Я б в рабочие пошел?

Великий Маяковский писал: «Докторам хорошо, а рабочим – лучше. Я б в рабочие пошел, пусть меня научат!». Сегодня выпускники школ не хотят идти в рабочие. А украинская промышленность, немного возрождающаяся из пепла после лихих 90-х и недавнего кризиса,   испытывает огромный дефицит рабочих рук, который, оказалось, нечем и некем удовлетворить. 

О том, что нужно делать в такой ситуации, говорилось на состоявшемся 6 сентября 2012 года в пресс-клубе Днепропетровской областной организации Союза журналистов  круглом столе «Профессионально-техническое образование в Украине: проблемы и пути их решения».  Участники круглого стола – директор Днепропетровского агрегатного завода Евгений Морозенко, заместитель директора по инфраструктуре Производственной группы «Днепротехсервис» Татьяна Харченко, ректор Днепропетровской металлургической академии Александр Величко, начальник отдела образования Ленинского района г.Днепропетровска Наталья Бергеман, директор учебно-производственного комбината Ленинского района Днепропетровска Галина Василенко и днепропетровские журналисты. 

Дискуссия получилась острой. Так как журналисты часто не были согласны с мнением выступавших. Что, по всей видимости, стало для гостей неожиданностью. Впрочем, судите сами.

Е. Морозенко: – Главной задачей среднего и высшего специального образования сегодня является подготовка молодого человека ко взрослой жизни, ориентирование его в сферах деятельности человека и обеспечение его навыками, позволяющими получить работу и средства к самостоятельной жизни. Хорошо ли мы это делаем? Мне кажется, не всегда и не все. Днепропетровск – промышленный центр Украины, в области сосредоточено много промышленных предприятий. И этот огромный потенциал должен быть обеспечен квалифицированными специалистами, инженерами, техниками, рабочими. Должен, но не обеспечивается. После развала советской плановой системы специально-технического образования  мы посчитали, что рынок труда все сам отрегулирует. Мол, не нужно вмешиваться в свободную конкуренцию, и она сама отберет лучших из лучших. Но этого не происходит.  Сегодня все любящие родители мечтают, чтобы их дети были юристами, экономистами, менеджерами. И вот это благое желание привело к тому, что исчез конкурс среди абитуриентов, поступающих на инженерные специальности. Как следствие, уровень подготовки таких студентов резко упал. Мы почти ушли от плановости в системе специального образования – и в результате имеем такую плачевную ситуацию, что по отдельным профессиям, очень нужным для страны, мы имеем сегодня очень серьезный дефицит. В то же время образовался переизбыток кадров, нужных в ограниченном количестве. У нас на заводе экономисты, конечно, нужны. Но их не нужно столько, сколько инженеров, технологов, техников, мастеров, фрезеровщиков. Поэтому трудоустроиться сегодня молодому человеку с дипломом экономиста почти невозможно. И вообще, что такое экономист? Это ведь не самостоятельная профессия. Если человек имеет базовую профессию, из него за полгода можно сделать классного экономиста в соответствующей отрасли хозяйства. 

В то же время, основная сложность сегодня при подготовке кадров для промышленности состоит в том, что первоначальной технической подготовки, например, инженерной, в школе вообще ученики не получают. Раньше в школах преподавали черчение, ученики чертили болты и гайки. При этом школа учила детей, наравне с английским-немецким, языку техники, инженерному языку. Разве умение читать чертеж менее важно для современного взрослого человека, живущего в промышленно-развитом регионе в промышленно-развитой стране, чем знание иностранного языка? По непонятным для меня и, на мой взгляд, неумным причинам из среднего образования совершенно убрали технические дисциплины и профессионально-техническое ориентирование. Раньше из школы выходили уже почти готовые работники для промышленности – уже назавтра они могли приходить на предприятие и начинать работать. Моя жена, например, по окончании школы получила профессию швеи-мотористки 3 разряда, я получил профессию слесаря-монтажника. Выходили из средней школы водители, токари-фрезеровщики. В вузы из выпускных классов поступали 30-35% учащихся, самые успешные в учебе. Сегодня в вузы поступает около 90% выпускников. 

Но и в высшей школе, на мой взгляд, тоже много потеряно хороших наработок. Существующие учебные программы в вузах и слепо перенятая у запада система образования, по моему глубокому убеждению, уничтожают, убивают высшее техническое образование. На практике я вижу это каждый день. Ко мне приходят люди с дипломом, которые ничего в своей профессии не понимают. Их даже не переучивать, их нужно учить заново, с чистого листа. Они неплохо знают историю Украины, высшую математику, общую физику. Это нужно инженерам в каких-то объемах, я не спорю. Но новоиспеченные инженеры абсолютно ничего не знают о проектировании, они не умеют решать технические проблемы, не знают современных информационных технологий, не владеют компьютерной графикой, я уже не говорю о базовых практических навыках. Поэтому выпускник вуза сегодня на нашем предприятии для того, чтобы начать работать, проходит подготовку на специальных двухуровневых курсах, которые длятся по полгода. На курсах он изучает черчение, компьютерную графику, работу на современных расчетных системах, параллельно обязательно осваивает какую-нибудь рабочую профессию. Потому что ни один инженер не может состояться, прежде чем не научится сам что-то делать. Завод идет на такие издержки, потому что ему нужны квалифицированные кадры. А ведь такое обучение должно вестись раньше – в средней школе, профтехучилище, вузе. И все это у нас с вами было, мы имели такую систему.  

Кроме того, если мы говорим об инженере-исследователе, конструкторе, технологе, то такой специалист должен иметь навыки решения научно-технических проблем. Сегодняшний студент очень мало занимается научной работой в вузе. Раньше мы уже с первого курса работали в творческих коллективах и занимались научно-исследовательской работой под руководством преподавателей, работали над конкретными темами и решением практических задач.     

И самое главное, молодой инженер-выпускник вуза, приходящий сегодня на производство, совершенно не умеет общаться.  А ведь для производственного мастера или инженера умение общаться с людьми – одно из важнейших качеств. Раньше студент общался с преподавателем, защищал свои проекты и научные работы, и в процессе обучения учился излагать свои мысли, защищать свое мнение. Сегодня экзамены-диалоги с преподавателем отменены, запрещены министерством. Но как можно подготовить производственного мастера, бригадира, если он за пять лет учебы ни разу не вступил в диалог с преподавателем, не поучаствовал в научном споре?  Вместо живого экзамена сегодня у студента – тестирование, игра в «крестики-нолики». Угадал – не угадал, повезло – не повезло. Так он и работает дальше в своей инженерной жизни: поставлю здесь крестик, вдруг это правильно… Подискутировать со своими коллегами, чтобы в споре найти истину и решение технической проблемы, он не может, не научен. Мало того, для того, чтобы компенсировать плохую подготовку нынешних студентов, наше Министерство образования придумало еще и такую интересную штуку: разбили учебный курс на несколько кусочков. Если раньше студент готовился и раз в семестр сдавал экзамен по всей дисциплине, то сегодня он зубрит маленькие кусочки и ставит крестики-нолики. Много он, как его родители, выучить уже не в состоянии? Да мы не даем ему даже попробовать. Нам нужно перестать кланяться западным идеологам от образования и вернуть ту – самую лучшую в мире – систему профессионального образования, которую мы своими руками разрушили. Недавно я побывал в Швеции в одной высшей академии. Там все организовано по-советски! Я спросил у преподавателей: что такое Болонская система? Они говорят: не знаем! Почему у нас всегда нужно все разрушить до основанья, а потом по-новой строить? Не нужно разрушать! Нужно улучшать, совершенствовать.  

А если говорить о техническом оснащении сегодняшних вузов, то оно часто, особенно в информационной области, намного хуже, чем в средней школе. Кроме компьютерных классов в в средней школе почти в каждом классе есть интерактивные доски и мультимедийные системы. Какой вуз может этим похвастаться? Этим должно заниматься государство – оно готовит профессионалов, кадры для себя. Разве можно на этом экономить? 

Чтобы нам успешно развивать свою промышленность и иметь свои хорошо подготовленные кадры, нам совершенно необходимо восстановить все хорошее, что давала наша система специального образования. 

– Это не более, чем стереотип. Сегодня квалифицированный наладчик на Агрегатном заводе получает почти столько же, сколько директор завода.  И уж точно больше, чем ректор вуза, – смеется Е. Морозенко. – Но речь, конечно, идет о высококлассном специалисте. 

Татьяна Харченко: – То, что рабочие и инженерно-технический персонал на производстве не так обеспечены, как пресловутые менеджеры, не более чем миф, сложившийся под влиянием средств массовой информации. Вот, например, зарплата фрезеровщика-расточника высшего разряда на заводе «Днепротяжмаш»: начислено в январе 2012 года – 15 673 грн., в феврале – 22 173 грн., в марте – 23 007 грн. А средняя зарплата рабочего на заводе – 5 200 грн. Наша молодежь должна знать, что, работая на заводе, сегодня можно зарабатывать намного больше, чем менеджер в магазине. И такие отрасли, как металлургия и машиностроение, требуют уже сегодня высокой квалификации работников. 

Наталья Бергеман: – У нас в районе (Ленинский р-н Днепропетровска - ред.) есть действующий учебно-производственный комбинат (УПК), который дает детям возможность получить какую-то рабочую специальность к окончанию школы. При этом девочки в 9-10 классе даже не умеют держать ножницы в руках, а мальчики – отвертку! А за 1 учебный час их нужно научить шить одежду и мастерить предметы… 

Галина Василенко: – В 9-х классах школы мы начинаем проводить со школьниками профориентационную работу. В анкете есть вопрос: кем бы Вы хотели стать? И десятиклассники не знают, что ответить, многие говорят: я спрошу у мамы… Когда задумывалась и начиналась система учебно-производственных комбинатов (УПК), здесь предлагалось много рабочих профессий. Сейчас они, увы, не пользуются популярностью у школьников. Дети массово идут в операторы компьютерного набора. То есть туда, где не нужно думать, не нужно творить, что-то создавать. Вот сейчас у нас производился набор на новый учебный год: на «слесаря» записались 7 человек, на «строителя» – 4. И это в нашем «рабочем» районе! 

Н. Бергеман: –  Мы не можем изменить государственные стандарты. Но мы все же даем свои рекомендации министерству, и понемногу что-то меняется. В каждом районе города есть свой УПК, где преподают пожилые – к сожалению, только! – мастера, готовые передать всем желающим свой богатый опыт. Но вот желающих мало. И в этом, безусловно, виновата политика родителей. 

Поработав несколько лет на заводах Ленинского района в качестве корреспондента, я слушала выступающих и думала, что не буду советовать идти работать на завод не только своим детям, но и чужим. 

Потому что сама видела, как рабочие всю смену дышат аммиаком, пылью, серой и прочими «заводскими прелестями», работают в адском грохоте, в ледяных цехах, продуваемых сквозняками, или возле жаркой удушающей печи. На вредном производстве по совету ученых недавно отменили «молоко за вредность», но продолжение совета – заменить молоко пектиновыми добавками – владельцы заводов массово проигнорировали. Я сама писала в заводской многотиражке жалобы рабочих о том, как новые нормы обеспечения спецодеждой настолько урезали, что рабочим приходится покупать обувь и рукавицы за свои деньги. 

Начальники цехов жаловались мне, что инженерные сети и конструкции на наших заводах не менялись с 60-х годов прошлого века, а оборудование и рабочие приспособления сильно технически и морально устарели. При этом рабочие ремонтного цеха, например, на заводе им. Петровского, в свой выходной ездят на «барахолку», ищут необходимые детали, которых промышленность давно не производит, покупают их за свои деньги (!) и ремонтируют заводские станки и оборудование. 

А когда три года назад разразился промышленный кризис, первыми пострадали именно рабочие заводов – их просто выкинули на улицу, а горстку оставшихся, наплевав на всяческие трудовые договоры и робкие возражения профсоюзов, заставили работать по сокращенной рабочей неделе. Рабочих, которые жалуются на заводе на условия труда, зачастую увольняют без лишних разговоров. Мол, наймем нового, более покладистого, и обучим его работать руками за полгода. Это ведь не экономист, на которого нужно учить 5 лет с помощью профессоров. И это намного дешевле, чем вкладывать средства в улучшение условий труда. 

Распродана-разворована социально-культурная сфера на многих производствах: у них уже нет собственных баз отдыха, детских лагерей, профилакториев, домов культуры, чем славились и «держали» своих работников советские заводы. Я уже не говорю об обеспечении жильем, что гарантировали тогда почти все заводы. 

Существует печальная статистика производственных травм, потому что те же владельцы заводов экономят на средствах безопасности – и еще более печальная статистика судебных споров, когда работодатели нанимают кучу юристов, чтобы только не оплачивать работнику восстановление здоровья после травмы. Обо всем этом вам расскажут в любом областном Госгортехнадзоре. 

Кто пожелает своему ребенку такой «рабочей» жизни? 

Так что не только в родителях здесь дело. Виноваты все и сразу. Однако в такой маленькой модели общества, как состоявшийся круглый стол, каждый из выступавших винил в ситуации соседа, ничего не говоря о собственной мере ответственности за происходящее. 

Я, учившаяся в советской школе, в 5-ом классе сшила свою первую юбку, хотя моя мама шить не умела, а в 6-ом  с удовольствием училась печь пироги на уроках труда в школе. Теперь моя дочь-семиклассница в течение двух уроков труда в школе пишет в тетради, что такое проектирование и моделирование вязаного изделия и – внимание! – каковы его задачи? Исписано полтетради – а как связать спицами простую сумочку, «мама или бабушка пусть дома покажут». В итоге всем подружкам моей дочери вязали сумочки мамы и бабушки. Пришлось и мне тряхнуть стариной и связать, потому что у дочери ничего сразу не получилось, а нужно было связать быстро, так как начиналась другая тема, опять – писание на оставшиеся полтетради. Куда торопится наша школа и чему она учит детей? 

Родители, конечно, виноваты. Не приучают, не заставляют. Но ведь и сами родители много ли работают руками при том, что сейчас все можно купить готовое, вызвать сантехника-электрика? Да и работают родители сегодня на своих работах не нормированно, в отличие от советских времен, многие – в другом городе или даже стране. Дедушки и бабушки вынуждены также работать, потому что на пенсию не проживешь. Кто научит наших девочек вязать, а мальчиков забивать гвозди? Кто подскажет родителям, что прикладное творчество совершенно необходимо для воспитания ребенка, если на уроках труда дети только пишут?

Кого выпускает крупнейший технический вуз Днепропетровска – Национальный горный университет? В его составе сегодня работают: Центр языковой подготовки, Украино-Американский лингвистический центр, Украино-Немецкий культурный центр, Украино-Испано-Латиноамериканский, Центр украино-польского сотрудничества, Украино-Японский центр, Институт гуманитарных проблем, Институт экономики, Юридический факультет. Недавно узнала, что мой знакомый учится в Горном университете на… психолога. 

При этом все выступление на круглом столе А.Величко свелось к тому, что вузы должны сотрудничать с предприятиями. Мол, прохождение производственной практики во время обучения поможет студенту определиться со специализацией, а работодатель будет иметь возможность в дальнейшем принять в штат высокопрофессионального специалиста. Но позвольте! Когда я в 80-х годах прошлого века работала в вузовской многотиражке, мы об этом уже писали! Совершенно теми же словами. И никто ведь не возражал! Кто и почему за 20 лет ничего не сделал в этом направлении? Мало того, стало даже намного хуже.

Е. Морозенко: – В этом году практику на нашем заводе прошли 1600 студентов. Но к сожалению, многие руководители предприятий постоянно – и недальновидно! – отказываются от этой «головной боли» – практикантов. Это ведь и техника безопасности, и трата людских и материальных ресурсов. Вузы сегодня обязаны оплачивать предприятиям прохождение производственной практики студентами. Но эта плата недостаточна для мотивации работодателей. 

Причем, когда директор завода говорил о развале системы специального образования и плохой подготовке инженеров, сидящий рядом ректор вуза согласно кивал головой и улыбался. Как будто и не о его плохой работе говорилось.

Смешно, но совершенно так же ведут себя директора заводов на совещаниях с представителями Госгортехнадзора, которые говорят с трибуны о необходимости соблюдения норм охраны труда. Они горячо поддерживают и одобряют оратора. А приходя на свои предприятия, спокойно принимают на работу неквалифицированных работяг, которые задешево и без всяких «выкрутасов» вроде техники безопасности делают тяжелую работу. Ведь есть юрист, который, в случае чего, поможет выкрутиться. Зачем зря тратиться на обеспечение рабочих? А о проверке со стороны государства теперь предупреждают за 2 недели, можно за этот срок выстроить не одну «потемкинскую деревню». Если послушать выступления рабочих с заводов нашего района, а еще лучше, со строек, можно не одну слезную книгу написать. 

После заседания я встречалась с начальником Приднепровской железной дороги Александром Момотом. Захваченная темой, не могла не поинтересоваться, как железная дорога решает проблему с рабочими кадрами? 

– Да нет у нас этой проблемы! – сходу ошарашил А.Момот. – Понимаете, нельзя жить одним днем и экономить на подготовке кадров. Мы этим летом приняли на работу почти 880 студентов, которые работали помощниками машинистов, монтерами путей, проводниками. Они не работали по своей будущей специальности, но они «изнутри» увидели, что такое железная дорога, они окунулись в наши коллективы, традиции. Для нас, железнодорожников, корпоративный патриотизм – не пустой звук. Когда нас хотят обидеть, называют «государством в государстве». А мы гордимся своим «государством», гордимся тем, что, когда вокруг все разваливали и уничтожали, мы сохраняли и берегли все самое лучшее. В этом году мы подписали со 150 молодыми людьми, которые поступили в Днепропетровский университет железнодорожного транспорта, целевой договор. И пока студент учится, он получает от нас стипендию, проходит у нас практику, а после окончания вуза мы его гарантированно трудоустраиваем. Есть у нас свои ПТУ, курсы для среднего технического звена – вся эта система сохранилась с советских времен. А если на этом экономить… потом будет неисчерпаемая тема для круглого стола.

Есть свои «государства в государстве» и среди заводов. Это промышленные предприятия с современными руководителями, которые внедряют «западные» нормы производства и отношения к работникам. Недавно днепропетровские журналисты побывали на таких – заводе «Миропласт», Новомосковском трубопрокатном заводе, «Днепростали». Современные бытовые корпуса, чистые теплые цеха с комнатами релаксации, красивая спецодежда, бесплатные или частично оплаченные предприятием обеды, заводской транспорт, путевки на собственные базы отдыха, премии к празднику, высокие зарплаты… Но печально то, что такие предприятия вызывают у нас восхищение и удивление.  А ведь это должно быть нормой! 

Компания «Интерпайп», например, просто организовала экскурсии для всех желающих днепропетровцев на новый завод «Днепросталь», где показывают все, от бытовки и столовой до цеха и склада готовой продукции. Что интересно, от желающих посмотреть завод нет отбоя, и ездят, в основном, молодые люди, студенты. Никого из тех, кто побывал на экскурсии, не нужно уже убеждать идти работать на завод. И свободных вакансий на заводе нет, есть очередь из желающих выйти в цех хоть завтра… 

Так кто же виноват в том, что наши дети не хотят идти на заводы? «Дикий оскал капитализма», когда директорами заводов в Украине становились случайные люди, которые  видели в рабочем люде лишь средство для наживы и выжимания соков, сделал свое черное дело. Очередь – за прогрессивными и социально ответственными руководителями, которые так организуют производство, что никого не нужно будет специально уговаривать идти в рабочие.