Понять ХАМАС 25 лет спустя

«В самый драматический момент он упал на колени, склонился и поцеловал землю, которой правил через доверенное лицо», - вот как журналист British Telegraph Роберт Тайт (Robert Tait)

Рамзи Баруд (Ramzy Baroud) 

«В самый драматический момент он упал на колени, склонился и поцеловал землю, которой правил через доверенное лицо», - вот как журналист British Telegraph Роберт Тайт (Robert Tait) описал момент прибытия Халеда Мешааля (Khaled Meshaal) в Газу 7 декабря 2012 года. Его репортаж о том, что для многих в Газе и других уголках мира было одним из наиболее трогательных моментов в истории исламского движения, свелся к стандартной для ведущих СМИ манере изложения событий в обнищавшем и осажденном секторе Газа – грешащей предвзятостью и избирательностью, лишенной реального понимания или сопереживания. 

Сообщения СМИ о ХАМАСе вдвойне провокационны, противоречивы – под стать политическому отношению к ХАМАСу. Однако, в глазах «Израиля», и, сквозь призму СМИ, в глазах его западных сторонников ХАМАС является организацией отъявленных террористов, поклявшихся уничтожить «Израиль», и отказывающейся признать «право Израиля на существование» в отличие от других «умеренных» палестинцев – например, поддерживаемой Западом Палестинской администрации. Последний аспект Тайт неизменно подчеркивает. Как и многие другие, он бездумно или сознательно не ставит под сомнение скептицизм в адрес этого сравнительно маленького движения, которое противостоит мощной и жестокой армии 

Разные стороны – разные взгляды 

С другой стороны, сторонники ХАМАСа, который существует уже 25 лет, считают движение воплощением и апогеем палестинского сопротивления, которое, в отличие от ведущих светских палестинских фракций, не идет на компромисс. Не даром на лидеров ХАМАСа совершено столько покушений, часто заканчивающихся их гибелью (например, безжалостное убийство израильской ракетой парализованного шейха Ахмада Яссина (Ahmad Yassin). Они считают, что люди, готовые платить за свою политическую и моральную позицию ценою собственной жизни, находятся вне подозрений и критики. 

Но для многих левых этого не достаточно. В левых кругах многие годы бытует понятие, что движение является прямым порождением израильской внутренней разведки Шин-Бет. Эту идею часто принимают, даже не пытаясь критически оценить или опровергнуть, впрочем, такое случается со многими левыми идеями, касающимися Палестины и «Израиля». 

Каждая сторона делает все возможное, чтобы защитить свою симпатию или антипатию к ХАМАСу. 

Произраильские СМИ цепляются за такие аргументы, как взрывы смертников, однако они, опять же, грешат избирательностью, оторванностью от контекста и обычно игнорируют тот факт, что от руки израильских солдат погибли тысячи палестинцев и продолжают гибнуть спустя годы после того, как ХАМАС отказался от подобных методов. 

Сторонники ХАМАСа напоминают о военных операциях против Газы, таких как последняя 8-дневная война, начавшаяся 14 ноября, в которой ХАМАС, «Исламский Джихад» и другие группы сопротивления, одержали, как они считают, беспрецедентную победу над «Израилем». 

Также есть такие, кто, симпатизируя палестинцам и сопротивлению, не принимают изменение позиции ХАМАСа относительно Сирии, считают подозрительным его близость с Катаром, и, как им кажется, переменчивый и нечеткий политический стиль. 

Примечательно, что у всех этих оценок есть нечто общее. Они утверждают, что движение идет раз и навсегда выработанным курсом, лишено способности критически анализировать факты, вести открытые и тонкие дискуссии и видеть сложные явления в широком политическом контексте.

Такой однобокий взгляд распространяется не только на ХАМАС, но и на все, что касается палестинцев. Эти перекошенные представления – естественное следствие работы СМИ и политической предвзятости. 

Любого, кого «Израиль» воспринимает как своего врага, моментально лишают всего человеческого и начинают описывать примитивным и бессмысленным языком. Социальные СМИ помогают выровнять дисбаланс, хотя они же способствуют и поляризации, таким образом, палестинец предстает в образе либо хладнокровного террориста, либо потенциального мученика (он или хороший или плохой, или за Америку или за Иран). 

Впрочем, непредвзятый анализ требует порвать со всеми устоявшимися представлениями и поспешными выводами, так как ХАМАС – не сборище террористов, но и не безупречное общество с безоблачным прошлым, не детище израильской разведки, и не политический канал Катара. 

Своевременный рост 

СМИ, освещавшие визит Мешааля в Газу, с удовольствием делали акцент на военных или религиозных символах, которыми его встретило население. «Его приветствовали сотни скандирующих сторонников, некоторые вооруженные до зубов – увешанные автоматами Калашникова и гранатами», отметил Тайт в первом же абзаце. Другие, в частности, агентство «Франс-Пресс», подчеркнули, что палестинский лидер «хочет» однажды стать «мучеником». 

Подобные отчеты снова и снова путают словесные выражения с глубокими культурными отсылками, как будто не понимания, что он выразил готовность заплатить наивысшую цену за свои убеждения. Интересно, что Мешааль действительно едва не погиб в результате израильского покушения, организованного в Аммане, Иордания, в 1997 году. Но этот факт, конечно же, в подобных репортажах не упоминается. 

С момента своего создания, ХАМАС вырос и изменился так, как того требовали обстоятельства. Его первое заявление действительно было свидетельством неопытности и лишь подчеркивало определенный характер отношений обездоленных палестинцев с остальным арабским миром: «Наш долг – обратиться к арабским правителям, особенно, - к правителям Египта, египетской армии и египетскому народу со словами: Что с вами произошло, о правители Египта? Или вы так и не очнулись после подписания позорного отступнического договора, Кэмп-Дэвидского соглашения?» 

С тех пор политический ландшафт сильно изменился. С одной стороны, собственная эволюция ХАМАСа способствовала некоторым переменам, например, его решение в 2006 году участвовать в парламентских выборах, конфликт с Фатхом, а после этого, - контроль над Газой, но с другой стороны, многие преобразования, особенно за последние два года, от них не зависели. 

Когда в Сирии вспыхнул конфликт, ХАМАС пытался стать исключением и занять нейтральную позицию, но это ему не удалось. Политический раскол в Сирии доказал невозможность держаться того же курса, а убийство одного из его руководителей среднего ранга Камала Ганаджа (Kamal Ghanaja) в Дамаске стало кровавой кульминацией провала. 

Опасения, что беспокойство ХАМАСа приведет к его сближению с Ираном, особенно когда развязка тревожной политической ситуации в Египте еще не наступила, арабские нации во главе с Катаром развернули серьезную кампанию, направленную на то, чтобы усилить свое влияние на ХАМАС и отвлечь его от Ирана, являвшегося наиболее значительным источником поддержки ХАМАСа и других палестинских фракций. Венцом этой кампании в конце октября стал визит в Газу эмира Катара шейха Хамада бин Халифы аль-Тани (Hamad bin Khalifa al-Thani). Именно тогда премьер-министр ХАМАСа Исмаил Ханийе объявил, что блокада кончилась, и только через три недели масштабная израильская операция напомнила, что это не так. Однако ХАМАС не постоял за ответом, и «Израиль», говоря по совести, на этот раз проиграл. В процессе обнаружилось, что палестинское сопротивление в Газе куда более изобретательно, чем считалось раньше. 

Через несколько дней после того, как в Газе отпраздновали тот факт, что «Израилю» не удалось добиться своих целей, по всей Газе тут и там появились бигборды, где сопротивление благодарило Иран за его помощь. Возможно, так ХАМАС (или «Исламский джихад») дал понять, что он собирается и дальше играть по своим правилам, что не принадлежит к какому-нибудь лагерю и остается верен своим принципам, а не правительствам и их деньгам. Примечательно, что на бигбордах не было подписи. 

Сила и слабость 

Сейчас, когда Мешааль побывал в Газе и его приветствовали толпы палестинцев, движение, похоже, руководит с большей ясностью и уверенностью, чем это было на протяжении последних двух лет. «Политика без сопротивления не имеет смысла», - сказал Мешааль почти сразу после приезда. Очень многозначное утверждение. 

За 25 лет своей деятельности ХАМАС видоизменился, поменялись его положение и значение, и в этом новом качестве он имеет сильные и слабые стороны. Чтобы поддержать надлежащий уровень власти и обеспечить свое политическое развитие, ему ничего не оставалось, как пойти на зависимость от других сторон, кроме Египта, чьи надежды на стабильность пока только остаются надеждами. 

Навязываемых «Израилем» суждений обо всем палестинском, в том числе, о ХАМАСе, уже недостаточно. Западным журналистам пора заметить окружающую сложную действительность и отказаться от попыток подогнать палестинцев под определенный стандарт, пользуясь давно устаревшим языком. Есть другие способы разобраться в таких вопросах, кроме как шаблонно делить палестинцев на «хороших» и тех, кто «помешан на уничтожении Израиля». ХАМАС требуется сначала правильного понять в местном контексте, а затем – в контексте его отношений со всем окружением, в том числе, и с «Израилем». 

Спустя 25 лет понимание ХАМАСа все еще ограничено рамками бесполезной одержимости безопасностью «Израиля», а также воображаемой иранской угрозы. Тогда как давно требуется новое понимание, достаточно тонкое, чтобы учитывать уникальность палестинской ситуации, палестинской истории, борьбы и прав, а не только израильскую безопасность, этот камертон, на который пока настраиваются все западные СМИ, сообщая о событиях в Палестине и на Ближнем Востоке. 

Источник: OnIslam