Бить или не бить...

Бить или не бить ребенка - не совсем правильная постановка вопроса. Вернее, совсем не правильная. Но очень выгодная казенным альтруистам, которые считают наши семьи - своей безраздельной вотчиной...

Некто Маричка Падалко выложила на Корре некий текст под названием «Удар, еще удар». Я его пытался дешифровать дважды, второй раз уже с целью обнаружить хотя бы общий смысл. Но так и не нашел ничего, кроме штампованных благолупостей социал-педофильского разлива. В основном долженствующих обозначить дикость местного населения в вопросах «насилия в семье». Ну, и большой любви к принудительному счастью, «как в Европе». Одна фразочка «мы все стремимся в Евросоюз» — уже вполне достаточно характеризуют способ мышления данной особи. Особенно слово «все». Может Падалко и испытывает удовольствие, сложный комплекс биохимических реакций в своем организме, при виде европейского плаката, где указаны телефоны, по которым дети могут стучать на своих родителей, не знаю... Я таких чувств не испытываю. У меня совсем другие эмоции. И другие мысли по поводу «насилия».

Меня в детстве не пороли. В смысле, это не была система. Но один эпизод смутно помнится. Получил я тогда лозиной по заднице от тетки, помню что было больно и обидно... Но как я понимаю сейчас, по другому прекратить мое свинское поведение и истерику не смог бы и сам Макаренко вместе с Сухомлинским. Потому что я был маленькой эгоистичной скотиной, зверенышем, которому не дали гадить там, где живут люди. А звереныш еще и огрызался разными словами, причем с целью сделать взрослым больно. Он уже хорошо понимал, как сделать больно словами...

Потом, уже во взрослой жизни, и мне приходилось применять пару раз «семейное насилие». И не скажу, что я потом спокойно спал, в отличие от сына. Это я ходил среди ночи смотреть — спит ли, нет, может мается, может плачет — а не он. Это я переживал, что не удержался, что это не метод, а просто признание того, что не смог, упустил, не донес словами... А он наорался и дрых, как суслик. Так что у меня есть опыт пребывания в обоих состояниях: и «жертвы» и «палача». И меня откровенно удивляют глупость и тупость розовых хомячих, которые бубнят про «семейное насилие» у украинцев. Вот среди моих знакомых нет ни одного, кто бы бил жену. Ну нет и все! Хотя иногда и стоило бы, для большей гармонии семейной жизни. Может быть у меня знакомые неправильные, может быть они все скрывают, может быть я сужу всех по себе — но я не могу представить себе этого удовольствия — регулярно измываться над кем-то с целью просто измываться!

Может быть среди маргиналов — алкашей и бомжей это и принято, но ведь хомячихи целятся на «средний класс». Причем их куриный мозг волнует только и исключительно насилие физическое, «как он смеет поднимать руку!» Ну, во-первых, по статистике детей бьют мамы, примерно в двадцать раз чаще пап, причем материнская агрессия как правило бессистемна и случается по гораздо более мелким поводам, чем отцовская. Так что образ отца-тирана — это плод галлюцинаций феминисток, очевидно на фоне специфического гормонального дисбаланса. Ну или в силу привычки повторять модные идиотизмы, что бы не отстать от мейнстрима. А во-вторых, насилие словесное, психологическое, которому подвергаются члены семьи травмирует не меньше. Но с высоты куриного полета этих тонкостей не разглядеть. И уж тем более не видать дальних последствий разрушения нормальных отношений родитель-ребенок! Например, рост подростковой преступности напрямую связан с ростом безотцовщины...

Но это все так, лирика. А вот чьи уши торчат из-за баннеров типа: «Нет насилию в семье» я вам доложу. На мой индивидуалистский взгляд, вся эта сопливая возня якобы за «права детей» выгодна тем, для кого автономная семья — угроза господству бюрократии. Куда может позвонить испанский ребенок, что его не так кормят завтраком? Правильно, в государственную социальную службу! Куда бежит стучать на мужа безмозглая американка? Да все туда же, в государственную службу по защите жен от мужей. Причем поводом для стука совсем не обязательно является избиение бейсбольной битой — это может быть даже «недостаточное внимание»! Вы понимаете, что происходит? Не вы, папа и мама, главные в жизни ребенка, нет! Самой умной и доброй оказывается «сосальная работница», которая контролирует этих мерзких родителей, и если бы не казенный надзор, то папы зубами бы рвали своих детей и жен...

Детей с младых ногтей приучают не доверять самым близким людям, семья уже не личное — а общественное дело. Погуглите, как этот фашизм выглядит в развитом виде, в Норвегии, Дании, Швеции... Где для детей родное — Государство, а родители — это так, опекуны на время, у которых есть одни обязанности. На которых можно и нужно стучать властям, по любому поводу. Это конечно разрушает институт семьи, зато какое обширное поле деятельности и контроля для чиновников! Сколько поводов увеличить расходы бюджета! Ведь насилие же! А для расходов нужно увеличивать налоги, не оставляя семьям ни копейки свободных денег. Прикрываясь и оправдываясь борьбой с чисто уголовными преступлениями, которые происходят в подавляющей своей массе на дне общества, воинствующие альтруисты объявляют все семьи подконтрольными Государству, то есть чиновникам. В потенциальные преступники записываются — ВСЕ!Все родители объявляются поднадзорными! И это отношение к папам и мамам, подозрительность по отношению к ним внедряется детям с помощью государственных программ «социализации» в школах, по телевидению, с плакатов... И с целью утвердить мир и любовь, чиновники-доброхоты генерируют ненависть: детей — к родителям, жен — к мужьям. Разделяй и властвуй!

Да, очень жалко детей, которым не повезло родится в нормальной семье. Но если вы перекладываете решение этой проблемы на Государство — оно придет и за вашими детьми. А уж повод найдется, не переживайте! Системе ведь крайне выгодно вырвать ребенка из семьи, Павлики Морозовы — самый желанный тип граждан социального государства. Для этого и нужен образ врага — мужа, отца, родителей... Как будто люди женятся и заводят детей для того, что бы над ними издеваться! Но кесарелюбы нагнетают ситуацию, что бы создалось впечатление повального семейного концлагеря, освободить детей из которого способны только они, неравнодушные к чужому горю за чужие деньги... Причем целью атаки являются самые производительные и ответственные члены общества: белые мужчины среднего достатка. Вы не увидите и не услышите о насилии среди неполных семей, о диких случаях среди цветных, о том, что по полицейской статистике, а не по журналистским бредням, женщины наносят мужчинам и детям в бытовых ссорах гораздо более тяжкие телесные повреждения и именно матери, как правило, убивают своих детей, а не отцы... Но это все не выгодно в рамках того мифа, который позволит чиновникам взять институт семьи под тотальный контроль. Лучше от этого никому не станет, просто потому, что Государство ничего не делает хорошо: ни воспитывать детей, ни шить джинсы, ни выращивать помидоры. Хорошо у кесарей получается только убивать — в войнах и концлагерях...

Дети — не наша собственность. Дети — наше произведение. И наличие плохих родителей еще не повод записывать всех в потенциальные насильники. А благоглупые фантазии скудоумных феминоидов — не повод переводить насилие, которое действительно случается в семьях, на государственный уровень тотального принуждения к «добру». Ведь причины семейных неурядиц не устраняются простым вызовом полиции. И уж тем более семья не станет счастливее, если родители и дети будут ходить по минному полю казенного регулирования их отношений. И слова Тараса Бульбы «Я тебя породил — я тебя и убью!», сказанные сыну — это не восторг насильника, тирана и деспота. Это крик души и мука художника, против которого восстало его творение. Это очень больно и у меня Бульба вызывает только сочувствие. Но для падалок — это свидетельство дикости украинских нравов, а не трагедия... Нет в их жизни трагедий, есть только восторг расчеловечивания и оргазм самоподчинения чиновьему регулированию. Хотя в украинском языке, даже слово, обозначающее человека вообще — женского рода, «людина»... Это европейцы дикие, а не наши предки!

А к тете Лене надо заехать... Я у нее уже месяц не был, а она все-таки уже старушка. И где-то жаль, что она выпорола меня в детстве только один раз. Может быть, я вырос бы менее эгоистичной скотиной...