Черным по белому

Бульвар Гордона № 4 (404), 22 января 2013 Cпасибо тебе, Дима, за то, что отстаиваешь свободу распространения информации и позволяешь собеседникам высказаться...

Вы спросите: верил ли я в то, что говорил, или хотел подхлест­нуть электорат? И то, и другое. Увы, должен признать правоту Путина (констатирую это впервые) в том смысле, что он значительно лучше меня понимает, в какой степени рус­ские — рабы: я все-таки считал, что тот беспредел, который путинская банда творит, чашу терпения народа переполнил.

Отбросив в сторону лицемерие и неуклюжие попытки выдать себя за интеллигента и умницу, Путин продемонстрировал: он недалекий, отвратительный узурпатор. Путин переступил Конституцию Российской Федерации, поскольку права идти на третий президентский срок не имел, и он хорошо это сознает: не случайно в кругу друзей абсолютно открыто говорил, — это мне известно доподлинно! — что на Конституцию ему наплевать.

Я все-таки считал, что даже для терпеливого и покорного русского человека это уже чересчур, что электорат взбунтуется, ситуация взорвется, но сегодняшнее российское общество, из которого на генетическом уровне вытравлено все лучшее, переоценил — наиболее достойные его пред­ставители уничтожены сталинскими репрессиями и Второй мировой войной, разбросаны по миру несколькими волнами эмиграции, а в России действительно остались рабы.

Даже самые-самые, те, кого сегодня чуть ли не лидерами оппозиции называют, рабской психологией просто пронизаны — тот же известный блоггер, создатель антикоррупционного проекта «РосПил» Алексей Навальный. Я с ужасом слушал его интервью, которое прозвучало по украинскому телевидению в рамках программы Жени Киселева «Большая политика», и когда Навального спросили, что думает он об отношении российской власти к Украине и о взаимоотношениях русского и украинского великих народов, он начал нести такое, что одна из ваших журналисток не выдержала и воскликнула: «Российская демократия заканчивается там, где начинается Украина».

Как видим, великодержавным шовинизмом заражены даже столпы оппозиции, а в ней нынче едва ли не вся интеллигенция, потому что во власти одни уроды, умственно, можно сказать, отсталые люди. Лишь ту­годумы с дефектами, причем, на мой взгляд, генетическими  (просто глупые вурдалаки, бешеные собаки!), способны такую власть поддерживать, но даже та вменяемая часть общества, что еще в России осталась, интеллектуальную несостоятельность проявляет, то есть совершенно не понимает законов жанра, законов политической борьбы.

Лично у меня в голове не ук­ла­дывается, как мог тот же Навальный согласиться войти в совет директоров «Аэрофлота», считая себя (я это знаю) идейным лидером оппозиции — как по мне, он таковым не является.

Такое вот печальное, к сожалению, за­яв­ление я вынужден сделать, а также признать, что Путин лучше понимает этих рабов, потому что сам раб и пребывает с ними на одной волне. Видимо, поэтому они согласны его терпеть  еще, так что, давая интервью Дмитрию Гордону, я ошибался, собственно, не в Путине, а в русском народе, который теперь, безусловно, великим назвать невозможно.

В этой книге моими соседями ока­зались еще два беглеца из России: эксперт по Второй мировой войне писатель Виктор Суворов и диссидент Владимир Буковский, который «прелести» брежневского застоя испытал на себе, и хотя мы очень разные, объединяет нас то, что высказываемся о событиях, про­исходящих на постсоветском пространстве, глядя на них издалека. Тенденция, однако, — вернее, русская традиция, начало которой положено еще при царях: говорить правду легко и приятно лишь вне России, а в ее пределах — наоборот, потому что за каждое нелживое, искреннее слово подвергаешься давлению со стороны власти.

Кремль традиционно, исторически терпеть правду не может, и тем приятнее сознавать, что мои открытые письма и обращения к российскому обществу, которые ангажированные российские СМИ сравнивали с холостыми выстрелами «Авроры», по назначению все же дошли. Разве не об этом свидетельствуют все новые иски и судебные процессы, которые путинская прокурорско-судебная система против меня инспирирует, а также попытки арестовать мое имущество то там, то сям? Впрочем, я даже не знаю, сколько там уголовных дел на меня завели и кто меня и за что преследует, — мне такие подробности не интересны. В этом смысле я в значительно лучшей нахожусь ситуации, чем Навальный, — ему переносить прессинг в Рос­сии куда тяжелее, чем мне здесь, потому что я защищен великой страной Великобританией.

Честно говоря, всем, кто борются в России за свои права и свободы, приходится намного сложнее, и давление на них значительно сильнее, чем на меня: это бесспорно, несмотря даже на то, что российские спецслужбы пытались меня здесь несколько раз убить, — английскими властями это зафиксировано официально.

Под давлением Кремля радиостанция «Эхо Москвы» закрыла мой блог, но я перешел в Facebook, поэтому обойденным вниманием со стороны средств массовой информации себя не чувствую: так, чтобы обменяться впечатлениями от интервью, которое взял у меня Дмитрий Гордон, несколько моих знакомых звонили мне даже из Москвы — видимо, в интернете его посмотрели.

Вот недавно украинские СМИ гудели: обсуждали слух о готовящемся побеге Юлии Тимошенко из заключения, который я якобы финансировать взялся. Сразу замечу: не хотелось бы комментировать идиотов — это просто бессмысленно, пустая трата времени, а с другой стороны... Я, конечно, Юлии Владимировне очень сочувствую и понимаю, как ей тяжело, но все, что по этому поводу думаю, в «Обращении к окраинному народу» высказал: это и ваш соб­ст­вен­ный выбор, панове.

Я, впрочем, тоже, наверное, за это ответствен, поскольку и Юлию Владимировну, и Виктора Андреевича поддерживал — душой болел за исход «оранжевой революции», которую так ненавидели жулики и воры как в Украине, так и в России.

В свое время мне вопрос задали: «Борис Абрамович, а как вы считаете, может ли Тимошенко стать украинским Ходорковским?» — и я сказал тогда: «Вряд ли ее посадят»... Часто, как видите, заблуждаюсь, потому что не могу думать о людях так плохо, как они того заслуживают (эта наивность, которая на седьмом десятке лет не прошла, — мой большой изъян как политика), тем не менее хочу заверить всех, кто сомневается: мы еще увидим за решеткой Путина, который смертельно боится повторить судьбу Муаммара Каддафи. Я помню, с каким ужасом он отнесся к расправе над свергнутым ливийским лидером, которому кол кое-куда забили, — безусловно, ВВП представил на его месте себя.

Я размышлял над тем, почему именно мое имя вдохновляет журналистов на сочи­нение всяческих баек и «уток». Во-первых, они знают: в России и в Украине судиться с ними абсолютно бес­пер­с­пек­тив­но, а во-вторых, уверены, что я способен на мно­гое, потому что называю себя экстремистом (в этом на русского философа Бердяева опираюсь. «Русские — максималисты, — писал он, — и именно то, что пред­ставляется утопией, в России наиболее реалистично»). Так вот, попытка приписать мне какие-то поступки и выдать желаемое за действительное может исходить как от тех, кто хотел, чтобы Юля на свободе осталась, так и от тех, кто, провоцируя, возможность такого детского шага предотвращали. Они на полном серьезе считают, что я действительно потенциально готов нечто подобное осуществить, но в данном случае это от­нюдь не планирую.

С Дмитрием Гордоном мы записали уже два больших, солидных интервью, которые имели успех и наделали много шуму, но Бог любит троицу, и хотя как человек верующий к разным приметам отношусь иронично, буду рад встретиться с Дмитрием снова.

Сам я, замечу, трибуну никогда не искал и никому себя в собеседники или аналитики не предлагал. Более того, в последние месяцы сосредоточился на различных судебных процессах и поэтому имел меньше времени, чтобы политические события комментировать, но, как правило, в интервью тем, кто ко мне обращаются, не отказываю, поскольку считаю, что человеку важно обрести свою независимую ни от кого: ни от российских властей, ни от израильских, ни от русской православной церкви — точку зрения, а уж насколько она интересна — судить не мне: в конечном счете, оценку каждому из нас дает аудитория.

Напоследок хочу предложить читателям свой тезис борьбы с отживающими авторитарными, мракобесными режимами: сокрушить их можно только путем революции, исключительно через силовое давление — тут ни у кого не должно быть иллюзий. Добровольно такие режимы никогда и никому власть не отдают, цепляются за нее изо всех сил, потому что не только за деньги сражаются и влияние, но и, как показывает новейшая история, за жизни людей, которые на вершине этих пирамид находятся. Имею в виду Каддафи, свергнутого президента Египта Хосни Мубарака, который в преклонном возрасте тюремное заключение отбывает, предвижу также судьбу, которая постигнет вскоре сирийского лидера Асада.

Бисмарк в свое время писал, что «политика — искусство возможного», а я его перефразировал: «Революция — искусство невозможного», поскольку ей удается то, во что вначале никто, кроме «безумцев», каковыми они кажутся остальным, не верит.

Ну и, наконец, автору этой книги скажу: Дима, ты выполняешь самую главную в современной украинской истории роль, без которой не может состояться революция и не может функционировать ни одно демократическое государство. К счастью, ты не один, но вас немного, поэтому спасибо тебе за то, что отстаиваешь свободу распространения информации и позволяешь собеседникам высказаться независимо от того, каково твое личное мнение о них и о том, что они говорят.

Борис Березовский

http://www.bulvar.com.ua/arch/2013/4/5100f675e6b25/