Парменид, Гераклит, Платон и «спор о методах»: его актуальность сегодня

эссе о необходимости промышленной политики в Украине

«Вся история западной философии подстрочные комментарии к Платону»- сказал, когда-то, Альфред Норт Уайтхед. Именно потому нам сегодня должна быть интересна судьба двух фундаментальных идей классической древнегреческой философии: идей Парменида (около 540 или 515 до н. э. — около 470 до н. э.) и Гераклита (около 544 до н.э. — около 483 до н.э.).

Парменид утверждал, что в мире ничего не меняется («ничто сущее не возникает и не уничтожается — это нам только кажется»), Гераклит же утверждал, что все постоянно меняется («На входящих в те же самые реки притекают в один раз одни, в другой раз другие воды». Таким образом Парменид утверждает, что Бытие не подвержено порче и гибели; иначе оно превратилось бы в Небытие, но Небытия не существует. А Гераклит верит в становление вещей (Цитаты взяты из «Фрагментов древнегреческих философов» Германа Дильса). Именно из этих идей создал свое учение Платон.

Платон примирил эти учения, в своем учении, введя понятие трансцендентности. Трансцендентное (потустороннее), в его философии, не меняется, там вещи существуют в виде идей, но приобретая сущность, впечатываясь в реальность, они начинают меняться, и деградировать. Чем ближе к началу процесса изменений, тем вещи более соответствуют идеям вещей. Чем дальше идет процесс изменений реальных вещей, тем хуже для реальных вещей, и они все менее и менее соответствуют идеям вещей.

Поскольку платоновская философия пронизывает всю историю мысли западного мира она не могла пройти мимо в развитии идей в экономической теории. Это проявилось в известном «споре о методах», который возник в экономической науке, в конце 19-го века между представителем австрийской школы экономики Карлом Менгером, и представителем «исторической школы» Густавом фон Шмоллером.

Историческая школа утверждала, что экономисты могут разработать новые и более совершенные социальные законы на основе сбора и изучения статистики и исторических материалов, и не доверяла теориям, не основанным на историческом опыте.

Австрийская школа, начиная с работ Карла Менгера в 1860-х годах, выступала против этого. «Политическая экономия есть наука теоретико-практическая, и считать её наукой исторической – столь же ошибочно, как если бы пожелали историю или статистику народного хозяйства подчинить методологическим точкам зрения теоретических или практических наук»-утверждал он.

Т.е. Менгер, по сути, утверждал, что экономическая наука скорее должна стремится к изучению платоновских идей вещей, которые определяют реальность, чем изучать реальные акты экономической истории и предпосылки их возникновения. Так, собственно, по его мнению, должна поступать любая наука, занимаясь изучением того, что неизменно, находя неизменные законы существования, делая на основании этих законов научные предсказания.  

Шмоллер же утверждал, что каждый экономический артефакт скорее носит уникальный исторический характер и знание универсальных законов экономики дает очень мало в понимании того, как работает тот или иной артефакт. Он вообще мало верил в универсальный характер экономической науки.

Наука возможна в объяснении физических явлений, но только не тогда, когда ее субъектами являются мыслящие участники-люди. Которые в отличие от физических объектов, которыми занимается физика или химия могут повести себя иначе, не так как задумывает экспериментатор, в том числе и потому, что они знают, какую именно теорию к ним хотят применить (рекурсивность). Поэтому у Шмоллера действия в экономике скорее принадлежат к философии, этике, религии, чем к науке об экономике, как ее понимает Менгер.

Они, тогда, так и не договорились, не пришли к общему мнению. «Спор о методах» до сих пор открыт.

Поклонники экономической науки, в понимании Менгера, верят в универсализм экономических законов. Они считают, что законы экономики работают везде, в любой стране. Поклонники исторической школы, в понимании Шмоллера, допуская действие экономических законов считают, что причиной успеха и развития есть то, что существует по ту сторону экономики: мораль, религия, культура и даже стечение случайных исторических обстоятельств.

Сегодня, идеи Менгера пронизывают теорию «Вашингтонского консенсуса» с опорой на свободный рынок (который никогда в истории не существовал в чистом виде, и является абстрактным понятием, как и трансцендентный мир идей Платона); а идеи Шмоллера пронизывают девелопментскую традицию: мир промышленного протекционизма и промышленной политики, которые в отличие от абстрактного рынка (действия безличных сил) являются практикой конкретных лидеров, добивающихся успеха в экономике от Бисмарка до Пак Чонхи.

В пользу исторической школы Шмоллера говорит тот факт, что мы знаем очень мало примеров реализации идей австрийской школы, в то время как идеи исторической школы доказали свою действенность в истории. Но философия Парменида о неизменности сущего, продолжает оказывать решающее действие на умы современных ученых-экономистов. Желание найти простые, действенные и универсальные законы экономического развития зачаровывает их: дерегулируйте экономику, займитесь приватизацией и у вас будет развитие. Все остальное культура, религия, особенности исторического развития не имеет значения. Хотя мы видим в истории экономического развития, что это почти всегда не так, они продолжают в это верить.

Вопрос украинского экономического развития упирается во все тот же «спор о методах». По сути это и есть главный и единственный вопрос нашего развития или не развития, в экономическом смысле. На что опираться на универсальные экономические законы развития (есть ли они на самом деле?) или на эрудированную практику ученых-правителей, опирающихся прежде всего на внеэкономические факторы? От этого и будет зависеть наш успех, от вероятности полного провала реформ до впечатляющих темпов ежегодного экономического роста.