — классическое «коллективное творчество»!

— А бабушку откуда взяли, Анну Третьякову? Она же из российской глубинки?

— Ох, дай Бог Анне Ивановне еще сто лет жизни! Ее картинку мы взяли из открытого доступа в интернете. Ну посмотрите на ее лицо: это же просто обобщенный образ бабушки — свежие яйца, домашний творожок, пенки с варенья. Честное слово, как только смогу — поеду в деревню Морщихинская Архангельской области и поклонюсь ей. А кота мы дорисовали. Знатный зверь получился, правда? Кот тоже из интернета, как выяснилось, родом из Америки и тоже жив. Хозяин продает его фото в открытые фотобанки интернета.

А вообще-то смешно получается. Сейчас, после успеха борда, появляются заявления: все это — плагиат, такая картинка использовалась еще на Майдане и т. д. Хотя, насколько я помню, фотоотчет о путешествии по Карелии и Архангельской области, где засняли Анну Ивановну, появился только в 2009 году.

— Хорошо, повесили вы этот борд...

— Знатно повесили! Это рекламное место считается самым престижным в Днепродзержинске — трехсторонний борд перед въездом на мост с правого на левый берег Днепра. Это — любимый борд власти, там наши «отцы региона» любят пиариться. Повесили, а через два дня верхняя надпись в борде («Узнала, что внук голосовал за «регионы») оказалась закрашенной. Мы звоним рекламщикам, те говорят, что закрасили из-за какого-то «нецензурного слова».

Я до сих пор мучаюсь и не могу понять, какое слово в этом тексте является неприличным? В рассказ о том, что это слово было написано поверх текста, тоже не верится, ведь тогда следовало бы сфотографировать этот вандализм, показать нам и повесить новое полотнище. Однако ничего этого не произошло. Ну, вы же понимаете, город маленький, сразу началась паника, знакомые сообщили, что Наталье (владелице борда) позвонили от губернатора и так на нее наорали, что у нее сдали нервы, и ей пришлось вызывать скорую. На сегодняшний день ни одна типография в Днепропетровской области, а не только в городе Днепродзержинске не хочет печатать сюжет «Бабушка и кот» — все боятся за свой бизнес. Можете сами прозвонить несколько типографий и попробовать разместить подобный заказ.

Но плакат заметили, он появился в интернете, и — понеслось. Уже 14августа он попал в рейтинг ТОП25 самых популярных записей Украины. Формируемый livejournal, гугл-поиском по словам «переписала хату на кота» давал миллионы ссылок.

Пожалуйста, см. подборку демотиваторов на Бабушку и Кота.

— Кстати, ты говорил, что снимали борд «жестко», и владелица рекламной площади из рекламного агентства «Апельсин» после общения с властью оказалась в реанимации. А не так давно выступила еще одна владелица, некая Елена Дзарасова, сказав, что ты врешь, и она в прекрасной форме. Как это объяснишь?

— Можешь мне верить, можешь — нет, но в интервью я сказал «чуть-ли не очутилась в реанимации». Но журналисты, сенсации ради, опустили «чуть-ли». А что касается Дзарасовой, то следует понимать специфику аренды рекламной площади. Мы заключали договор не с Дзарасовой. Владелицей рекламной площади согласно договору указывает себя гражданка Эллерт, причастная к РА «Апельсин», и с помощью его дистрибъютора Натальи Х.Если вы владеете квартирой, хотите сдать ее в аренду, но не хотите сами этим заниматься, вы поручаете это риэлтеру. Во внешней рекламе точно так же. И цепочка дистрибьюторов может быть достаточно длинной. Это очень старая схема минимизации налогов. Так что я даже не знал о существовании Дзарасовой, мое доверенное лицо подписывало договор с РА «Апельсин»: за 3 тыс. грн. в месяц разместить этот плакат.

Вообще с рекламщиками смешно получилось. В «Апельсине» сказали: «Ребята, если 2,5 тыс. грн. в месяц, то вы согласовываете с нами свою рекламу. Если три — вешайте, что хотите». Естественно, мы заплатили три...

— Борд сорвали. Что ты делал дальше?

— Как что? Ведь площадь в нашей аренде. Мои доверенные лица начали клеить копию. Но тут приезжает Дзарасова, начинает кричать, что она владелица, что клеить ничего нельзя, что она расторгает договор, что она вызовет милицию. В общем, наклеить не дали. Мы обратились в суд, но дело не движется. Я даже жалею, что мои доверенные лица в свое время допустили ошибку. Я им сказал заключить договор с рекламщиками с условием, что если досрочное расторжение будет с их стороны, то штрафные санкции должны были бы составлять 3 тыс. грн. в день, но ребята по молодости и по неопытности постеснялись, и подписали штрафные в размере 3 тыс. в месяц. А жаль.

«У меня еще есть время на такие эксперименты»

— Максим, вот ты говоришь «нам», «мы»... У тебя есть какой-то штаб?

— Скорее — группа единомышленников, 5—6 человек. И давай договоримся так — только я ответственен за то, что происходит вокруг меня. Поэтому никаких фамилий я называть пока не буду. Пусть милиция «пасет» меня одного. Кроме того, штаб пока не организован и на избирательном фонде — ноль. И борд про кота не является агитацией «за Максима Голосного». Скорее это — социальная реклама. Предвосхищая ваш вопрос, сразу скажу: пока мы тратим свои личные средства. Когда заработает избирательный фонд Максима Голосного, мы, конечно, не прекратим заниматься социальным креативом, начнем использовать и другие формы политической агитации. И тогда «группа единомышленников» станет реальным штабом.

— А пока ты будешь «выгребать по полной» от своих конкурентов. Кстати, кто такой И. Кутовой, написавший статью «Брехливый Максим и здоровая Наташа» на ресурсе «Кстати+»?

— Проект «Кстати+», по моим данным, предвыборное детище Вячеслава Дьяченко, который является пресс-секретарем кандидата от Партии регионов Константина Гузенко. Журналиста И.Кутового там нет, насколько я знаю — это псевдоним. Это еще одно железное доказательство, что меня «гоняют» именно «регионалы». Не «ударовцы», и даже не милиция по своей инициативе.

— А вообще как ты оцениваешь результаты своего «креативчика»?

— Я доволен и даже несколько шокирован. Я не ожидал такой реакции. «Бабушка и кот» стали едва ли не символом сопротивления режиму! Но, это беда страны, когда таким символом становится не оппозиция, не политики, а простой мэм. А что касается лично моих перспектив, то один мой друг после «бабушки и кота» сказал, что если мне до 28 октября не «склеят ласты», то у меня даже появится шанс.

— Как считаешь, могут «склеить»?

— Запросто! Ведь преступление, которое мне инкриминируют, не тяжкое, а надуманное...

— Самое «тяжкое преступление» — попытка несанкционированного входа во власть...

— Ну если так, то да. Но я имею в виду то, якобы, хищение. Мне навязывают определенные правила игры. Например, предложили самому явиться в милицию, обещали не задерживать, а взять подписку о невыезде. Здорово, да? Это означает, что я должен сидеть дома и не высовываться. А как же избирательная кампания, встречи с избирателями, свобода передвижения?

— А кто такое предложил?

— Милиция Петриковского района и следователь по особо важным делам УВД в Днепропетровской области Демьянишин. Время от времени они показывают мускулы. Недавно прошла облава (иначе назвать не могу) по всем тем квартирам, которые я снимал в Днепродзержинске.

— Как ушел от облавы? Тебя предупредили?

— Ага. Кроме того, следят за квартирами моих родных. Но, насколько мне известно, из Киева приезжали два «регионала» и приказали «сбавить обороты»: не дай Боже с головы Голосного упадет хотя бы один волос! Где-то я их понимаю. Если что-то со мной случится, то я автоматически становлюсь мучеником. Хотя все может быть. «Пасут» меня в Днепродзержинске плотно. Недавно даже на стоянке моей машине порезали колесо. Мои единомышленники начали расспрашивать сторожей: один молчал, второго удалось разговорить. Оказалось, два мужика порезали резину, а потом сказали сторожам, что если появлюсь я — маякнуть по телефону. А что, правильно: куда я без машины уйду?

— Сколько времени прячешься?

— Я не прячусь. Видишь, спокойно сижу с тобой у всех на виду. Я просто стараюсь сейчас реже появляться в Днепропетровске. Во-первых, за мной нет вины, во-вторых, мне не предъявлено даже обвинение, в-третьих, семья в безопасности. Поэтому, когда со мной связались представители «Опоры» и намекнули на политическое убежище в Чехии или Франции, я отказался.

— Ого! Многие мечтали бы оказаться на твоем месте! А почему отказался?

— Таких вариантов я не рассматриваю в принципе. Я у себя дома, в своей стране. Кроме того, мне интересно. Я надеюсь, что сейчас сформировались какие-то «условия игры» в отношении меня, которые приняли даже «регионалы». Во-вторых, я хочу посмотреть, на что способна мажоритарная система, можно ли выиграть выборы без вбухивания в процесс миллионов долларов. Мне всего 30 лет, и у меня еще есть время на такие эксперименты.

«Думаете, у меня нет новых «креативчиков» за пазухой?»

— Мне не дает покоя один вопрос: неужели за все это время с тобой не пытались связаться «регионалы»?

— Нет. Последняя моя встреча с «крупной шишкой» была весной, когда я уже не руководил Елизаветовкой и не скрывал своего намерения баллотироваться в Верховную Раду. Я встречался с человеком, имя которого не назову, но номер его партийного билета — в первой сотне.

Мы сидели за столом, подавали что-то очень дорогое. И вот он очень вальяжно поворачивается ко мне и говорит: «Парень, ты собираешься баллотироваться? На эти выборы — не надо. Посиди, позанимайся бизнесом, квартирку нормальную купи, новую машину. А в следующие выборы, когда мы будем разгонять всю эту петушню, пойдешь мажоритарщиком. На тебя посмотрят — местный, молодой — опа, пройдешь. Согласен?» Я отвечаю: «Нет». Он аж жевать перестал: «Но ты же понимаешь, что выборы — это колоссальное количество бабла, на кампанию нужны миллионы. А для победы — я уже не говорю. Ну и как ты пойдешь, на что рассчитываешь?» Я по-простому: «Да, я из народа, да — не миллиардер, да — не еврей (а об этом очень часто спрашивают), да — хочу что-то сделать хорошее для простого народа. Получится, и у вас будет еще один знакомый депутат. Не получится — ничего не изменится по сравнению с тем, что есть сейчас».

А сейчас к моим знакомым звонят наши симпатики из областной или городской управы Партии регионов (а такие есть!) и говорят, что их боссы все никак не могут решить: казнить меня сейчас или отложить на потом. Понимаете, борд с котом произвел какой-то эффект «сбоя программы» в их мозгах. Они не понимают, как отвечать.

Мне кажется, это вообще присуще «регионалам»: они не знают, как реагировать на внезапно появившиеся вызовы. А любой юмор считают чуть ли не личным оскорблением. Моя же команда решила: на любые административные действия отвечать креативом и юмором. Тогда появляется шанс на победу. Хоть и призрачный. Потому, что Днепропетровщина превращается в опорную зону Партии регионов, из 17 мажоритарных мандатов области 15 планируется отдать «регионалам» (один — оппозиции и один — коммунистам). А нынешний губернатор Вилкул станет (по слухам, распускаемым его командой) следующим премьером Украины.

— Хотя ты и говоришь, что борд с котом — это не предвыборная кампания, но давай будем честными: ты ее начал. И возникает вопрос: а не рано ли стартовал? До конца октября азарт и восторг от борда пройдет, и будет нечего представить избирателю.

— А почему думаете, что у меня нет новых «креативчиков» за пазухой? Здесь как у Киплинга: под языком у Маугли найдется достаточно колючек. Ну а что касается кота, то согласитесь: эффект борда продолжается. Картинка уже «добралась до Тернополя», а по количеству фотожаб в интернете — она явный лидер. Следовательно, работает.

— Максим, я задавалась целью не обсуждать вопрос выборов, дабы интервью не воспринималось как политическая реклама. Но любопытство разбирает. Поэтому задам только один вопрос. Предположим, что Голосной прошибает все преграды и прорывается в парламент. Есть ли у него задача такого уровня актуальности, когда «вижу цель — не вижу препятствий»?

— Земля, земля и еще раз земля. Став парламентарием, я планирую задействовать все рычаги для того, чтобы любой ценой застопорить земельную реформу в том виде, в каком ее предлагают. Ведь, это губительный процесс. Земля и люди — база государства. Людей побеждают бедностью: низким уровнем жизни и образования, высоким уровнем заболеваемости и смертности. А земля — это то, что мы унаследовали от предков. Она не была куплена, как, например, было с образованием государства Израиль. Нашу землю украинский народ завоевывал и оберегал веками, и наша задача ее сохранить для наших детей. Кроме того, земля — исчерпаемый ресурс. При правильном с ней обращении и накормит, и напоит, и оденет. Но и «убить» ее достаточно просто. Лично для меня земля — это святое.

Хочу помочь всем гражданам Украины реализовать свое приватизационное право на землю. На самом деле землю получить очень легко, если вы обладаете графическими материалами. Этими-то данными и спекулируют чиновники. Следует создать списки желающих и засыпать райадминистрации заявлениями с требованиями выделить земельный участок под строительство или для ведения подсобного сельского хозяйства. Тогда нынешняя земельная реформа сама по себе накроется медным тазом, так как попросту не будет свободной земли, которая должна перейти в мифический «земельный банк». А ведь нет уверенности, что, забрав всю землю в Земельный банк, власть вдруг не решит рассчитаться ею за выросший внешний долг.

Люди не использовали свое приватизационное право в полном объеме — ваши друзья, родные и близкие. А кто-то другой использовал его за вас.

У каждого, повторяю, гражданина Украины есть право на землю. И я хочу помочь его реализовать!

— И все же на голоса какой части 147 тысяч избирателей 30-го округа рассчитываешь?

— Выборы покажут!