Несколько слов о яичнице, гомосексуализме и прочих "порнопродуктах" власти

Если представители власти паранояльно сражаются с порнографией, данный факт указывает лишь на то, что сама власть - глубоко порнографична.

    В истории существует одна интересная закономерность: чем более авторитарным становится режим, чем более аморальными являются его подельники, тем ревностнее политика морального воспитания населения и жестче преследование «порока». Например, Король-Солнце Людовик XIV, известный своим распутством, начал свое царствование с показательной казни некоего Клода де Пти за сборник стихов «Бордель муз», который признали «порнографическим» (хотя сам термин был введен уже в следующем веке Ретифом де ла Бретоном). Несчастный автор был сожжен, и именно эта казнь знаменовала начало становления французского абсолютизма в политической сфере. Когда через несколько столетий в Испании пришла к власти Фаланга, то среди ее наиболее знаковых жертв был поэт Федерико Гарсиа Лорка. Однако он был расстрелян не только за «Романс об испанской жандармерии», а и за свою нетрадиционную ориентацию. Ведь пришедшая к власти хунта вознамерилась уничтожить политических противников, а заодно и сделать «высокоморальной» остальную – покорную – часть населения.

    А уж как заботились о воспитании народа в фашистской Германии! Гомосексуалисты преследовались даже с большим остервенением, их ждали печи и газовые камеры. Прежде всего потому, что там насаждался «культ семьи» как основы воспроизводства Нации, а люди нетрадиционной ориентации подтачивали основы этого священного института. Не меньше доставалось и проституткам, причем по той же причине. Например, еще в «Майн Кампф» Гитлер считал проституцию или, точнее сказать, «проституирование любви», основной причиной  общественного «разложения». (Как видим, фюрер мыслил весьма возвышенными категориями). В частности, он писал: «Если бы даже проституция не приводила к сифилису, то уже одних ее моральных последствий было бы достаточно, чтобы уничтожить целый народ медленно, но верно. Эта евреизация нашей духовной жизни и маммонизация полового инстинкта рано или поздно приведут к уничтожению всего нашего молодого поколения».

   Не отставала в преследовании порока и наша бывшая родина – Советский Союз. Периодически накатывающие волны борьбы с порнографией сотрясали это государство, причем накал этой борьбы не ослабевал даже тогда, когда государство и питающая его идеология, что называется, «дышали на ладан». Я сам помню эти многочисленные кампании, споры о том, как отличить «эротику» от «порнографии». Назначались специальные комиссии, которые были призваны найти этот неуловимый признак. («Найти и обезвредить»!). Интеллигенция была серьезно заангажирована в процесс морального очищения, парадоксально объединяясь по этому пункту с действуюшей властью (которую ненавидела по всем прочим пунктам).

   После обретения Независимости Украина вспомнила о недавнем советском опыте борьбы с порнографией, как только ее режим начал окостеневать в кучмовском авторитаризме. В 2003 году появился Закон об охране общественной морали, где определения порнографии достойны того, чтобы в законотворческие шедевры. «Помаранчевые» события временно отвлекли власть и народ от очищения общественной морали, но, к счастью, после прихода к власти Виктора Януковича (человека необычайно высокой морали!), необходимость «окончательного решения порнографического вопроса» предстала во всей своей неотложности. Сразу же после установления режима был предложен законопроект о внесении дополнений в закон семилетней давности. Предложенное определение порнографии заслуживает того, чтобы войти в реестр шедевров отечественной законотворческой мысли.

    Не могу отказать в удовольствии привести его полностью: «Порнография – вульгарно-натуралистическое, циническое, неприкрытое изображение или описание полового акта, самоцельная, специальная демонстрация гениталий, антиэтических сцен полового акта, которые не отвечают моральным критериям общества, оскорбляют честь и достоинство личности, не имеют никакой смысловой связи с другими проявленими жизни или используют его в примитивном контексте».

   Потрясающее определение, где фигурируют одни прилагательные, не имеющие точного смысла и подлегающие разным толкованиям.Возникает вопрос: «А кто определяет, когда половой акт показан «цинично» или «антиэтично», а когда «эстетично», корда гениталии демонстрируются «специально», а когда – вроде бы как и «случайно»? Слава богу, уже в первом законе на этот вопрос дается ответ: «Определяет Власть». Вернее, ее специальный орган «в сфере культуры и искусств». Как это все похоже на Совдепию, на унылое, допотопное ханжество и морализаторство! Кстати, таким же советским «дежавю», приветом из недавнего пришлого, оказалась и попытка внести дополнение в программу «тотального оздоровления» нации в виде запрета на пропаганду гомосексуализма.

    Таких «приветов», которые четко показывают, в каком направлении дрейфует Украина вместе с другими странами постсоветского мира, становится все больше. Эту тенденцию, окрашенную авторитарными импульсами, я бы определил так: «Криминализация отклонений от господствующего морального стандарта или превращение аморального проступка в уголовное преступление на фоне попустительства в отношении реальных преступлений». Типичный пример – дело Pussy Riot, достойное какого-нибудь теократического режима (например, иранского), а теперь благополучно получившее прецедент в российской реальности.

   В следовании этой тенденции мы не отстаем от «старшего брата», и наше дело о «яичнице», за которую Анна Синькова получила три года, вполне в нее вписывается. И факт перепутывания морального кодекса с уголовным, при котором мелкое административное нарушение квалифицируется как уголовное преступление, говорит о том, что в публичном пространстве такого рода государств нет ни морали, ни права, а есть чистый властный произвол. Кстати, проваленный Закон о клевете также принадлежит к разряду такого рода произвола. Ведь слово «клевета» подобна «порнографии», определить ее отличия от «объективного журналистского расследования» или эмоциональной характеристики практически невозможно. И, как и в случае с порнографией, отвечать на вопрос «Знаете ли вы, что такое клевета»? дается на откуп власти, точнее ее специального органа в виде «самого справедливого в мире» суда. А, учитывая его полную зависимость от власти, понятно, что за клевету можно привлечь кого угодно. Например, меня, который в данный момент пишет эти строки и «клевещет» на нашу власть. Кстати, во времена СССР была распространена формула обвинения: «Клевета на советскую действительность». Ничего не напоминает?.

    Размышляя о том, как эти вроде бы разрозненные факты соответствуют глубинной логике авторитаризма, напрашивается вывод: «Чем аморальнее и циничнее становится власть, тем более навязчиво она пытается изнасиловать общество бдением о моральной чистоте его членов». За примерами далеко ходить не надо. Все законопроекты об охране общественной морали предложены парламентом, который давно превратился в аморальную клоаку, в скопище моральных уродов. А если присмотреться к тем, кто лично инициирует подобные законопроекты, то среди «радетелей о добродетели» мы можем увидеть фамилию скандального Царькова, мечтающего о репрессиях НКВД и насаждении культа Сталина, справедливо заблокированного пользователями Фейсбука. Там можно обнаружить Владимира Олийныка, кругленького, седенького и «добренького» дедушку, перебежчика из БЮТ, одного из главных инициаторов «посадки» Юлии Тимошенко. «Облико морале», что говорить!

   «А судьи кто»? За «яичницу» данный срок припаял «неподкупный» Киреев, преступник в судейской мантии, исполнивший всем известный гнусный заказ власти. Если следовать его логике и признать, что жарка яичницы на Вечном Огне заслуживает трех лет тюрьмы (пусть условно), то, какого наказания заслуживает он сам, нарушивший судебную присягу и принявший неправосудное решение? Согласно такой логике, чтобы наказать за это, нужны не украинские законы, а законы какой-нибудь Саудовской Аравии. Впрочем, Киреев – это еще цветочки. Гораздо дальше идет наша прокуратура, которая в своей продажности и непрофессионализме вполне сопоставима с нашим судом. Ее «высокоморальные» представители полагают, что слишком мягок гуманный, интеллигентный Киреев, потомок дворян и юрист в n-ом поколении! И требуют пересмотра дела. Например, господин Байдюк, выступая от имени всего нашего «обвиняющего» сословия, демонстрирует пафос морализирующего советского идеолога: «Мы не позволим безнаказанно порочить память предков-солдат, отдавших свою жизнь за нашу Родину»!  Это высказывание – типичный пример отмеченной тенденции, где собственно юридическая составляющая полностью уступила место «морализаторской каше» (высказывание Мераба Мамардашвили). Ведь проблема здесь не в том, хорошо или плохо поступила Анна Синькова, а в том, находится ли оценка ее действий в компетенции суда. А в рамках авторитарного режима все находится в компетенции суда.

    И напоследок упомяну еще одну особенность психологии авторов подобного рода проектов вроде Закона об охране общественной морали или запрете пропаганды гомосексуализма: ее механизмы описываемы в терминах проективной идентификации, то есть в стремлении находить в другом то, что на самом деле присуще ему самому и постоянно находить подтверждение своим фантазиям от другого. Чтобы не усложнять вопрос. проиллюстрирую этот механизм на примере патологической гомофобии. Так, Славой Жижек показывает, как в югославской армии травили гомосексуалистов, причем с учетом того, что армия как замкнутая структура мужского сообщества в значительной степени основана на гомосексуальной символике. Именно поэтому, согласно механизму проективной идентификации, она безжалостно вытесняется, а реальные гомосексуалисты рассматриваются в качестве главной угрозы сообществу.

   Аналогичная ситуация имела место и в органах (советских, немецких, и, увы, украинских) как замкнутых «средах», чьи элитарные претензии часто реализуются с помощью нетрадиционной ориентации. Именно поэтому их преследования гомосексуалистов отличаются особой нетерпимостью. О ситуации в фашистской Германии и Советском Союзе я уже говорил. О наличии гей-лобби в украинском Парламенте также ходят упорные слухи, но я не хочу в них копаться. (Вдруг закон о клевете все-таки примут). Выскажу лишь предположение, что, возможно, именно представители этого лобби и стали инициаторами гомофобской кампании. Можете быть уверены: если власть начала борьбу за Защиту общественной морали, то на тех, кто это инициировал, клейма негде ставить. Раз она паранояльно сражается с порнографией, данный факт указывает лишь на то, что сама власть - глубоко порнографична.