КОНЦЕПЦИЯ ВЛОЖЕНИЯ И ПЕРЕДАЧА ТРАВМЫ ИЗ ПОКОЛЕНИЯ В ПОКОЛЕНИЕ
12 травня 2019, 16:47
Власник сторінки
психолог, психоаналитик
Размышления после празднования 9 МАЯ. Почему война всегда с нами...
Существует направление в психологии, посвящённое отношениям поколений – трансгенерационный подход. Толчком к его развитию послужили неожиданные открытия психотерапевтов и психоаналитиков при работе с родственниками людей, пострадавших в концлагерях. Суть концепции такова: психические травмы, пережитые предками, могут наследоваться детьми и внуками, и это наследование происходит особым образом, для понимания которого не подходит рациональное суждение. Передается не просто тревожность или другие эмоции депрессивного или маниакального характера, а нечто большее.
Дети выживших после национальных трагедий гораздо глубже идентифицируются с родителями и проявляют признаки и симптомы, относящиеся к прошлым психическим содержаниям их родителей и в целом — к прошлому, свидетелями которого они не были и быть не могли. Главное в этой идентификации состоит в том, что подвергшиеся тяжелой психической травме взрослые могут «вложить» травматизированный образ себя в формирующуюся идентичность своих детей. В результате дети становятся носителями ущербного родительского образа.
Вамик Волкан пишет о том, что травма, пережитая большой группой (например, военное вторжение) в отличие от случайных естественных трагедий (наводнение, например) и сопровождается невыносимыми чувствами, которые переживает вся эта общность – стыд, унижение, беспомощность и дегуманизация. При этом зачастую оплакивание потери затруднено или невозможно. Если такое происходит и страдание сообщества не может быть преодолено, члены сообщества принуждают (бессознательно) последующее поколение (поколения) посредством трансгенерационной передачи травмы, завершить эти неоконченные психологические процессы.
После массовой травмы (вызванной враждебной группой) сотни, тысячи или даже миллионы индивидов вкладывают свои травматизированные образы в детей, и в итоге возникает кумулятивный эффект, который определяет психическое содержание идентичности большой группы. При этом все эти «вложенные образы» ассоциативно связаны с одним и тем же травматическим событием.
В итоге «общая задача» следующего поколения заключается в том, чтобы сохранить «память» о травме родителей, оплакать их утраты, отреагировать их унижение или (если первое не удается) — отомстить за них. Однако какие бы формы ни приобретало проявление памяти о травме в последующих поколениях, основной задачей остается сохранение ментального представления о травме предков, которое постоянно (на протяжении десятилетий и столетий) укрепляет особую идентичность той или иной большой группы.
Вамик Волкан назвал такие ментальные представления «избранной травмой» большой группы. И в ситуациях, когда этой большой группе угрожает новый этнический, национальный, экономический, политический или религиозный кризис, ее лидеры (интуитивно или осознанно) обращаются именно к этой «избранной травме», обладающей особым потенциалом для достижения эмоциональной консолидации группы.
Пример такой избранной травмы и ее актуализации во время распада Югославии приводит М.Решетников:
«В период нестабильности руководство страны (преимущественно — сербское) начинает активно эксплуатировать «память» о битве в Косово, пленении и убийстве мусульманами легендарного сербского князя Лазаря (которое состоялось в 1389 году!) В результате боснийские мусульмане, с которыми сербы относительно мирно жили как единый народ Югославии на протяжении десятилетий, стали виновниками всех бед и «легитимной» мишенью ненависти сербов… Через 600 лет после этой битвы при поддержке официальных властей были эксгумированы останки легендарного сербского князя Лазаря… В течение года перед началом «сербско-боснийской» резни гроб перевозили из одной сербской деревни в другую, и в каждой происходило нечто вроде церемонии погребения.
Этот, казалось бы, безобидный ритуал вызвал «сдвиг во времени»: национальные чувства сербов начали действовать таким образом, как если бы Лазарь был убит вчера. Произошло то, что в психоанализе обычно определяется как сгущение чувств и времени в сочетании с регрессом к более ранним (исторически) видам отреагирования. В итоге боснийские мусульмане, а затем и албанцы (также мусульмане) стали восприниматься как виновники всех исторических бед сербов, что «легитимизировало» любые формы мести: сербы начали убивать, грабить, насиловать — практически со средневековой жестокостью».
Концепция вложения работает как на уровне больших групп, так и в рамках одной семьи.
Иллюстрацией такого вложения в рамках двух поколений одной семьи может быть «феномен замещения ребёнка». У матери есть сформированный образ её ребёнка, который умер. Она вкладывает этот образ в развивающуюся само-репрезентацию её в последующем рождённого ребёнка, обычно рождённого после смерти первого. Второй, замещённый ребёнок, не имеет реального опыта взаимодействия или образа умершего собрата. Мать, у которой есть образ умершего ребёнка, обходится со вторым как с резервуаром, в котором умерший ребёнок может содержаться «живым». Таким образом, мать даёт второму ребёнку определённые эго-сообщения, преимущественно бессознательно - защищать и удерживать то, что было вложено в этого ребёнка. Очевидно, замещённые дети также развивают персональные эго - функции в согласии с тем, что было в них вложено. В некоторых случаях ассимилированная идеализированная вложенная репрезентация умершего собрата может стать мотивацией личности отличиться в определённых сферах жизни. Если эта задача неуспешна, замещённые дети не могут развить собственное интегрированное Я и, следовательно, имеют пограничную или нарциссическую личностную организацию, или даже психотическую.
Мать или другой ухаживающий, кто вкладывает ментальный образ умершего ребёнка (или другого умершего родственника), в развитии личности ребёнка реализует собственное страдание от невозможности оплакать.
«Вложение» – активный процесс, в котором инициатива исходит от взрослого. И хотя ребенок не полностью пассивен, принимая вложения взрослого, все-таки взрослый использует ребенка (бессознательно в основном) как резервуар для собственных невыносимых чувств и страданий. Травматический опыт, который создаёт эти ментальные образы, недоступен ребёнку. Тем не менее, эти ментальные образы вложены в ребёнка, но без основанной на опыте контекстуальной рамки, которая создаёт их.
В процессе вложения, те, кто вкладывают причиняющие беспокойство образы в другого человека, для того, чтобы стать «свободными» от несения этих образов в себе и для того, чтобы справиться с душевными конфликтами и тревогой, ассоциирующимися с подобными образами.
Рубрика "Блоги читачів" є майданчиком вільної журналістики та не модерується редакцією. Користувачі самостійно завантажують свої матеріали на сайт. Редакція не поділяє позицію блогерів та не відповідає за достовірність викладених ними фактів.